— А еще у меня хорошие зубы.
— Ну конечно, — рассмеялась Элспет. — Знаешь, Эвери, ведь очень немногие из нас могут сравниться с теми красавицами, которых воспевают в стихах и песнях. Это касается и мужчин. Много ли ты видела мужчин, от которых глаз нельзя оторвать? Думаю, что нет.
— Пейтон, твой Кормак и дядя Эрик, по-моему, соответствуют идеалу мужской красоты.
— Не совсем. У них слишком рыжие волосы, хотя это не мешает девицам вешаться им на шею. Кормак как-то признался мне, что первое, что его во мне пленило, — это мой голос. — Заметив на лице Эвери неподдельное изумление, Элспет пожала плечами. — Вот-вот, я и сама была не меньше тебя удивлена. А потом мой рот. А еще ему, оказывается, нравятся во мне такие вещи, что я просто диву далась, когда он мне об этом рассказал. Например, ему нравится, что у меня вечно растрепанные волосы и, как бы я ни старалась привести их в порядок, они такими и остаются. А еще он считает, что у меня потрясающие ноги. — Элспет рассмеялась вслед за Эвери, но тут же стала серьезной. — Мужчина никогда не станет с тобой спать, если ты ему не нравишься. Не смотри на меня так, Эвери, у тебя это вовсе не написано на лице, не бойся.
— Тогда как ты догадалась, что я спала с Камероном?
— По тому, как ты грустишь. Ты ведь любишь его, признайся? А твоя мама догадалась?
— Наверное, да. Она пытается поговорить со мной, временами слишком пристально на меня смотрит. Потому-то я и подумывала поехать к тебе погостить. А маме решила сказать, что тебе захотелось узнать побольше об отце Алана. Но ты сама к нам приехала, и мне не удалось уехать из дома.
Набравшись храбрости, Элспет спросила:
— А он будет хорошим отцом моему Алану?
— О да! По-моему, он уже это доказал, разве не так?
— Верно. У него есть полное право забрать мальчика, но он согласился не торопиться с этим, а это означает, что он считается с чувствами малыша. Мне так тоже будет легче, хотя, конечно, малыш навсегда останется в моем сердце. Ты считаешь, у тебя нет никаких шансов стать женой сэра Камерона?
— Я не знаю.
— Но ведь он спал с тобой.
Прислонившись спиной к холодной каменной стене, Эвери вкратце поведала Элспет о том времени, которое она провела с Камероном. Рассказала о том, что сначала Камероном владела жажда мести, а потом все изменилось, о том, что Камерон не доверяет женщинам и почему.
— О Господи! Три года воздержания! — наконец воскликнула Элспет, качая головой.
— Именно этим можно объяснить его отношение ко мне.
— Нет. Если бы он тебя возжелал, он переспал бы с тобой один или два раза. Но из того, что ты мне рассказала, следует, что он испытывает к тебе не просто вожделение, а гораздо более глубокие чувства.
— Мне бы тоже хотелось так думать. Знаешь, как-то раз, когда я назвала то, чем мы занимались в постели, грубым словом, Камерон ужасно на меня рассердился и приказал мне никогда так больше не говорить.
— Именно это и должно вселять в тебя надежду!
— Ты и в самом деле так считаешь? — Эвери тоже так думала, однако боялась полагаться на свои чувства.
— Да. И ты наверняка со мной согласна. Просто ты боишься признаться в этом самой себе. Мужчине, который не испытывает к девушке глубоких чувств, наплевать на то, как она называет их близость. И если ты говоришь, что Камерон разозлился, значит, он к тебе неравнодушен.
— И тем не менее он отправил меня домой, — пожаловалась Эвери и недовольно нахмурилась: уж слишком плаксивым тоном она это сказала.
— Он должен был это сделать. И ты это прекрасно знаешь. Но тебе очень хочется себя пожалеть. Не нужно, Эвери. Камерон непременно захочет тебя вернуть, а вот сделать это ему будет очень непросто, — задумчиво произнесла Элспет, делая очередной стежок.
— Так ему и надо, — буркнула Эвери. — Он заставил Пейтона приехать в Кейнмор и жениться на его мерзкой, лживой сестре! Бедный Пейтон! Как он теперь страдает!
— Ты говоришь об этом так драматично, — улыбнулась Элспет. — Так, значит, Камерон перестал обвинять Пейтона в изнасиловании и даже решил устроить их свадьбу не ранее чем через неделю, а то и через две? Выходит, он дает Пейтону время доказать, что Кэтрин лжет и пытается обвести всех вокруг пальца, чтобы получить то, что она хочет.
— Так почему же он сам не стал этого доказывать, если у него появились какие-то сомнения в правдивости сестры? — возмутилась Эвери.
— Ты и сама знаешь почему, — ласково упрекнула ее Элспет. — Потому что ему тяжело это сделать. Представляешь, как ему больно узнать горькую правду о сестре? Он пытается себя убедить, что она чиста и невинна, хотя в глубине души понимает, что это не так и Кэтрин способна на самую гнусную ложь. И он предоставляет возможность постороннему человеку, то есть Пейтону, докопаться до истины, поскольку сам он сделать этого не может.
— Как бы мне хотелось, чтобы ты перестала этим заниматься.
— Чем именно?
— Лишать меня причин для грусти.
Элспет расхохоталась. Эвери и в самом деле выискивала причины для грусти. А грустить ей требовалось для того, чтобы не думать о молчании Камерона перед расставанием, когда он смотрел, как она уходит от него навсегда, и не произнес ни слова. А еще для того, чтобы не думать, что Камерон так легко отпустил ее, потому что не питает к ней никаких чувств. Погруженная в мрачные мысли, Эвери и не заметила, как Элспет села с ней рядом и порывисто ее обняла.
— Ты его очень любишь, — утвердительно сказала она.
— Очень, — прошептала Эвери. — У меня такое чувство, словно я потеряла частичку себя. Без Камерона я не смогу радоваться жизни.
— Мне знакомо это чувство. Так, значит, он хороший любовник?
— Ах ты бесстыдница, — укоризненно произнесла Эвери и улыбнулась. — Думаю, что да. В последнюю ночь, когда мы были вместе, он признался, что кое-что из того, что мы с ним делали, он никогда ни с кем не проделывал. И у меня возникло ощущение, что он и в самом деле ни с кем не был так… изобретателен, как со мной.
Элспет кивнула и сложила руки на коленях.
— Кормак тоже говорил мне нечто подобное. Я очень удивилась, поскольку девка, с которой он путался до меня, была искушенной в любовных утехах, но потом сообразила, что она притворялась перед ним скромной, невинной овечкой. А кстати, что ты имеешь в виду под словом «изобретательный»?
— И почему ты такая любопытная? — удивилась Эвери.
— А что? Мужчины любят посплетничать, так почему нам, женщинам, не заняться тем же?
— Ты права. Так вот, скажи мне, ты когда-нибудь занималась любовью, используя мед и ежевичный джем? — тихо спросила Эвери.
У изумленной Элспет округлились глаза. Эвери уставилась на письмо, которое держала в руке. Ей украдкой передали его с час назад, когда она спустилась вместе с Элспет с башни в весьма приподнятом настроении, но оно сразу испарилось, когда ей вручили тайное послание от Пейтона. Наскоро перекусив, Эвери снова поднялась на башню, намереваясь прочитать его, но никак не могла собраться с духом. Она подозревала, что любое сообщение из Кейнмора вызовет в ней лишь боль и надежду.
