Я подался ближе.
– Лейни?
– Да, Эр Джей?
– Можно тебя поцеловать?
– Я очень надеялась, что ты попросишь. Можно. Пожалуйста, целуй.
Она приподняла лицо, и глаза ее закрылись.
Я чуть согнул пальцы, повторяя нежный изгиб ее шеи и чувствуя, как кровь тяжелыми толчками бьется в ладонь, и коснулся губами ее губ. Лейни ухватилась мне за плечи – ногти впились в кожу сквозь футболку – и издала тихий прелестный стон. Разумеется, я поцеловал ее еще раз. И еще.
Ее рука скользнула выше, кончики пальцев помедлили у выреза футболки, нырнули в волосы на затылке и сжались. Губы Лейни приоткрылись, и оттуда показался кончик языка. Лучшего подтверждения, что мы на одной волне, и желать было нельзя. Я обнял ее за талию и привлек к себе.
Я втянул пухлую нижнюю губку, как мечтал с тех пор, когда увидел ее обладательницу, и легонько прикусил. Лейни беззвучно ахнула и отодвинулась. Взгляд заметался с моих губ к глазам и обратно.
– Я всем телом почувствовала!
– Мне сделать это еще раз?
Она кивнула и прошептала:
– Да, пожалуйста. И спасибо!
Я так и поступил и был вознагражден еще одним сладостным вздохом и грудным стоном.
В несколько секунд поцелуй превратился из робкого и нерешительного в горячечно-суматошный. Забыв о посуде, мы стояли у раковины, обнимаясь и целуясь. Это очень напоминало старшие классы и мою первую подружку, когда все было внове. Господи, как мне этого не хватало – быть с девушкой, которая искренне мной увлечена! Не потому, что я звезда НХЛ и у меня есть деньги и клевая тачка, а потому, что нами движет взаимное влечение.
Рука Лейни бродила у меня по груди и животу. Я хотел, чтобы она двинулась ниже, но, едва коснувшись моего ремня, рука направилась обратно вверх. Я немного передвинул Лейни, прижав спиной к кухонной тумбе. Не будь там горы грязной посуды, я бы подсадил Лейни на столешницу, чтобы мне не наклоняться.
Я хотел ощущать ладонями все ее тело, но хорошо помнил то, что узнал о ней сегодня. Судя по всему, Лейни очень скромная по натуре, поэтому я отдал ей инициативу и ждал, пока она сама захочет продолжения.
Не глядя, она пошарила на кухонной тумбе за своей спиной, ударившись локтем о кастрюлю и едва не сбив на пол пустой бокал. С приглушенным раздраженным стоном она прижалась ко мне бедрами, потом оторвалась от моих губ, чтобы втянуть воздух, и мельком огляделась. Я уже хотел предложить перейти в гостиную – я был бы счастлив ее туда отнести. Не успел я произнести и полслова, как Лейни снова прильнула к моим губам и боком двинулась к столу. Поцелуй стал влажным и немного неуклюжим – мне показалось, что Лейни пытается нашарить что-то рядом. Я соображал, чего ей хочется, но спросить не мог, не оторвавшись от ее губ, а этого мне делать не хотелось.
– Вот, садись, – пробормотала она мне в рот, и я услышал, как по полу проехался стул. Я подчинился, и Лейни уселась сверху – ее зад приземлился мне на бедра. Может, я немного промахнулся со своей догадкой насчет ее стеснительности? Эх, надо было перейти в гостиную, пока была возможность: на диване куда удобнее, можно и вытянуться, и прилечь. Мы целовались, как изголодавшиеся по ласке, и гладили друг друга – правда, в основном в безопасных зонах. Лейни повела бедрами, и я застонал от этого движения. Лейни замерла и тихо ахнула, почувствовав меня. Опираясь о мои плечи, она отстранилась, расширив глаза.
– О господи. – Она слезла с моих коленей и попятилась к раковине. – Извини, мне очень жаль…
Видит бог, мне тоже! Мне очень не хватало мягкого и жаркого трения о томительно ожидающий, а теперь горько разочарованный напрягшийся член.
– Чего? – хрипло вырвалось у меня.
– Я на тебя набросилась… Я обычно не такая развязная. Не знаю, что на меня нашло. – Она снова покраснела. – Мне, пожалуй, пора. – Она одернула тунику и поправила джинсы.
– Ох, да подожди! – Я вскочил и успел поймать ее за руку, прежде чем Лейни направилась к двери. – Мне надо немного протрезветь, чтобы я тебя отвез.
Я не хотел везти ее в ту паршивую развалюху, но не усугублять же ее смущение.
Лейни упорно глядела мне в подбородок. Щеки горели.
– Все нормально, ты вовсе не обязан меня возить, я прекрасно дойду сама.
– Лейни, уже полночь. Одна ты никуда не пойдешь.
Она тут же вскинула на меня глаза, сжав губы в тонкую полоску. Мне показалось, она вот-вот вспылит, поэтому я отпустил ее руку и поспешно объяснил:
– В этих краях опасно ходить по ночам. Конечно, сейчас светло круглые сутки, но здесь бродят медведи, а ты выпила.
– Я не…
– Трезвая или нет, но по берегу возвращаться рискованно, там есть каменистые участки. К тому же ночью заметно холоднее, чем днем. Останься до утра.
– Здесь? С тобой? – Лейни начала нервно выкручивать руки.
– В доме четыре комнаты – выбирай любую. – (Хотя я буду более чем счастлив, если ты поспишь в моей постели.) – Кстати, можешь бросаться на меня, когда захочется. Я совершенно не возражаю.
Лейни рассмеялась и опустила голову.
– Если ты твердо намерена вернуться в коттедж, я вызову такси, но я бы хотел, чтобы ты осталась.
Она чуть подняла лицо. Широко распахнутые глаза встретились с моими.
– Правда хочешь?
– Правда. Лейни, если ты сама не видишь, ты мне очень нравишься, однако я не хочу тебя смущать, поэтому выбор за тобой. В скобках замечу – места здесь много.
Ее щеки заалели.
– Ты правда не будешь против, если я здесь переночую?
– Я очень хочу побыть с тобой подольше – говорить или целоваться. Я хорошо умею и то и это. Или и то и это сразу.
Лейни потупилась. На ее губах играла смущенная улыбка.
– Хорошо, я останусь, – сказала она.
С трудом скрывая восторг, я повел ее на второй этаж, где расположены спальни. Я уже понял: секса мне сегодня не видать, и практически смирился, зато мой член знать ничего не желал – эрекция не ослабевала.
Я остановился у первой двери:
– Это моя спальня.
Лейни заглянула туда:
– Какая большая!
Я удержался от скабрезного замечания и дипломатично ответил:
– Это же хорошо! Пойдем, я покажу тебе другие комнаты.
Лейни пошла за мной по коридору к следующей спальне. Я толкнул дверь и включил свет:
– Тут есть отдельная ванная и все остальное.
– Ого! – Лейни проскользнула мимо меня и прямиком направилась к кровати. Бросившись на клетчатый плед, она перекатилась на спину и разбросала руки, отчего туника задралась, обнажив полоску гладкой кожи. – Потрясающе!
