— А говорят, люди в холмах не болеют, — проворчала я.
— Не болеют, — напряженно проговорил Скендер.
— Что-то не нравится мне твой тон…
— Как и мне не нравится твой вид.
— Так, все! Срочно купаться!
Я сбросила с плеча сумку и, стянув кофту, пошла к озеру, помня, какие упоительные ощущения оно дарит. Конечно же, эти замечательные голубые воды меня исцелят. Сапфир вдруг оказался прямо передо мной и замотал головой из стороны в сторону, выражая протест.
— Не пускаешь? — растерялась я.
Келпи фыркнул.
— Скендер, — беспомощно произнесла я, поворачиваясь к сидхе, — он меня не пускает.
Чтобы смотреть в лицо провидца, мне приходится задирать голову, и в этот раз сей маневр с задиранием головы дался мне почему-то нелегко, будто вместо головы у меня гиря тяжеленная.
— Магари, что с тобой? — испугался Скендер и подался ко мне.
— Отойди от нее!
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела Ириана. Голова все так же казалась гирей, а вот тело, напротив, словно размягчилось и стало похожим на желе. Особенно желейными казались ноги. Понимая, что вот-вот рухну, я вцепилась-таки в руку Скендера, и он меня поддержал.
— Руки убери! — крикнул рыжий кому-то из нас, стремительно приближаясь.
— Не отпускай меня, — попросила я, вися на провидце.
Скендер крепче прижал меня к себе, а Ириан настиг нас. Что случилось дальше, я не знаю. Эти обмороки вечно случаются в самый неподходящий момент!
Я пришла в себя на знакомой кровати в знакомом доме. Влажный платок сползал со лба на глаза; мое тело плотно укутали одеялом, но даже под ним я дрожала. Грипп проклятый добрался-таки до меня в этом году!
— Ба-а-бушка, — слабо позвала я, — ба-а-а-бушка…
Бабушка оказалась рядом и склонилась надо мной. Я не увидела ее лица, но заметила, что волосы у нее распущены и… белые!
— Ба-а, — удивленно просипела я, — ты волосы забыла подкрасить?
— Забыла, видать, — как-то странно ответила она.
— А что голос такой сиплый? Тоже простудилась?
— Тебе кажется, Магари.
— Ой… — расстроилась я.
— Чего?
— Ты зовешь меня полным именем только в крайних случаях.
— Глупости, деточка.
— «Деточкой» ты меня никогда не называла…
— П-ф-ф! — фыркнула она. — Спи, зараза!
Зараза… Это уже знакомо. Успокоенная, я откинулась на подушки и только тогда вспомнила, зачем вообще звала ба.
— Ба-а-абушка.
— А? — хрипло отозвалась она.
— Платок сползает, — пожаловалась я. — Поправь, а то у меня сил нет руку поднять.
Платок забрали, смочили прохладной водой и вернули на место. Я закрыла глаза, и некоторое время пыталась дремать. Задремать не получилось; сердце билось слишком быстро, а противный озноб мешал расслабиться.
— Ба-а-абушка…
— Чего?
— Расскажи мне сказку, как в детстве.
— Еще чего!
— Пожа-а-алуйста, — попросила я, и начала подниматься. Неожиданно крепкая и большая рука уперлась мне в грудь и вернула на место.
— Не знаю я никаких сказок! Спи, окаянная! Полведра зелья на тебя извела, а все вертишься!
— Пожа-а-а-а-алуйста! — монотонно продолжила я. — Пожа-а-а-алуйста!
— Я тебе сказку расскажу, — раздался мужской голос, и чья-то приятно теплая рука провела по моей щеке. Несмотря на приятность прикосновения, меня передернуло.
— Это кто? — насторожилась я, открывая глаза и пытаясь разглядеть в слабом мерцающем свете лицо мужчины. Лица я так и не разглядела, как ни приглядывалась, заметила только рыжину. — Ба, кого ты привела? Кто этот рыжий рин? Доктор? Выгони его! Я не доверяю рыжим!
— Слыхал? — деловито спросила ба у гостя. — Выйди! Вишь, девка в бреду мечется!
— И ты ответишь за это, карга, — пообещал зловеще доктор.
— Не называйте так мою бабушку! Хам! — среагировала я.
Пристыженный рыжий доктор со вздохом вышел. Поерзав, я закрыла снова глаза и замерла. Странно, что бабуля пригласила доктора — она их на дух не переносит. У нее на все болезни два метода лечения: пожевать зубчик чеснока или принять коньяку.
— Ба-а… не корми меня чесноком… — попросила я, засыпая.
— Не буду.
— А вот коньячка можно.
— Ишь ты! Спи!
Я стала проваливаться в сон, засопела… Бабушка встала, отошла от меня, захлопотала в комнате, то ли ища что-то, то ли прибираясь. Дрема только-только начала меня убаюкивать. Приоткрыв ненадолго глаза, чтобы подглядеть за ба, я увидела вдруг силуэт, который с бабушкиным точно не спутать!
Нечто высокое, худое, бледное, в обносках, появилось у двери! Почему-то мне на ум сразу пришла мысль о смерти, которая пришла за мной. Подскочив, я закричала:
— Не хочу умирать!
Ба так и подпрыгнула от моего крика. Затем, схватив с пола метлу, смело замахнулась ею на Смерть, явившуюся по мою душу.
— Уйди! На кой ляд ты явился? Девка только-только заснула!
— Изыди! — добавила я.
Сбитая с толку Смерть отступила, гонимая метлой, и ушла ни с чем; Ба, бросив метлу, подбежала ко мне и уложила в кровать:
— Спи, спи!
— За мной смерть приходила, — прошептала я, начиная дрожать всем телом, — н-настоящая смерть… страшная!
— Я выгнала ее, не бойся.
Ба дотянулась до кубка и влила мне в рот немного теплого терпкого отвара. Послушно сделав несколько глотков, я бессильно откинулась на подушки. Бояться нечего: бабушка рядом, доктор ушел, смерть изгнали… Но все равно страшно. Чувствуя себя напуганной маленькой девочкой, я напомнила:
— Ты так и не рассказала мне сказку.
— Ты без нее не заснешь, да?
— Да, не засну…
— Проклятье эльфов! Ладно, вот тебе сказка. Жила-была девочка с магическими способностями. Девочка могла стать ведьмой, но отдала какому-то мальчику цветочек невинности и шанс упустила.
— Глупая, — пробормотала я.
— Не то слово! И вот, значитца, девочку эту приметил заколдованный принц из другой страны.
— Какой страны?
— Волшебной! Обвел он дуру вокруг пальца и заманил в свои земли, чтобы подарить королю как игрушку.
— Что, королю не хватает игрушек?
— Этим королям вечно чего-то не хватает… Значитца, привел принц девочку к королю, а она ему не понравилась. Повел ее принц обратно, но на пути напало на них чудище…
