Ахилий наморщил лоб. Отчего же ему вдруг показалось, будто оттуда, сверху, угрожает опасность? По-прежнему озадаченный исчезновением Седрика, он повернулся назад…
Сын мастера Итона, стоя в каком-то ярде от него, мрачно взирал на рослого лучника снизу вверх.
Ахилий едва не подпрыгнул от неожиданности.
– Сед!
– Я ищу эту девушку, – негромко, монотонно отозвался юнец. – Ту, что с Ульдиссианом.
– То есть, Лилию? Но зачем тебе…
– Лилию, – повторил Седрик, как будто заучивая ее имя. – Не знаешь ли ты, где она?
– Полагаю, с Ульдиссианом, как ты, парень, только что и сказал, – хмыкнув, ответил Ахилий. – Но я бы на твоем месте не стал их беспокоить. Сейчас это, знаешь ли, очень уж не ко времени может прийтись!
– Нет, сейчас она не с ним.
– А тебе-то откуда знать?
Сам не зная, отчего, лучник похолодел и склонился к мальчишке.
– Сед, с тобой…
Сын мастера Итона толкнул его к стене с такой силой, что за спиною охотника жалобно треснули доски.
Мысленно поблагодарив судьбу за то, что треск этот – не хруст его костей, Ахилий соскользнул на пол. Кулак Седрика ударил в стену над самым теменем, проламывая дерево с силой, совершенно невозможной для столь тщедушного мальчишки… да и для Ахилия, кстати сказать, тоже.
В надежде сбить противника с ног охотник лягнул его. Чувство было такое, что нога угодила в неподъемный валун. От удара содрогнулось все тело, а Седрик, как ни в чем не бывало, остался стоять на ногах. Мало этого, Ахилий мог бы поклясться, что, глядя на его жалкие потуги, мальчишка заулыбался.
Между тем худосочный парнишка потянулся к нему, и охотник обругал себя за глупость. Как мог он до сих пор полагать, будто дерется с купеческим сыном? Нет, это не Седрик, а может, даже вовсе не человек! Демонов посреди лесной чащи Ахилий помнил, да еще как. Наверняка и это один из них…
С ловкостью, порожденной выслеживанием самых хитроумных лесных зверей, Ахилий увернулся от цепких рук, метнулся вперед и проскользнул мимо фальшивого Седрика.
Увы, едва охотник попытался подняться на ноги, пальцы противника, наконец, ухватили его за ворот. Торжествующе крякнув, «Седрик» швырнул Ахилия вдоль коридора.
Упав, Ахилий порядком ушибся, но звук падения оказался странно приглушен. Пожалуй, кроме Ахилия, его бы никто и не расслышал. Очевидно, тут не обошлось без еще одного заклятья, и это встревожило лучника не меньше, чем неведомая тварь под личиной мальчишки. Это значило, что целое войско – разумеется, под командованием верховного жреца Малика – может разгуливать по дому, сколько душа пожелает, и никто ничего не заметит до самой последней минуты.
Сомнений быть не могло: злодеи явились за Ульдиссианом. Возможно, даже уже изловили его. Однако зачем им тогда нужна Лилия? Одно из двух: либо он ошибается, друг его в лапы верховного жреца не попался, а значит, аристократкой хотят воспользоваться вместо приманки… либо Ульдиссиан, как Ахилию прежде всего и подумалось, все-таки схвачен, а Лилия требуется, чтобы держать его в повиновении.
Но, как бы там ни было, с Ульдиссианом ее сейчас нет.
Поблагодарив судьбу за сей проблеск везения, Ахилий поспешил вскочить на ноги, пока противник снова не бросился на него. Исчезновение Лилии означало, что кое-какая надежда у них еще есть.
Однако времени размышлять о судьбе Ульдиссиана и Лилии у охотника не оставалось: в руках Седрика вдруг появилась пара жуткого вида мечей почти в его рост длиною. Откуда могло взяться оружие, Ахилий не знал, но клинками неведомая тварь орудовала с невероятной сноровкой. Мечи свистнули в воздухе, рассекли попавшие под удар деревянные панели коридора, от чего во все стороны брызнули щепки.
Кроме этого, противника Ахилия постигла еще одна перемена. Мальчишечье тело вспучилось, вздулось, словно бы кто-то, заключенный внутри, рвался из человеческой кожи на волю. Представив себе участь мальчишки, с которым успел подружиться, мальчишки, который так хотел стать умелым охотником, подобным ему самому, Ахилий похолодел пуще прежнего.
Лицо и тело Седрика полопались, покрылись множеством рваных трещин, кожа справа, начиная от подбородка, обвисла вниз лоскутом, явив взору нечто иное, мертвенно-бледное, закованное в черный металл. Теперь существо, минуту назад казавшееся сыном Итона, не уступало в росте Ахилию, изрядно превосходя его шириной плеч.
Не успело преображение завершиться, как на охотника обрушился град ударов. Едва успевая перевести дух между двумя прыжками, Ахилий принялся уворачиваться от вражьих клинков. Любой другой на его месте давным-давно был бы разрублен в куски, и он понимал: первая же оплошность означает верную смерть. Тревожился он не столько о себе, сколько об остальных: погибни он, что станется с Мендельном и Серентией? Из страха, как бы они, выйдя из спальни, не угодили под удар, Ахилий не смел даже крикнуть, предостеречь их. Вдобавок, если он не ошибся насчет колдовства, его крика вполне могли не услышать.
Один из клинков снова впился в панель обшивки и на сей раз увяз в прочном дереве. Враг ненадолго замешкался, а большего Ахилию не требовалось. Нож лучник обронил при ударе о стену, но теперь с привычной легкостью вытянул из-за спины лук и наложил стрелу на тетиву. Дать промах с такого расстояния он, конечно, не мог. Вопрос в другом: куда именно целить? Наверняка тварь эта – вроде той, нападавшей на Ульдиссиана посреди ночи, а значит, простой выстрел в жизненно важное место может пропасть впустую. Правду сказать, если уж бить наверняка, то бить надо только в…
Все это промелькнуло в его голове в какую-то долю секунды. Миг – и Ахилий спустил тетиву, целя во вражеский глаз. На месте глаз жуткой твари зловеще зияли темные дыры, будто зрачков у нее нет – одни только глазницы, но видеть-то она как-нибудь да должна…
Попасть в цель для него было проще простого. Похоже, подумав о том же самом, страшилище вскинуло клинки кверху, прикрывая лицо. Однако стрела мало того, что не попала в глаз – вопреки всякой логике глубоко впилась в стену за спиною противника.
Звероподобная тварь захохотала, сорвала с себя остатки плоти несчастного Седрика и тут же снова прибавила в росте и в ширине плеч, превратилась в громадного латника с ужасающим шлемом в виде бараньего черепа на голове.
Выругавшись, Ахилий отступил на шаг, изготовился к выстрелу и, вспомнив полет первой стрелы, вновь спустил тетиву.
На сей раз стрела отскочила от латного наплечника.
Устрашающий воин осклабился.
– Плоховато, – глумливо проскрежетал он. – Не лучший твой выстрел, не лучший…
От его голоса – замогильного, немедля напомнившего лучнику тот миг, когда он коснулся странного камня невдалеке от Серама – по спине Ахилия волной пробежала дрожь. Клинки мечей замелькали в воздухе, точно пара смерчей, и на этот раз Ахилий отскочить не успел. Один из мечей полоснул по бедру. Вскрикнув, охотник рухнул на пол.
