Тут путников кто-то окликнул. Помня о том, что в Парте никто из них никогда не бывал, Ульдиссиан замер, насторожился. Но нет, это оказалась совсем не засада: прямо к коню Ахилия подбежал сбоку какой-то юнец.
– Ага, а вот и Седрик! – воскликнул охотник, взъерошив копну волос на макушке мальчишки. – Я же сказал, что мы скоро будем!
– А я и отца позвал, да! – едва переводя дух, отвечал Седрик.
И вправду, следом за мальчуганом к путникам подошел царственного вида господин, по крайней мере, десятью годами старше Ульдиссиана, облаченный в просторные, коричневые с черным одежды, при виде коих в сердце крестьянина немедля встрепенулось недоверие. Выходит, отец Седрика – тоже какой-то священнослужитель?
– Спокойно, спокойно, – поспешил заверить его Ахилий, – это торговец, совсем как наш Кир. Возможно, даже знавал Кира, если мальчишка ничего не напутал.
– Это они, Сед?
С этим родитель будущего охотника, затвердев лицом, откинул со лба черные с серебром волосы длиною до плеч и пристально оглядел новоприбывших. На Лилии взгляд его задержался, а на Серентии вовсе застыл.
– А ведь я тебя знаю, хотя ты теперь совсем уже взрослая! Ты ведь – малышка Кира… Сара, если не ошибаюсь?
– Серентия, – помрачнев, ответила дочь Кира.
Тут же заметивший это, отец Седрика принял куда более серьезный тон.
– Прости, девочка. Не стоило тебе о нем напоминать.
Серентия, не ответив ни словом, благодарно кивнула.
Тем временем неподалеку, с любопытством разглядывая заезжих путников, начали собираться прочие горожане. Часть этого любопытства явно следовало отнести на счет встречавшего их человека, наверняка занимавшего в городке весьма высокое положение.
– Друзья, меня зовут Итон уль-Гараль, и я, хоть и сожалею о смерти старого товарища, сердечно приветствую его родных и знакомых.
Ульдиссиан пристально взглянул на Ахилия.
– Похоже, они оба в нашем приезде не сомневались.
– Я поставил на то, что ты скажешь «да», только и всего. А когда Седрик сказал, что его отец – один из первых купцов в городке, позволил себе, прошу прощения, Серри, воспользоваться именем Кира… ведь Кир, сколь мне помнится, знал в этих землях всех собратьев по ремеслу. Ну, а Седрик ответил, что побежит и расскажет отцу и о нас, и о сказанном мною о старике…
Вспомнив былое, мастер Итон лукаво сощурился.
– Да, торговался Кир просто на славу, – вставил он.
– Одним словом, я и рассудил: раз уж путь привел нас почти к самой Парте, видно, самой Судьбе угодно, чтоб мы заглянули сюда.
– Это Малику угодно, чтоб мы заглянули сюда. Не забывай о Малике, Ахилий.
– В чем дело, друзья? – вмешался купец, очевидно, стремясь предотвратить назревавший меж ними спор. – Что-то неладно?
– Об этом здесь говорить не стоит, – вполголоса ответил Ульдиссиан. – Об этом нам, мастер Итон, лучше побеседовать без лишних ушей. И вашему старосте сообщить тоже следует.
– Поскольку я, кроме прочего, всеми избранный глава Парты, с этим делом трудностей не возникнет! Однако же… с кем я имею удовольствие говорить? Серентию я знал еще маленькой, и с тех пор она сделалась краше прежнего. Ты, – кивнул он в сторону Ульдиссиана, – мне тоже смутно знаком, а вот остальные – нет. Особенно некоторые, – добавил Итон, снова остановив взгляд на Лилии, – а ведь я славлюсь отменной памятью на лица.
– Я – Ульдиссиан уль-Диомед…
– А-а, Диомед из Серама! Сильный душой, откровенный в речах землепашец! Да и ты на него очень похож. Если не ошибаюсь, ты – его первенец.
Оценив по достоинству превосходную память купца, Ульдиссиан представил ему Мендельна с Ахилием, а затем, с заметной неохотой, и Лилию. Он ожидал, что купец начнет перед ней лебезить, но мастер Итон всего лишь с поклоном сказал:
– Судя по лицу и одежде, ты откуда-то с севера от великого города, так?
Лилия, в свою очередь, склонила голову.
– Да, – подтвердила она.
Отец Седрика явно ждал продолжения, однако немногословность Лилии воспринял с тем же хладнокровием, что и молчание Серентии. Не настаивая на подробностях, он оглядел всех путников разом.
– Ну что ж, друзья, знакомство состоялось, а теперь прошу пожаловать в мое скромное жилище!
Поначалу Ульдиссиану захотелось отказаться от приглашения. Да, Итон им ничего дурного не желал, однако не в гости же они сюда приехали! А впрочем… если уж он – один из самых видных горожан, глава города, кого еще предупреждать о возможной опасности для местных жителей?
Оставалось только надеяться, что, едва узнав правду, старый друг Кира не отправит его дочь и всех остальных за решетку. В конце концов, ведь это они навлекают опасность на городок…
Встречать их Итон вышел пешком, и потому путники тоже спешились, взяли коней под уздцы и последовали за ним. Ульдиссиан отметил, что теперь местные принимают их, точно заезжих сановников, кланяются, проходя мимо. Очевидно, мастера Итона в городке уважали не только из-за высоты положения, но и самого по себе.
Ульдиссиана здорово беспокоило то, что он явился без личной охраны. Неужто жители Парты настолько доверчивы? А может, дело в чем-то другом? Может, против них затевается какое-то злодейство? Хотя, если все это подстроено Маликом, ловушка уж слишком мудрена. Ульдиссиан не находил в ней ни складу, ни ладу. На вид окружающие казались людьми добропорядочными, честными. Вдобавок к поклонам, многие любезно кивали гостям, а те, кто оставался позади, мало-помалу возвращались к своим делам, явно не подозревая чужаков ни в чем дурном.
– В Сераме я не бывал уже много лет, – объявил Итон, ведя путников за собою по оживленным улицам. – Как там дела? Прежде заедешь туда по пути – тишь да гладь! Признаться, заворачивая в Серам, я радовался тамошнему покою не меньше, чем жарким торговым спорам с мастером Киром!
– Недавно Серам постигла сильная буря с грозой, – встрял в разговор Мендельн.
Ульдиссиан быстро взглянул на брата, но обнаружил, что продолжать Мендельн не собирается.
– Вот оно как? – хмыкнул Итон. – Надеюсь, ничего более волнующего там, на ваше счастье, не произошло! Я Парту люблю всей душой, но в городке нашем столько дел, столько дел – глаз, понимаете ли, не сомкнуть. Порой охотно поменялся бы местами с твоим отцом, госпожа Серентия.
Тут Ульдиссиан решил кое в чем убедиться.
– А служители Церкви или Собора не предлагают помочь в делах хотя бы мудрым советом?
– Эти-то? – хмыкнул купец, оглянувшись на Ульдиссиана. – Никто из этих блаженных в Парту уж больше года носа не кажет. Нам они здесь ни к чему. Мы и без них своей судьбою довольны. А проповеди пусть приберегут для тех, кто пожелает их слушать, прошу прощения за этакие слова!
