— Проходите. На этот раз мы поговорим в кабинете. Никого из знакомых не встретили по дороге? — поинтересовался Кэйн.
— Нет.
— Ну и хорошо. Прошу в комнату, а здесь можете повесить плащ, — движением руки Эдвард показал на вешалку из красного дерева.
В комнате царил полумрак. В углу под фиолетовым колпаком тускло горел торшер. На круглом журнальном столике из толстого тонированного стекла стояла плоская бутылка виски, и лежали почти такие же бутерброды, какими не так давно угощала его коварная красавица.
— Предлагаю для аппетита и снятия стресса виски со льдом, — хлебосольно предложил американский разведчик.
Выпили за встречу. Разговор начался с погоды, экологии — загрязненности города, урбанизации, проблем нарастания панисламистских настроений в отдельных регионах страны.
— Ничего страшного не произошло, Анатоль, — начал Кэйн. — Давай на брудершафт. Он придаст еще больше откровенности.
— Давайте, — стеснительно выдавил из себя Анатолий.
— Конечно, ты вправе считать, что мы поступили не по-джентельменски. Но что делать? Нередко обстоятельства диктуют форму акции. — Он улыбнулся, прищурив хитро бегающие глаза. — Я думаю, твоя служба поступила бы аналогичным образом. Советские партийные органы строго следят за нравственностью в армейских рядах. Я буду откровенным: мы внимательно наблюдали за твоими действиями и поведением. Они вписывались в нормы морали янки.
— Чем же? Какие это нормы?
— Прежде всего отсутствие закомплексованности на приемах, свобода личных поступков, коммуникабельность, прагматизм с высоким чувством реальности, увлеченность и тяга к знаниям, приобретение модных и дорогих вещей и другое. В последнем Вы, — Кэйн снова почему-то перешел на «Вы», — как и я, очевидно, руководствуетесь пословицей «Мы не такие богатые, чтобы покупать дешевые вещи». Но, увы, на многие желаемые товары денег у вас не хватает. Или я ошибаюсь?
— Нет, все правильно, — подтвердил офицер.
— Таким образом, как сказал один мудрый человек: «Настоящий мужчина характеризуется тремя страстями: к красивым женщинам, терпким винам и большим деньгам». Если с первыми двумя показателями у вас все нормально, то с деньгами никак не клеится. Мы готовы помочь, будем хорошо платить. Работа совершенно безопасная, причем обоюдовыгодная. Мы заинтересованы в вашей конспирации не меньше, чем вы сами.
— Я должен все взвесить, — промямлил вербуемый. — Я прекрасно понимаю, в какую сторону вы меня ведете.
— Ответ в данном случае может быть только один — положительный. Думать некогда — вместе с тем думать надо всегда. Или вы даете подписку о сотрудничестве сейчас, или ваше руководство завтра будет знать все подробности недостойного поведения помощника военного атташе майора Филатова, — американец умышленно назвал должность и воинское звание жертвы. — Стоит ли объяснять, что произойдет с вами потом.
Офицер и на этот раз сломался.
Договорились, что Кэйн тоже будет «подпитывать» Филатова необходимой информацией.
* * *
Кабинет резидента ЦРУ США в Алжире погрузился в табачный смог. Хозяин апартаментов сидел, развалившись в кресле, время от времени затягиваясь сладковато-пахучим дымом трубки. Он курил только табак «Черный капитан», что не мешало ему внимательно слушать прибывшего на доклад полковника Кэйна.
— Вербовка Филатова проведена согласно плану. Он окончательно стал на позиции сотрудничества с нами. Я думаю, компромат и деньги сыграли не последнюю роль. То, что русский рассказал о себе и о своей службе, само по себе закрепляет вербовку, не говоря уже о письменном согласии, — докладывал полковник.
— Сейчас главное в работе с агентом, — заметил резидент, — деликатная напористость и напористая деликатность. Используйте метод постепенного втягивания для получения серьезной информации — вспомните, как удав медленно проталкивает в себя жертву. Но не пытайтесь форсировать события — можете подавиться. Не загружайте агента с первых шагов сложными заданиями. Вместе с тем чаще встречайтесь, но не переусердствуйте. Надо создать такие условия, чтобы он был сам заинтересован в добывании сейфовых материалов. Помните о материальном интересе. Агент должен чувствовать нашу заботу. Подчеркивайте его весомость, больше хвалите, но только не переборщите. Вы опытный человек, пусть мой общий инструктаж вас не коробит. Я вынужден по службе говорить эти прописные истины, и говорю каждому сотруднику, заимевшему конкретный оперативный результат в форме агента.
* * *
Кэйн праздновал победу. В штаб-квартиру ЦРУ полетела шифровка за подписью резидента о вербовке советского офицера Филатова под кличкой Алекс. Он прекрасно понимал значение удачного финала: была выполнена главная задача командировки — приобретение агента. Резидент не раз его критиковал за бездеятельность и отсутствие конечного результата. Если бы не эта победа, уехал бы он из Алжира «холостым» — без вербовки агента, а Центр за такую пассивность по головке не гладит. Могли и уволить. А сейчас оценят и дадут еще послужить за границей. Эти мажорные размышления прервал шеф, как будто уловивший нить рассуждения подчиненного.
— Эдвард, — обратился по имени резидент к полковнику, — придется продлить срок вашей командировки здесь, но одновременно считаю полезным с материалами дела на Алекса ознакомить вашего сменщика. Пять-шесть встреч с агентом проведите сами, исподволь готовя его к продолжению работы с коллегой. Это закрепит вербовку и создаст дополнительные гарантии его работы после возвращения в СССР. Сменщик должен будет подготовить агента к «выводу его в Россию» уже обученным и с необходимою экипировкой.
— Я вас понял, сэр, — отчеканил Кэйн и с разрешения шефа покинул кабинет.
* * *
Итак, в посольстве СССР в Алжире заработал крот — агент ЦРУ Алекс. Конспиративные встречи с ним проходили только на вилле Кэйна. Агент, как заправский офеня, носил «товар», за который купец платил ему щедрые деньги, правда, не из своего кармана. Подкармливался средствами из оперативной кассы и сам Эдвард, завышая расходы на «по и представительские мероприятия» с обилием спиртного и продуктовдарки питания. Подозрения возникли у самого агента, о чем он скажет на следствии.
Параллельно с этим шло постижение шпионского ремесла: давались подробные инструктажи о линии поведения, разъяснялись способы выполнения заданий, оговаривались сроки встреч и формы конспирации. Гонорары за «творчество» выплачивались регулярно — в долларах, рублях, динарах, а также дорогостоящими сувенирами.
На очередной встрече Кэйн начал интересоваться конкретными советскими гражданами, находящимися в Алжире по линии КГБ и ГРУ. Затем проявил интерес к сведениям по алжирской армии. После того как американец приручил Филатова, дальнейшая работа с агентом была перенесена с виллы на конспиративную квартиру, где впервые Кэйн почти в категоричной форме потребовал принести какой-нибудь документ о работе советского посольства. Задание Алекс выполнил, как говорится, качественно и в срок. Он сделал ксерокопию «Политического отчета Посольства СССР в Алжире».
