После этого у кремлевских сидельцев возникает очередная, теперь уже смертельная для них ошибка. По их указанию 19 августа в Москву вводятся войска Таманской мотострелковой и Кантемировской танковой дивизий. Горбачев отдыхает, смотрит видеофильмы, купается, нежится, принимая солнечные ванны, и не помышляет вырваться из «плена».
Так называемый спонтанно возникший «путч» ГКЧП также быстро затух, как и возник, потому что он являл собой, по существу, мыльный пузырь, а не воздушный шар, могущий поднять проблему сохранения страны хотя бы на время над пылающим пространством в разгоряченной тупой толпой одураченной Москве. Ельцин торжествовал «пиррову» победу — сверхдержава стала разваливаться. Начались аресты с «охотой на ведьм». Главными жертвами стали гэкачеписты, принципиальные коммунисты и сотрудники КГБ СССР.
* * *
Стороженко в это время находился в своем рабочем кабинете 639, на Лубянке, в доме 2. Была дана команда: все секретные материалы, в связи с непредсказуемостью событий, конспиративно перевезти в одно из помещений ГРУ Генштаба. Замелькали белые наволочки и серые мешки по коридорам 3-го Главного управления КГБ — центрального аппарата военной контрразведки. Волоком подтаскивали их к лифтам, опускали вниз и загружали в машины. Внутренний дворик Лубянки кипел, как развороченный муравейник.
Скоро по коридорам стали ходить «демократические комиссары» — соглядатаи. На выходе из подъезда 4 Николая остановили четверо молодых людей.
— Прошу открыть папку, — заявил один из них в потертой и неглаженой одежонке, с рыжеватой козлиной бородкой.
— Ваш мандат на проверку? — со сталью в голосе потребовал Николай.
— Мы из группы поддержки президента Ельцина, — нагло ответил другой явно под «градусом» — видно, «старшой из новоиспеченных комиссаров».
— Товарищ полковник, надо подчиниться! — спокойно заметил вахтер-прапорщик.
Стороженко приоткрыл папку. Там, естественно, не было ни оружия, ни секретных документов.
После завершения эпопеи с отправкой секретной документации Николая пригласил в партком главка его секретарь, капитан 1 ранга Владимир Медведев. Из окна его кабинета хорошо просматривалась площадь Дзержинского, где у памятника «железному Феликсу» собралась орущая толпа. Среди этого народца было немало пьяных типов. Молодые люди карабкались на постамент — круглый цоколь памятника, и пытались «заарканить» тросом голову «грозы революции». И вот петля накинута, десятка два вандалов стали тянуть за трос, но памятник стоял незыблем. Подогнали грузовик в надежде завалить скульптуру, сдернув ее двумя тросами. Горели шины буксовавшего ЗИЛа, но исторический памятник не поддавался пьяным варварам.
Толпа на площади разрасталась. Тогда начальник военной контрразведки вице-адмирал А. Жардецкий попросил Стороженко спуститься и послушать ораторов: «Николай Семенович, вы в гражданской одежде, сходите к памятнику, чтоб уж формой не провоцировать пьяных идиотов, и выясните, чего они хотят?»
Сначала выступали какие-то помятые типы, но что поразило… среди этого пьяного быдла был телекомментатор В. Познер. Он рассказывал какие-то страшилки о коварстве КГБ, слал проклятие в адрес Дзержинского, чекистов, советской власти, СССР. Одним словом нес нужную именно в этот момент чушь, надеясь на легковерные головы, одураченные «зеленым змием». Ему подпевали другие «вожди» площади.
* * *
Надо заметить, что многие крупные начальники в это время попрятались, закрывшись в своих кабинетах, и не отвечали даже на звонки. Они боялись вопросов подчиненных: что делать, если толпа ворвется в дом 2? где конкретные команды для защиты секретов? как быть с приказами и службой? чем защищаться самим и как сберечь еще оставшиеся секреты? кто дал команду закрыть сейфы с оружием? Таким образом они обезопасили себя от лишних пояснений по поводу роли ГКЧП, а затем за такое «правильное» поведение выросли в должностях и званиях.
Многие американские публицисты тогда говорили и сейчас повторяют одно — активную роль в развале СССР сыграли спецслужбы США вкупе с «агентами влияния» из партбояр.
«Но где гарантии, что западные господа, — писал самокритично профессионал-контрразведчик генерал-майор Р.С. Красильников в книге “Новые крестоносцы. ЦРУ и перестройка”, — не присваивают себе славу нашей собственной бездарной, бестолковой и своекорыстной деятельности? Это ведь для нас — позор, а для них — слава. Тем более что нужно отчитываться перед налогоплательщиками о потраченных средствах на борьбу с Советским Союзом».
Если считать, что нас в холодной войне одолели США, тогда встает вопрос: а где же было руководство госбезопасности, которое тоже виновато в развале страны?
«…Именно КГБ, — писал Игорь Бунич, — на котором лежала главная ответственность за обеспечение безопасности и целостности СССР, и пальцем не пошевелил в свое время, чтобы предотвратить развал и гибель страны, а, напротив, весьма этому способствовал».
Сказано очень жестко, если не жестоко. Но КГБ и руководство КГБ — это не одно и то же, это разные вещи в тот период.
Говоря о стоимости победы демократии в Москве в 1991 году, идеолог современных американских неоконсерваторов Майкл Ледин признался: «Мы смогли сокрушить Советский Союз, воодушевляя и поддерживая весьма малый процент его населения». Этот «малый процент» и составляли махровые ненавистники России — русофобы разных мастей. Так и витал в голове вопрос грибоедовского Чацкого:
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты.
Народ, обманутый и обобранный гайдаровщиной до нитки, к сожалению, только потом скажет: «…эти “новые русские”, “олигархи”, назвавшие самозвано себя “отечества сыны”, получившие в дар от сюзерена Ельцина, а порой и просто бандитским рейдерством лакомые куски госсобственности, добили Отчизну».
* * *
А тем временем скороспелыми указами редко трезвого в то время Б. Ельцина руководство КГБ было дезорганизовано. За три дня сменились три руководителя: вначале Комитет подчинили В. Иваненко, председателю КГБ России; затем, на сутки, был назначен Л. Шебаршин, начальник ПГУ (разведка КГБ), а 22 августа на Лубянку прибыл энергичный и всезнающий бывший секретарь Кемеровского обкома партии, бывший министр внутренних дел В. Бакатин. За ним по чекистским коридорам брела свора «чистильщиков», задающих строго один и тот же вопрос: ну-ка скажи, как ты вел себя при ГКЧП?
Одним из таких ревизоров, ельцинских комиссаров был питерский пожарник С. Степашин. Он вскоре возглавил комиссию по проверке лояльности оперативников-профессионалов к родившемуся режиму, а впоследствии, в награду за лояльность к власти, Ельцин даровал ему посты главного милиционера, главного чекиста и даже предоставил возможность на короткое время поруководить правительством. Приход непрофессионалов к руководству органами госбезопасности многие опытные оперативники восприняли как продолжение порочной большевистской практики.
