Выслушав меня, король прошелся к ледяной фигуре Ириана. Сидхе замерз в эффектной коленопреклоненной позе с опущенными занавесями волос. Обойдя его кругом, Элидир оглянулся на Падрайга, тоже застывшего во льду, и проговорил задумчиво:
— Придворный маг разрешил Ириану привести тебя в холм. Но Падрайг верен мне, и сомневаться в нем нет причин… неужели случившееся и в самом деле только происки Хаоса?
— Да, — пискнула я.
Элидир медленно проследовал к следующей статуе, к Скендеру.
— Горевидец предсказал тебе что-то?
— Да. Сказал, что судьба моя отныне связана с неблагими и что если я покину холмы, то умру.
— Интере-е-есно, — протянул Элидир, и посмотрел на меня. Сама я смотреть на короля не осмеливалась — не положено, но его взгляд ощущала очень отчетливо. — Почему ты сразу не обратилась за помощью и советом к Падрайгу? Почему умалчивала обо всем? Почему скрывалась?
— Я надеялась, что за оставшееся время смогу понять, как переиграть пророчество. Я изучала Скендера.
— Какое самомнение, — насмешливо произнес Элидир. — Человеческая соплячка считает себя способной понять природу сидхе… Браво, люди! С каждым поколением вы становитесь все самоувереннее, все наглее!
Сидхе прошел к статуе карги, в ледяном исполнении принявшей весьма красивый вид.
— Одного не пойму, — тихо сказал король, — почему карга скрывала о тебе правду. Ириан себе на уме, Скендеру запрещено появляться… но карга тоже молчала о тебе. Почему, друидесса?
— Не знаю, — ответила я, сама задаваясь тем же вопросом.
— Встань.
Я начала подниматься, не уверенная, что справлюсь с этой задачей: руки скользили по льду, ноги дрожали. Кое-как поднявшись, я взглянула на Элидира, остановившегося у статуи Дианн. Он и сам выглядел как статуя, ледяная статуя. Кожа белая-белая, почти прозрачная, глаза серебряные, искрящиеся, невероятные, длинные-длинные волосы лежат белым сверкающим плащом за спиной. Одеяние тоже белое, с искрящимися узорами.
В свою очередь, сидхе разглядывал меня, и вряд ли это доставляло ему удовольствие. Сразу после болезни, непричесанная, одетая в растяную теплую кофту и пижамные протертые штаны с сердечками, в кедах, с сумкой на плече, заморожено-размороженная, я наверняка то еще зрелище представляю.
— Ты навсегда останешься в холмах, друидесса, — изрек Элидир безо всякого выражения.
Сказав это, король сразу потерял ко мне интерес, и пошел к придворному магу. Глядя в спину сидхе, точнее на его изумительные волосы, я собралась с духом и возразила обреченно:
— Я вернусь в свой мир, когда указано в договоре.
— Если вернешься к людям, умрешь, и это вызовет подозрения. Но твое решение остаться навечно с сидхе ни у кого не вызовет подозрений. Ты останешься.
— Нет.
Элидир развернулся ко мне.
— Нет? — удивленно повторил он; вероятно, он в шоке, ведь королям обычно не возражают.
— Я не твоя подданная и не подчиняюсь твоим приказам, — странно вибрирующим от волнения голосом проговорила я. — Домой я вернусь в указанный срок. Это мое железное решение, и никто его не оспорит.
— Даже я? — уточнил Элидир, и каким-то образом оказался рядом со мной. Вблизи его сходство со статуей стало поразительным. У живых не бывает настолько ровной кожи, настолько правильных черт! Живые дышат, двигаются, покачиваются, их ресницы трепещут, волосы топорщатся… Элидир же казался абсолютно статичным. Разве что глаза его, будто заполненные жидким серебром, жили.
— Даже ты.
— Теперь понимаю, почему Ириан привел тебя в холмы, — процедил король. — Он распознал бунтарку под неказистой внешностью, почувствовал родную стихию Хаоса. Но кроме силы Хаоса, ничего в тебе нет, — проговорил он даже как будто с сожалением, и пробежался по моей фигурке взглядом. — Ты ничем не можешь прельстить короля.
— Вот и славно, мне не нужно лишнее внимание, — с вызовом ответила я.
— Хочешь возвратиться — возвращайся. Мне нет дела до твоей судьбы. Но остаток времени ты проведешь во дворце, под присмотром Падрайга. А убытки, понесенные двором из-за пожара, возместит твоя страна.
Сидхе взмахнул рукой, магией ломая лед с живых статуй. Мне пришлось закрыть лицо руками, чтобы осколки льда не попали в лицо, глаза. Невероятный треск сменился звуком падающих тел и стонами; даже риоры стали неуклюжими.
— Падрайг, друидесса на твоем попечении, — бросил Элидир магу и тот, едва живой, слабо кивнул. Риорам же король дал совсем простой приказ: — Остальных ведите в пыточную.
Пыточная!
— Нет! — крикнула я, и побежала к королю. — Пожалуйста, нет!
— Умолкни, безумная, — прошипел подобравшийся ко мне маг, и схватил за руку, чтобы оттащить.
Я посмотрела на Дианн, которой риоры уже заломили руки, на безмолвного бело-серого Скендера, на Ириана… рыжий глянул на меня предостерегающе, и одними губами прошептал: «Молчи».
— Нет! — снова крикнула я, и рванулась к королю так, что даже эльф Падрайг не сумел меня удержать. Тогда передо мной встал один из риоров и поднял меч, преграждая путь. Огромное оружие из эльфийской стали, обжигающей людей, оказалось у самого моего лица.
Элидир безразлично посмотрел на нас и собрался уйти, вероятно, в пыточную, чтобы понаблюдать за мучениями «заговорщиков». Падрайг о чем-то еще шипел за спиной, но я не разбирала слов эльфа, ища выход, ища подсказку… Я должна убедить короля отменить приказ, но как?
«Богиня мне в помощь!»
Я схватилась за меч риора, прямо за острие, обеими руками, и потянула резко на себя. Боль ожога (или пореза?) ослепила меня, и я заорала; обескураженный риор попытался убрать меч, но не смог — мои пальцы приклеились к стали. Продолжая орать, я отняла меч у риора и… опустила с силой на колено. Громадный меч-артефакт, выкованный из эльфийской стали, сломался, как хлипкая деревяшка, о мое колено. Отшвырнув обломки, я прошла мимо ошарашенного риора прямо к королю, сжимая окровавленные изрезанные руки в кулаки.
— Они мои, все трое, — прорычала я утроенным магическим голосом, — не смей их трогать.
Элидир… улыбнулся. Вот теперь он поверил, что я друидесса. Теперь он не чувствовал себя оскорбленным общением с ничего не значащей девчонкой, которую ноги не держат в его присутствии.
— Нет, они мои, — нежно произнес он, подходя ко мне, и вкрадчиво спросил: — Хочешь проверить, кто сильнее, друидесса?
— Нет.
— Тогда признай, что они мои, извинись и пади на колени перед королем, чье право власти посмела оспорить.
— Они твои подданные, я ни в коем случае не спорю с этим, — согласилась я. — Но они и мои научные объекты, все трое. Я выбрала их для изучения. Это мое право как гостя и как приглашенного фейриолога. Попробуй оспорить его, король, и узнаешь, что такое настоящий Хаос!
