Воцарилась гнетущая тишина с молчанием двух офицеров — полковника и лейтенанта.
«Зачем откровенничает командир? Не собирается ли в чем-то упредить меня?» — подумал Николай.
— Ты у замполита был? — спросил он неожиданно.
— Нет, товарищ полковник.
— Ну, ты зайди, зайди к нему.
Стороженко представился замполиту подполковнику Гусаченко, который встретил его с порога словами:
— Товарищ лейтенант, вы солдат партии, боец ее вооруженного отряда, это обязывает нас работать в связке! Прошу меня первым информировать обо всех событиях негативного плана в гарнизоне.
— Товарищ подполковник, — прикинулся непонимающим оперработник, — когда я ехал сюда, меня инструктировали, что все информационные материалы мне необходимо докладывать своему непосредственному начальнику в соединении — подполковнику Левшину.
— Не горячитесь. К словам замполита и начальника политотдела прислушиваются все офицеры, в том числе и ваш начальник, входящий в состав парткомиссию дивизии. Я вижу, вы не понимаете роль политработников в армии. Не забывайте, что Леонид Ильич Брежнев — выходец из когорты партийных бойцов. Комиссаров он поддерживает.
— Такого правового института уже давно в Советской армии нет.
— Замполиты — это их последователи!
— Комиссары приставлялись к спецам-командирам, офицерам царской армии. Сейчас же командный состав все коммунисты, — усердствовал в отстаивании своей точки зрения Стороженко.
— О, у вас, как я вижу, замашки энкавэдиста. Вы полагаете, что чекисты вновь встанут над партией Ленина?
— А они никогда не стояли. Много честных сотрудников госбезопасности тоже заплатили жизнями за доверчивость или неприятие «законов джунглей», которые навязывались сверху. Партийные органы руководили ЧК.
Неприятный осадок оставила первая встреча с замполитом, пытавшимся, по всей видимости, расправится руками военного контрразведчика с командиром полка. Первое время «комиссар» приглашал Николая на «чашечку кофе» — помириться и заодно выяснить обстановку в полку. Он любил поковыряться в «грязном белье» офицерских семей, и оперативник однажды не выдержал:
— То, что вы предлагаете мне делать, выходит за рамки моей компетенции. Сейчас другие люди в органах, иные задачи определены нам руководством КГБ. Условия заграницы требуют от нашей службы заниматься контрразведкой. Не ждите, что я буду собирать для вас информацию о том, кто, когда и с кем ночевал, посетил корчму и прочее!
Замполит выслушал оперработника, краснея и ерзая в кресле, но попытался возразить:
— Пойми же ты, мы с тобой бойцы партии, роль которой изо дня в день повышается, — переходя с «ты» на «вы» и наоборот, продолжал настаивать подполковник.
Он готов был разглагольствовать еще и еще, но Николай уважительно остановил его, сославшись на срочную работу.
Чекист, действительно, назначил встречу на 18:30 с начальником штаба 3-го дивизиона, который на полигоне несколько раз фиксировал автомашину с западногерманскими номерами. Водитель производил фотографирование. Майор Сидоров сообщил контрразведчику номер автомобиля и описал внешность иностранца и его действия. Эти материалы срочно были переданы венгерским сотрудникам госбезопасности. Через неделю коллега Николая с венгерской стороны майор Иштван Ковач сообщил, что установленный по номеру машины немецкий турист Густав Шрам задержан в районе режимного объекта Венгерской народной армии (ВНА) под Будапештом при попытке скрытого фотографирования.
Это был первый успех молодого контрразведчика. Помогли друзья — так тогда назывались венгерские коллеги. Взаимодействие по линии госбезопасности обеспечивало лучшее понимание друг друга в решении общих задач.
Тем временем события в полку разворачивались стремительно. Нарастал «кризис власти». Не без помощи замполита командиру полка Николаю Соленому предложили уволиться…
Вскоре он сдал дела молодому, энергичному подполковнику Ванюшкину, быстро создавшему вокруг себя здоровый коллектив. Он был одинаково требователен к себе и подчиненным. Большим подспорьем новому командиру в деле приведения гарнизона в надлежащий вид стал приезд в полк выпускника Академии тыла и транспорта майора Литвинова, трудолюбивого и энергичного офицера. Впоследствии он вырос до первого заместителя начальника тыла ВС СССР в звании генерал-полковника.
Командир полка стоял возле курилки, окруженный офицерами штаба части. Начальник тыла оживленно размахивал руками. Как показалось Стороженко, подходившему к собравшимся офицерам, речь могла идти о каком-то ЧП.
— Надежда вот на кого. — вдруг кивнул головой Ванюшкин в сторону оперативника.
— Здравия желаю, доброе утро! — взяв под козырек, поприветствовал новоиспеченный старший лейтенант собравшихся офицеров.
— Утро в небе доброе, а вот на душе оно хмурое. — обронил комполка.
Выяснилось, что ограблен гарнизонный магазин.
— Я информировал комдива и военного прокурора, — сообщил Ванюшкин, — но ты знаешь, что силенок у следователей маловато. Когда «пинкертоны» прибудут — неизвестно. Надо действовать по горячим следам. Да, чуть было не забыл, попроси помощи у своих коллег.
Вечером Николай срочно встретился с двумя своими помощниками и получил первичную информацию. А через два часа он уже беседовал с рядовым Николаенко, у которого были обнаружены некоторые предметы пропажи из военторговского магазина. Солдат признался, что ему их подарил рядовой Куциев. Дальше уже никаких версий ни выдвигать, ни проверять не надо было.
* * *
Стороженко находился в кабинете, когда ему позвонил венгерский коллега — начальник контрразведки Шопронско-го погранотряда майор Ласло Хегедюш и сообщил, что из-за снежных заносов три заставы остались без хлеба, а на станции Петехаза вторые сутки стоит занесенный снегом поезд с пассажирами из Австрии. Пограничники пытались пробиться к составу на своем грузовике — безуспешно.
Зайдя в кабинет к командиру полка, Стороженко коротко изложил суть проблемы.
— Надо направить гусеничную технику. Как не помочь друзьям в беде? Евгений Петрович, — обратился он к начальнику штаба полка майору Шевцову, — дайте команду зампотеху и начальнику автослужбы.
Советский гарнизон поделился запасами хлеба и сухарей с терпящими бедствие местными пограничниками. В сторону же застрявшего поезда дополнительно было направлено несколько гусеничных тягачей и мощных «Уралов» с солдатами. Кроме того, у бойцов были термосы с горячим чаем.
По возвращении раскрасневшиеся армейцы оживленно делились впечатлениями с товарищами. Оказалось, в поезде, кроме венгров, в двух вагонах ехали австрийские и немецкие туристы. Командир дивизиона доложил Ванюшкину о выполненном задании, и тот, расчувствовавшись, патетически произнес:
— Люди живут поступками, а не идеями. Ваш поступок лучше всяких слов спецпропаганды. Спасибо за службу!
