Услышав мой удивленный вздох, сидхе развернулся и поприветствовал меня улыбкой; не будь я привычна к его неземной красоте, умерла бы на месте от избытка прекрасного.
— Госпожа хорошо выспалась? — осведомился он.
— Да-а, — выдохнула я и, потянувшись к нему, спросила шепотом: — Ты что же, все это время стоял у моих дверей?
— Да. Ты ясно выразилась, что мое присутствие в твоих покоях нежелательно. Так что я охранял твой сон здесь.
— Но я же так долго спала!
— Десять часов, — кивнул Ириан. — Король недавно вернулся с охоты и пожелал тебя увидеть, но узнав, что ты спишь, велел тебя не беспокоить. Сейчас ночь, придворные еще шумят в обеденной зале, но тебе лучше не спускаться к ним. Пикси принесут еду в твои покои, если желаешь.
— С ума сойти, Огарок, — все так же шепотом проговорила я. — Зачем ты устроил это бдение у моих дверей? Теперь я чувствую себя деспотом!
— Сидхе не нуждаются во сне. Мы можем не спать вообще, можем не есть и не пить, и ничего с нами не случится.
— Но десять часов простоять вот так — настоящая пытка!
— О, госпожа, — протянул Ириан, — что ты можешь знать о пытках…
— Что еще за «госпожа»?
— Пожар во время праздника, явление прекрасной друидессы в сопровождении освобожденного от проклятья риора — это событие. Ты сама — событие. Нужно поддерживать твой имидж, в том числе правильным обращением.
— Х-м-м, — протянула я, и сложила руки на груди. — Ты тоже событие и о тебе, небось, шепчутся еще больше, чем обо мне. Закажи завтрак в номер… тьфу, в покои.
— Как пожелаешь, госпожа, — поклонился рыжий.
— Переигрывать необязательно, — сказала я и вернулась в покои.
Завтрак принесли пикси, и на мое счастье, это был замечательный завтрак. После всего того, что мне приходилось есть у карги, пышные теплые булочки с цветочным вареньем, ароматный мед в красивой крынке и вкусный травяной чай вызвали у меня восторг. Ириан завтракал вместе со мной; объема моей стервозности на то, чтобы оставить его голодным у дверей, не хватило. Мне итак сильно было не по себе из-за того, что он простоял десять часов, охраняя меня.
— Как же вкусно, — сыто и довольно вздохнула я, отставляя пустую чашечку.
— Еда настоящая, — сказал Ириан. — Для короля и его приближенных, а также для статусных гостей вроде тебя еда готовится по-настоящему, без магии.
— Вот я и дожила до момента, когда меня назвали «статусной гостьей»… Знали бы мои однокурсники и преподаватели, что Магу Кинберг однажды так примут во дворце неблагих!
— Они о тебе невысокого мнения?
— Я слыла чудачкой. Неудивительно, если вспомнить о том, кто меня воспитал.
Я улыбнулась, вспомнив о бабушке, и тут же нахмурилась, подумав о дяде. Никогда уже не смогу ему доверять… Внимательный взгляд Ириана заставил меня вылезти из неприятных мыслей и сказать задорно:
— Может, устроишь мне экскурсию по дворцу?
— Плохая идея, — помрачнел рыжий. — После охоты придворные взбудоражены и возбуждены, и тебе лучше не встречаться с ними. Обожди до утра.
— Ты прав, придется отложить, — вздохнула я. — Жаль, изучать в этих покоях нечего…
— Изучай меня, — предложил сидхе.
Я усмехнулась. Почему бы и нет?
Устроившись на диванчике поудобнее, я спросила рыжего о том, когда и как он родился. Ириан, как и Скендер, был рожден самим холмом. Крепкий, рослый и сильный, он был определен к сидхе-кузнецам, усмиряющим пламя и железо в пещерах Файдкамена. Шло время, но мастерства в кузнечном деле Ириан так и не достиг. Железо слушалось его, но не достаточно хорошо: принимало несовершенную форму, а пламя, горящее в горне, при появлении Ириана становилось непослушным, плевалось огненными искрами и обжигало мастеров. Тогда Ириан был отправлен к риорам, воинам сидхе. Это было верное решение; среди них рыжий нашел свое место. При всей своей крупности и силе Ириан обладал ловкостью и плавностью движений, поражавших даже бывалых риоров. Он быстро научился владеть всеми видами оружия, как магического, так и обычного, но и без оружия был способен одолеть троих нападавших.
— …Можно вопрос? — не удержалась я. — Когда ты был еще кузнецом, у тебя тоже были длинные волосы, и ты носил их распущенными?
Ириан откинулся на спинке дивана и, взяв прядь своих волос в руки, пропустил их меж пальцев; шелковые, они засияли роскошным гранатовым оттенком.
— Волосы — часть нашей сути. Если они достигают земли, это считается признаком особой силы. У слабых сидхе волосы порой не отрастают даже до поясницы, и выглядят блеклыми.
— Но носить такую длину очень неудобно.
— Волосы не доставляют сидхе хлопот. Они не путаются, не рвутся, не пачкаются, их не срезать ничем, кроме волшебного оружия. Кузнецы волосы убирают в косы, как и риоры.
— А могу я потрогать твои волосы? Чисто в исследовательских целях!
Ириан встал со своего места, а сидел он на диванчике напротив моего, и присел передо мной, опустив голову. Волосы занавесями прикрыли его лицо. Я протянула руку и несмело коснулась волос сидхе: они оказались гладкими и мягкими. Я запустила пальцы глубже, захватила густую прядь и зажала в пальцах.
— Какая роскошь, — промолвила я, разжимая пальцы; волосы шелком скользнули по коже, и я покрылась мурашками, до того это были приятные ощущения. — Вы, сидхе, можете считаться прекрасными из-за одних только своих волос.
Ириан поднял голову, и мне открылось его лицо.
— Волосы, кожа, взгляд… Эти черты древних богов еще проявляются в нас, но все реже. Последние рожденные сидхе уже не совершенны. Некоторые имеют хвосты, чешуйки по телу, лишние конечности, острые уши… мы вырождаемся до обычных эльфов, — с сожалением проговорил он. — Люди становятся все сильнее, многочисленнее, ваш технический прогресс замедляет магию, сдерживает, и фейри чахнут. Мы не можем уже покинуть холмы без опасений заболеть, как прежде.
— Чтобы и людям, и фейри хорошо жилось, нужно поддерживать Равновесие.
— Нужно. Ибо если не сохранять Равновесие, оно восстанавливается само, непредсказуемым образом добавляя в мир элемент, ему не достающий. Иногда это врач, создающий лекарство, способное остановить пандемию, иногда блестящий ученый, реализующий технический переворот…
— … а иногда и сидхе, обладающий столь мощной силой, что трясет и мир людей, — добавила я.
— Или друид, — вкрадчиво произнес Ириан, выразительно на меня глядя.
— Вернемся к твоей биографии, — сказала я, потому что ни с кем, кроме дяди, обсуждать вопросы Равновесия не хотела.
— Я стал лучшим из риоров, — продолжил рыжий, вернувшись на свое место. — Мне было дано больше, чем обычно дается сидхе. Физическая мощь, магическая мощь, ум, характер…
— И скромность, — едко вставила я.
