– Ну а теперь, когда мы прояснили ситуацию, вернемся к литературе. Время, скажу я вам, странная штука…
Смешанное с чувством благодарности чувство вины способно сделать послушными даже двадцатку самых разболтанных в школе подростков. Ненадолго, конечно, но на оставшуюся часть урока их хватило. А это немало. Выпустив после звонка одиннадцатиклассников из кабинета, Демон обнаружил скучающих на подоконнике в коридоре Лиздейку и Потёмкинаса. Подошел к ним.
– По мою душу? Пойдемте куда-нибудь во двор, покурим…
Привычное место за школьной стеной уже оккупировали старшеклассники. При виде Демона дернулись, пряча сигареты, но скорее для проформы, чем всерьез. Прошли дальше.
– Помнишь, мы тут как-то поиграть договаривались?
– Угу, – Демон кивнул. – Давайте соберемся, конечно. Только не на этих выходных – мы на рыбалку собираемся, а после – запросто…
– Кхм… – Кость замялся. – В общем, мы тут подумали и решили… Может что-нибудь поглобальнее замутить…
Демон, в отличие от того же AWP, услышав предложение не стал сомневаться в умственных способностях его авторов. Кивнул, как будто не увидел ничего удивительного в том, что его приглашают играть в национальную сборную и первым делом спросил:
– А этого брать будете? Как его… Уж, что ли… – он на самом деле лукавил. И имя, и прозвище «лучшего разыгрывающего СтритБаскет-2000» Демон помнил очень хорошо. Просто он не видел причин показывать посторонним людям, что выбор жюри ему так хорошо запомнился. Организаторы подвоха в вопросе не заметили.
– Хотим, – Кивнул К-1, – но не знаем, можно ли ему вообще в мирских делах участвовать…
– В смысле?
– Андрюкенас в Вильнюсе священником, – Кость, объясняя, замялся, подбирая правильное слово. – Работает…
– Серьезно? – Демон присвистнул. Лично для него священники были чем-то вроде космонавтов и биржевых брокеров – они вроде бы существуют, но никак не в его реальности. Потёмкинас кивнул.
– По моим данным – да, абсолютно серьезно. И вроде бы на очень хорошем счету в Вильнюсской епархии или как там это у них называется… В общем, бог его знает, что он решит…
– Хороший игрок, – Демон вспомнил их противостояния на площадке и кивнул сам себе. – Действительно хороший. Я бы на вашем месте постарался его уговорить…
– А сам-то что? – нетерпеливо спросил Лиздейка.
– Почему нет… У меня график учительский, летом я свободен… Да и с Балу могу поговорить, и с Максом… Остальных наших, пожалуй, трогать не стоит. И да – Шмель будет играть.
– Шмель? – Кость замялся. – А он разве…
– Он будет в форме. – Демон безапелляционно прервал Потёмкинаса. И мягче, примирительно добавил. – А талант, как известно, не пропить…
* * *
– Ну вот, и после нового года их классная ушла на пенсию… Она знаешь, долго туда собиралась, про нее дети шутили: «И все химоза на покой идёт-бредёт сама собой»… Ну и ушла, наконец. Она у них с пятого класса руководителем была. Вот они и взбесились. По мне так вполне естественно. Прям как в этом сериале, по первому балтийскому шел пару, что ли, лет назад… Не смотрел? Ладно. В общем, началось все с банального падения дисциплины и детской бузы, а закончилось уже вполне себе серьёзным хулиганством. То есть, как «серьёзным» – глупым и детским, но уже подсудным. А Дана наша всё это время думала – что да как. Одиннадцатый класс – серьезное дело, кого угодно им в классные на последние два года не дашь… А когда началось – уже по-другому запела. Репутация школы, исключения, привлечения, нужно чтобы хоть кто-то официальный был… Вот только кому этот гемор нужен за несущественную добавку к зарплате, дураков нет. А мне детей жалко, я на их геройства смотрю и нас вспоминаю… – Балу молча и даже как-то безучастно слушавший рассказ Демона при последних словах скептически кашлянул. Демон оборвал речь.
– Нет, ну не совсем «нас», конечно. Но в том-то и дело. Мы знали, что делаем, знали почему это делаем и знали, что нам грозит и что светит. Да и лучшего выбора у нас не было. А эти… Говорю же – по глупости детской. Жалко…
Да уж, чем-чем, а детской глупость назвать путь «Дворняг» никак нельзя, с этим Балу был полностью согласен. Путь группы детдомовских выкормышей, сбежавших в подростковом возрасте из детдома, прошедших путь от беспризорников до малолетних бандитов. Путь стаи, осиротевшей в одночасье, когда их вечный предводитель, уезжая в Вильнюс, заявил: «Все, детство кончилось и всю хуйню надо оставлять в детстве», решив за них, превратив их из молодых бандитов в молодых предпринимателей. Он всегда решал за всех – решал с детдомом, решал со школой, и чуть позже – с легендарным в городе Ковром, папочкой совсем уже оборзевшего в последнее время Феникса. И «Дворняги» ему верили. Всё, что делалось ими, делалось, в общем-то, именно для этого – чтобы однажды шагнуть, прыгнуть, ухватится зубами – и начать жить, оставив всё лишнее в прошлом. Слишком высока была цена этого шага, чтобы переживать еще и о налогах. Главное – получилось. Самый молодой из лейтенантов Ковра успешно превратился из Демона в Дмитрия Олеговича, пройдя через промежуточную фазу «студента Димочки». Трехкратный чемпион Паневежиса по кикбоксингу среди молодежи, золотой призер нескольких математических олимпиад, верная тень Демона Балу стал вдруг генеральным директором ЗАО «Дворняги» Вайдасом Балтушайтисом, а в соучредителях фирмы также числились Ричардас Тонкус, Марюс Григалюнас, Повилас Микщис – Рич, Фанта и Макс. Шмелю, когда Демон уехал учиться в столицу, оставалось три года до аттестата. Ответственность за него на это время ложилась на только что организованное закрытое акционерное общество и была прописана в тайном уставе, торжественно подписанном всеми, включая Демона, «дворнягами», на прощальной попойке. Согласно тщательно продуманному плану, по окончанию литовской средней школы «паневежский самородок» Михаил Огнев должен был превратиться в студента-стипендиата одного из американских колледжей-университетов. В мечтах «дворняг» романтично маячил Университет Северной Каролины, но, в целом, они были готовы рассмотреть предложение любого учебного заведения, с командой в любом из Дивизионов NCAA… Какое-то время тайный устав был у стаи излюбленной темой для шуток, пока в одночасье упоминание его не попало под не озвученное, но всеми принятое табу.
– Вот я и впрягся за них. Испытательный срок выпросил… Посмотрим… – Демон щелчком отправил окурок через пассажирское окно Mercedes-Benz GLK350 Балу. – Ну и где этот долбоеб? Уже пятнадцать минут как…
– Подняться? – коротко спросил Балу. Они стояли во дворе дома, где была снимаемая «Дворнягами» для Шмеля квартира. Двушка на третьем этаже. Покупать ему жилье запрещал Демон: «Не надо чтобы он считал, что у него в этой жизни что-то постоянное», – говорил Дима, подчеркивая голосом «в этой». – «Пусть понимает, что все это пройдет». Сейчас Демон качнул головой, отказываясь от предложения ближайшего друга.
– Я сам.
Разрешив Демону исчезнуть за дверью подъезда – на пороге тот замер, но, тряхнув головой, резко рванул вглубь. Балу вышел из машины. Медленно, с улыбкой вспомнив про американские «Миссисипи», досчитал до пяти, нажал кнопку на брелоке, ласково погладил машину по крыше, когда та отозвалась мягким благонадежным щелчком – и пошел к братьям.
