Ох, раз уж об этом зашла речь, скажу сразу: отношения Ариши с Игорем — больная тема. Я не из тех матерей, которые, расставаясь с мужем, мстительно не дают им видеться с детьми. Наоборот, несмотря на все, что Игорь мне сделал, я очень просила его уделять внимание Арише, потому что ребенку для полноценного воспитания нужны оба родителя, и уж точно нельзя манипулировать детьми ради своих каких-то обид и эгоистических целей. Но из моих благих намерений мало что вышло. Папа за все это время нашел время на встречу с Аришей всего лишь пару раз за год. Даже проигнорировал день рождения Ариши, чем она была очень огорчена.
А потом произошла история, которая показала мне, что он нисколько не изменился. Дело в том, что мы с Аришей очень любим ездить в конный клуб «Отрада» кататься на лошадях. Ей всего два года было, когда мы в первый раз туда поехали, и ей там сразу безумно понравилось. Игорь как-то раз решил сделать красивый жест, на которые он всегда был мастер, и подарил нам с Аришей коня по имени Жолтик. Точнее, как подарил — так же, как в свое время дарил мне машину: то есть вроде бы конь считался нашим с Аришей, а оформлен был на его компанию. Но мне это было неважно, я только попросила его написать на табличке в конюшне, что владельцы — Ариадна и Анастасия Волочковы, чтобы Ариша видела. Конь был очень красивый и добрый, мы его любили, катались, фотографировались на нем. Но как-то раз нас долго не было, а когда мы приехали перед Новым годом с журналистами фотографироваться для какого-то журнала, нам там виновато сказали: «Вы знаете, этого Жолтика уже нет. Его ваш папа давно уже продал». А мы были даже не в курсе… Вот такая у нас предновогодняя история была.
У Ариши вскоре брали интервью и спросили, чего бы она хотела попросить у Деда Мороза. Она сказала: «Я хочу, чтобы у меня появился настоящий папа». Эти слова меня тогда до слез тронули, я еще много дней начинала плакать, когда их вспоминала. И я ей пообещала: «Будет у тебя такой папа. Будет». Я верю, что так оно и произойдет на самом деле.
* * *
Меня все постоянно спрашивали, будет ли моя дочка, как я, балериной. Но я сразу приняла решение, что не буду ей ничего навязывать. Не нужно ждать, что твой ребенок будет таким, как ты, или таким, как ты хочешь. Нужно помочь ему стать собой, а не тобой. Да и что за стереотип — если мама балерина, то и дочь должна стать балериной! Зачем? Конечно, если бы она рвалась, как я когда-то, если бы мечтала о балете, то я была бы только рада. Но навязывать — ни за что! Балетная карьера — это труд, боль, пот и слезы, она хороша только тогда, когда именно балет дарит тебе счастье. А просто так давить на ребенка, которому это не интересно, причинять ему еще и моральные страдания — по-моему, это ужасно. К тому же я быстро поняла, что Аришка перфекционист, может быть, даже больший, чем я. Она хочет быть лидером, хочет быть первой. Это у нее от меня и от нашего деда — она, кстати, на него и внешне очень похожа. С таким перфекционизмом надо заниматься только тем, к чему лежит душа, иначе все силы уйдут на то, чтобы стать лучшим в нелюбимом деле.
Когда ей исполнилось три года, мы заметили, что она все время поет. Возможно, все дети в этом возрасте поют, но я подумала, что вдруг это ее призвание, нельзя мешать ребенку развиваться, и позвонила Ольге Юдахиной — попросила посмотреть, не подойдет ли она для ее ансамбля «Домисолька». Но сразу же предупредила, что у меня нет цели непременно определить ребенка в ансамбль и что я прошу посмотреть ее как обычную девочку, а не как дочь Волочковой. Они послушали и сказали: «У нее потрясающие данные, с ней можно работать». Ариша начала заниматься, и где-то через полгода мне позвонила Оля Юдахина и сказала: «Настя, а поучаствуй, пожалуйста, в нашем проекте „Звезды поют с детьми“ в Кремле». Я растерялась: «Оля, да вы что, я всегда стеснялась петь». Но Оля говорит: «Это же детская песня. Мне предлагаем тебе спеть „Цып-цып, мои цыплятки“, это очень просто». Я была очень далека от вокала и не думала этим заниматься, хотя сейчас кто только не поет, но все же решила попробовать — прежде всего, чтобы дочку поддержать, ну и немного из любопытства, пожалуй.
Мы отрепетировали эту песню, записали, а потом исполнили в Кремле на сцене. Помню, Аришка так испугалась дым-машины, что мне пришлось выходить с ней из совершенно другой кулисы. А уж я как напугалась — не дыма, конечно, а ее реакции. Подумала, что если она теперь начнет бояться сцены, то все мои попытки ввести ее в сценический мир будут тщетны. Но ничего, она нормально вышла и через минуту чувствовала себя уже полностью в своей тарелке. С этого концерта и я стала немного певицей, потому что Игорь Николаев, услышав «Цып-цып, мои цыплятки», сказал мне: «Насть, у тебя очень классно получилось. Я напишу для тебя песню». И написал мне песню «Балерина»! Мы записали ее в его студии, и он дал прослушать запись Алле Пугачевой, а она позвала меня в свой проект «Рождественские встречи в Киеве». Вот так благодаря Арише в моем репертуаре появились еще и песни.
Ну а сама она в это время активно развивалась в творческом ключе. Я видела, что ей это очень нравится, и она с радостью бегает на эти занятия, поэтому стала привлекать ее к участию в моих благотворительных концертах с детьми. У нее постепенно набирался репертуар, да и я с «домисольками» записала уже девять песен. Все было здорово, но… Когда Арише исполнилось одиннадцать лет, у нее началось что-то вроде переходного возраста, да и мама моя стала на нее не очень хорошо влиять, и она вдруг твердо заявила: «Мама, я больше петь не буду». Увлекалась она и танцами — когда она этим увлеклась, я позвонила Алле Духовой и попросила взять ее в свою студию, если, конечно, у нее есть способности. А они у нее есть!
И она занималась с удовольствием, пока не начала вмешиваться моя мама, которая почему-то считала, что Арише не надо учиться танцам. Она говорила: «Ничего, она сама. У нее как Бог на душу положит, так она и танцует. Она от себя будет танцевать». Я этого никогда не понимала. Не терплю непрофессионализма. Когда ребенку четыре-пять лет, тогда еще можно с умилением смотреть, как он неуклюже пытается изобразить танец. Но когда десятилетний ребенок несет такую танцевальную отсебятину — меня от этого передергивает. Я Арише честно говорила, когда она что-то такое изображала на лестнице (хотя у нас на третьем этаже к тому времени уже был собственный театр): «Это не профессионально». А она, повторяя за моей мамой, гордо отвечала: «Мам, ничего. Я — самоучка». Но я ей твердо сказала: «Ариша, у тебя мама — профессионал хотя бы в одном деле, в балетном искусстве. А ты мне показываешь такое… Я не могу на это смотреть».
Не знаю, где и что я упустила в ее воспитании, что она все оставила — и пение, и танцы, и художественную гимнастику, и теннис. Я ее во всем поддерживала, и у нее все хорошо получалось, но она ко всему охладела. А ведь она потрясающе творческий человек, да еще и с режиссерской жилкой — с самого детства, когда приходили ее друзья, она их организовывала, устраивала спектакли, да и нас подключала к действу — делала билеты, рассаживала всех как зрителей. Но все это было ужасно непрофессионально, а самодеятельность хороша только у совсем маленького ребенка, поэтому я настаивала, что ей надо расти и развиваться. Повторюсь, чего я не терплю, так это непрофессионализма!
