Я считаю себя очень счастливой, потому что усвоила очень важные уроки жизни. Когда закрывается одна дверь и ты оказываешься на краю пропасти, когда кажется, что всего один шаг и ты упадешь в этот же миг, если не терять сил и веры в себя, в свои возможности, если идешь путем правды и добра, не отвечаешь злом на зло, то судьба распахивает тебе следующие двери настолько широко, что не хватает сил даже удивиться тому, каким чудесным образом все это происходит. Важно сохранять Веру! Во Всевышнего, в свои собственные силы, в правду и справедливость. И не сдаваться. Как у Киплинга:
О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь, —
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым в сущности цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова —
Без прежних сил — возобновить свой труд, —
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и все начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «Держись!» —
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, —
Земля — твое, мой мальчик, достоянье.
И более того, ты — человек!
[1]
В облаках возвышенной любви
«Мне не нужны деньги — мне нужна любовь».
В моей жизни всегда большую роль играли мужчины. Да, я этого не скрываю. Не главенствующую роль, я никогда не пользовалась «протекцией» и не покупала себе «славу за деньги». Все, чего я достигла, я достигла сама.
Но мне, как и любой другой женщине, всегда хотелось любить и быть любимой! Для людей искусства это особенно важно! Это дает нам дополнительную энергию, эти чувства служат нашей музой к творчеству… И я редко в своей жизни была одна.
Позже я опишу тех удивительных мужчин, которые появлялись в моей судьбе. Но двое из них стоят особняком. Про Игоря, отца своего ребенка я отдельно напишу потом. А имя Сулейман, уже не раз попадалось вам на страницах этой книги. И стоит, наверное, рассказать о нем подробнее.
Сулейман… До сих пор, произнося это имя, что-то отзывается в моей душе. Он всегда будет для меня моим мужчиной, частью моего сердца и огромной частью моей жизни.
Не знаю, судьба нас свела или это была просто игра случая… Я ведь даже не собиралась на тот банкет. Как летит время… Это был 2000 год, я как раз вернулась из Лондона. Тогда в моей жизни наступил такой насыщенный период, что сначала я танцевала в Большом театре по приглашению Владимира Васильева, потом уехала в Англию, а уже позднее Юрий Григорович вернул меня в Большой. Он восстанавливал балет «Лебединое озеро» и его желанием было, чтобы главную партию танцевала именно я. События, страны, театры мелькали передо мной, словно яркие стеклышки в калейдоскопе.
Все это с Сулейманом напрямую никак не связано, но именно эта череда событий привела к тому, что наши дороги пересеклись. Как раз тогда одна его крупная нефтяная компания решила отметить корпоратив в Большом, и директор театра, Иксанов, предложил станцевать на этом концерте па-де-де из балета «Дон Кихот». Я согласилась — почему бы и нет? Мы с Женей Иванченко, моим партнером из Мариинского театра, сотрудничавшим с Большим, станцевали свой номер и собирались уже уходить, когда нас стали уговаривать остаться на банкет. В общем-то, это было тогда принято. Но я туда не собиралась и даже одета была совсем неподходяще, а Женя вообще идти не хотел. А я вдруг подумала и уговорила его остаться хоть ненадолго. Просто чтобы уважить людей, которые нас пригласили. Ну и сама пошла в том, в чем была — в простых черных брючках и каком-то темно-зеленом боди под цвет глаз.
Вот на этом банкете и состоялась моя первая встреча с Сулейманом. Почувствовала ли я к нему сразу же что-то особенное? Не знаю. Не помню. Потом казалось, что да, но может, это был самообман. Помню только, что у него были удивительные огромные глаза. Мы о чем-то разговаривали, но я даже не запомнила, о чем. Остался в памяти лишь тот волнующий взгляд, который не могу забыть и сейчас.
Конечно, он сразу начал уделять мне знаки внимания, к чему я отнеслась благосклонно и даже съездила с ним поужинать в японский ресторан. Но все же не придала этому никакого значения. Я была известной балериной, привыкшей к вниманию, и новых поклонников воспринимала как нечто само собой разумеющееся. Тем более что на том же банкете на меня обратил внимание еще один очень интересный мужчина — Ахмед (потом узнала, что они с Сулейманом друзья, но, в общем-то, это не имеет особого значения). Он мне тоже понравился — все-таки есть у меня слабость к восточным мужчинам, и когда на следующий день Ахмед позвонил и предложил встретиться, я согласилась. Нет, я тогда еще нисколько не ощущала себя связанной с Сулейманом и была свободна как птица.
Ахмед умел ухаживать за женщинами — он сразу подарил огромную корзину алых роз. Было приятно, но все же сердца моего не затронуло, ведь с самого детства люблю только белые. А он не знал, хотя при его богатстве и возможностях мог бы и узнать, ведь внимание дороже самого подарка. И мои поклонники, зная об этой моей слабости и любви к цветам, всегда дарили только белые. Впрочем, эта мысль разве что по краешку моего сознания тогда мелькнула, голова была занята совсем другим. Мне надо было лететь в Баку, чтобы танцевать «Лебединое озеро», и я очень хотела уложиться в одни сутки. Прилететь, станцевать и на следующий день улететь обратно. А рейсы все были какие-то неподходящие, поэтому у меня и билета еще не было, хотя балет был назначен уже на завтра.
Все это я выложила Ахмеду, чтобы тот не удивлялся моей рассеянности, а он неожиданно заявил: «Зачем тебе билет? Полетишь на моем самолете!» Признаться, я практически потеряла дар речи. Конечно, он был не первым из моих знакомых, у кого имелся собственный самолет, но мы и знакомы-то были всего один день. И вдруг такое предложение. Но нужно было успеть на выступление… да и люблю я красивые широкие жесты. Если мужчина хочет такой жест сделать — не нужно ему мешать. Поэтому на следующий день уже летела в Баку на личном самолете Ахмеда, и что было особенно приятно — стюардесса подала на обед шпинат. Я еще при первой нашей встрече упомянула, что очень его люблю, а он запомнил и позаботился о том, чтобы сделать мне приятное. Это было так мило.
