Я отвязала платок Ириана, которым он перевязал мое плечо, и ковырнула рану ногтем. Смочив пальцы кровью, я коснулась ими губ рыжего. Затем я коснулась пальцами со своей кровью его ран и начала проговаривать простейший заговор, которым дядя иногда лечил больных:
— Услышь меня, Ириан, и отзовись. Прими мою кровь и исцелись. В ней сила друидов, ей подчинись. Услышь меня, Ириан, и…
— Уходи, смертная.
Я подскочила на месте и взглянула в сторону, откуда раздался голос.
Голос принадлежал сидхе, одетому в непраздничные серые одежды, грязные и мятые, к тому же. Да и сам он был серым, грязным и помятым. И очень высоким, около двух метров. Такой рост даже среди сидхе считается признаком особой красоты, но вряд ли можно назвать этого сидхе красивым — уж очень худ, кожа да кости. Мне пришлось задрать голову, чтобы разглядеть его лицо.
Он точно не из тех, кем хочется восхищаться. Спутанные светлые волосы коротко обкорнаны, сероватая кожа явно не знает ухода, бесцветные губы сжаты в тонкую полоску, а глаза прикрыты засаленной повязкой. Слеп? Или у него смертельный взгляд?
— Вы не вняли предупреждению, — глухо проговорил сидхе. — Так умрите.
— Ты подослал баргеста? — спросила я, пытаясь сохранить спокойствие.
— Вы должны были уйти, узрев его. Никто не должен видеть меня. Никто не должен нарушать мой покой.
Все понятно, социофоб.
— Мы уйдем, — пообещала я, — честно, уйдем. Даже побежим. Только вылечи сначала этого человека, он серьезно ранен.
— Я не потрачу и капли своей крови во имя чьего-то спасения, — напыщенно ответил сидхе. — Мир отверг меня, и я отвергаю мир.
— Если ты не поможешь, мой провожатый умрет, некому будет вывести меня из холма, и я останусь тут, с тобой.
Как я и ожидала, такая перспектива незнакомца-социофоба испугала, и он, прошептав что-то нелестное про смертных, подошел к нам. Двигался он уверенно, словно видел через повязку. Склонившись над Ирианом, он коснулся его лба рукой и сразу же одернул.
— Поздно? — испугалась я. — Умер?
— Жив! Ты исцелила того, кого исцелять не следует! Проклятье снято. Надменный бог возвращается к жизни!
— Надменный кто? — ахнула я, и посмотрела на Ириана.
Раны на его груди затягивались. Кожа наполнялась сиянием. Морковно-рыжие волосы темнели до красно-медных и прямо на глазах отрастали. Менялся костяк лица, доводились до совершенства черты. Трещали кости, раздвигаясь, удлиняясь. Плоть наполнялась силой.
Ириан открыл золотые глаза сидхе.
Глава 7
Глаза рыжего, его настоящие глаза, оказались дивно красивыми. Рисунок радужек, как мозаика, был собран из разных оттенков золотого, и глаза казались то красноватыми, то светлыми, как солнечный свет. Такие оптические эффекты — зрелище слишком сложное для моих заурядных человеческих глаз. Я стала смотреть на более безопасные «части» Ириана и выяснила, что ничего безопасного в нем нет. Он большой, безупречный громила с белой кожей и темно-рыжими волосами, пряди которых так причудливо раскинулись по земле, что напоминали кровяные потеки.
Он моргнул раз, другой, поморщился, закрыл глаза.
Надо же — сидхе, да еще и бывший бог! Вот почему у него такой мерзкий характер, вот откуда в нем напыщенность и взгляд в стиле «вы букашки, я орел». В наставлениях друидов говорится, что нет созданий более коварных, жестоких и своенравных, чем бывшие боги, а я друидам верю. Не прикончит ли он меня этой своей божественной рукой воина, когда придет в себя окончательно? С него станется! Вполне может решить отомстить за то, что я была с ним непочтительна.
Я отползла от рыжего, осторожненько встала и спросила шепотом у сидхе в повязке:
— Бог, значит? А чем именно занимался этот бог?
— Битвы, хаос, — отрывисто ответил сидхе.
— За что его прокляли?
— Битвы, хаос. Ты вернула к жизни того, кто может погубить всех!
— Я не знала, что он проклят…
— Хочешь этого, или нет, но дело сделано. Сила друидов пробудилась в твоей крови.
Значит, я не только бога пробудила, но и в друиды заделалась… Точнее, наоборот — заделалась в друиды и пробудила бога. Теперь мне прилетит от Ордена Сопротивления и Общины друидов за несанкционированное инициирование и проведение незаконного ритуала. Жестко прилетит! И дядя может лицензию потерять… Это я еще реакцию неблагого сообщества не учла. Судя по всему, этот Ириан — заноза в заднице, и его прокляли за дело, а я сняла проклятье…
Дура, дура жалостливая! Не зря бабуля говорит: «Не делай добра, не получишь зла». Помогла человеку, называется! Кто же теперь мне поможет?! Я кинула опасливый взгляд на рыжего, который еще пребывал в прострации, и пробормотала:
— Я, пожалуй, пойду. Где выход?
— Выход… — повторил «серый» сидхе, и вдруг схватил меня за руку.
Я сильно пожалела о том, что потеряла бдительность и подошла к нему так близко. Он подтащил меня к себе вплотную, нагнулся к самому моему уху, и замогильным голосом проговорил:
— Для тебя нет выхода, Магари. Отныне твоя судьба связана с неблагими.
— Нет выхода? — пролепетала я, упираясь рукой в твердую, как камень, грудь сидхе.
— Покинешь холмы — умрешь. Выбор сделан.
— Какой еще выбор?
— Эдгар знает.
Таким холодом повеяло от этого доморощенного прорицателя, такой жутью были наполнены его слова, что я не выдержала его присутствия и оттолкнула от себя со всей силы, пока он снова не ляпнул что-то роковое. Мой удар вывел сидхе из транса. Он недоуменно взглянул на свои руки, на мое лицо, и его собственное лицо перекосилось.
— Снова… это произошло снова… Все ты! Ты!
Он пошел на меня, сжав руки в кулаки, явно не по головке желая погладить, и я не знаю, чем бы кончилась дело, если бы не вмешательство третьей силы. Рыжеволосой высоченной мускулистой силы. Ириан встал между нами, одной рукой схватил сидхе в повязке за шею, и сказал:
— Привет тебе, Скендер.
В этом его настоящем голосе оставалось что-то от голоса Ириана-человека, но немного. Теперь он говорил, как и полагается сидхе — звучным голосом с эффектами. Мне на ум сразу пришли аналогии с металлом. В частности, послышался звук, с которым стальной клинок достают из ножен.
— П-привет и тебе, Ириан…
— Кажется, ты хотел причинить вред нашей гостье?
— Она друид.
— Да, друид. Не будь она друидом, я так и остался бы проклятым. — Рыжий обратил на меня свои золотые глаза и… склонил голову. — Спасибо, Магари.
— Пожалуйста… — ошалело ответила я.
— Ты напугал Магари, Скендер, — вновь повернулся к беловолосому Ириан. — Проси прощения.
