— Плохо.
— Это все, что ты можешь о нем рассказать? — дрожащим голосом спросила она.
— Мне ли о нем рассказывать? Я при Неблагом дворе чуть больше двух месяцев, а самого Скендера знаю и того меньше. Скорее ты мне можешь рассказать о нем.
— Я давно не видела его… Редко двору выпадает жребий проводить год в Файдкамене, а я всегда следую за двором.
— Двор в Файдкамене с Самайна. Если хотела узнать, как Скендер, могла бы уже много раз его повидать и спросить самой.
— Я слышала, он никого не хочет видеть, и что свирепый баргест нападает на каждого, кто приблизится к нему…
— Ха! — пренебрежительно фыркнула я. — Надо просто проявлять настойчивость. Меня он тоже поначалу не хотел видеть, а потом сдался. Почему ты спрашиваешь о нем? Вы были друзьями?
— И да, и нет, — шепнула Тэрада.
Неприятное чувство кольнуло меня в сердце. Неужели Тэрада — та самая возлюбленная Скендера, которая оставила его, когда Элидир велел ему отправиться в изгнание?
— Ах, это ты была его дамой сердца… — протянула я с кислой гримаской на лице. — Тогда расскажу. Он влачил жалкое существование, когда я его встретила. Худой, оборванный, грязный… Пока я не начала с ним работать, ему было все равно, как он выглядит, чем питается. Все забыли, что он бог, он сам об этом забыл, и, когда с едой было туго, подворовывал у гоблинов, а те потом гоняли его по болотам. Гоблины! Гоняли! Сидхе! Каково, а? Я бы не поверила, скажи мне кто-то о таком!
Тэрада заплакала. Песня забвения сделала ее чувствительней, вернула юность ее душе, вот богиню и потянуло на разговоры о бывшем.
Глядя на то, как вздрагивают плечи Тэрады, я почувствовала удовлетворение. Пла-а-ачет… А ведь это из-за нее он превратился в жалкое, презираемое даже низшими фейри существо и потерял самоуважение. Неблагие хиреют, когда их не боятся, но это не смертельно, а вот предательство убивает. Когда я встретила Скендера, он был мертв.
— Любимых не предают, — сказала я прокурорским, даже инквизиторским тоном. — Раз ты его оставила, значит, и не любила никогда…
— Любила… — возразила Тэрада, глотая слезы. — Но когда открылась его суть, все изменилось. Его глаза… они стали ужасны… его голос изменился… вокруг него всем стало неуютно… он сам мне предложил расстаться… он сам хотел этого!
Я поджала губы. Меня так и подмывало сказать этой богине, что она обыкновенная трусиха, предавшая любимого, что ее любовь и поддержка могли все изменить, но я сдержалась. Как говорят, прежде чем судить другого, нужно надеть его обувь и пройти его путь.
Вздохнув, я спросила:
— Ты все еще боишься его предсказаний, Тэрада?
— Что?
— Ты все еще боишься Скендера?
— Это… сложно… но я жалею, — снова всхлипнула она, — сильно жалею о том, что оставила его тогда!
— Поговори с ним.
Тэрада округлила глаза; крупная слеза покатилась по ее щеке.
— Он живет в доме Ириана, он спокоен сейчас, хорошо выглядит. Пока я в холме, он вынужден меня слушать и держаться, но скоро я покину Файдкамен, и он снова станет тосковать и бродяжничать со своим баргестом. Иди к нему, поговори с ним, но только если больше не боишься его.
— Если я приду, ему станет только хуже… после стольких лет…
— Да, сначала. Но встреча с тобой все кардинально изменит, Тэрада. Вы все слишком долго воображали, что его не существует, что он просто призрак, чей силуэт иногда заметен в темноте. Поэтому и он сам стал считать себя ничем. Но он ожил в последнее время, я его расшевелила, а еще Ириан, Дианн; даже король не побоялся встретиться с ним… Еще немного, и все для Скендера может измениться. Дай ему понять, что он существует в твоих мыслях, твоей памяти… Скажи ему, что твое сердце еще трепещет при мыслях о нем, и не от страха. — Воодушевившись, я предложила: — Я отведу тебя к нему, прямо сейчас. Пойдем?
Тэрада склонила голову… вскочила и убежала из беседки.
Кажется, она все еще боится Скендера…
Я смотрела ей вслед, не понимая, то ли злюсь на нее, то ли жалею. Страдает она! Больно ей! Страшно ей! А Скендеру каково? Он-то песни забвения не слушает и сладкую кровь Эдоны не пьет…
Неожиданная мысль заставила мое сердце забитья быстрее. Песня забвения! Я слышала ее от начала и до конца, и так как у меня идеальная слуховая память, и я владею чарами повеления — то есть магическим голосом, то смогу ее воспроизвести! Не получится — что ж, ладно, но попробовать же можно?
Надеюсь, Скендер не будет против очередного эксперимента…
Глава 27
Я не заметила, как добралась до дома Ириана: мной овладел энтузиазм, скорее хотелось начать эксперимент. Я, конечно, поругала себя за то, что как доверчивая глупышка явилась на «закрытую вечеринку», но слишком сильно себя корить не стала. В конце концов, не приди я на бал, не узнала бы о планах Элидира, не познакомилась бы со спасителем Аранты и, самое главное, не услышала бы песню забвения. Я вышла сухой из воды, расположила к себе Маэнуна и получила информацию — так стоит ли расстраиваться?
Холм, как обычно, сократил для меня расстояние. Я постучала в дверь Ириановского жилища, и сонный Скендер открыл дверь.
— Знаю-знаю, — затараторила я, змейкой проскальзывая мимо него в дом, — мы договорились встретиться только через пять дней, но у меня возникла блестящая идея, и ее воплощение я не собираюсь откладывать!
Глянув на Ириана, лежащего в углу, я повернулась к Скендеру.
Сидхе уставился на меня так, словно я превратилась в гоблина. Конечно, из-за повязки я не могла видеть, куда именно направлен его взгляд, но научилась уже по едва ощутимому холодку понимать, когда он смотрит на меня, в особенности на мое лицо, или в глаза.
На холодное прикосновение его взора мое тело отреагировало мурашками. Я озадаченно приподняла брови, и вспомнила, что одета наряднее обычного. Улыбнувшись, я покружилась перед сидхе, показывая, как красиво переливается ткань, и поблагодарила:
— Спасибо, Скендер! Платье, которое ты для меня выдумал, просто чудо!
— Стой, не шевелись, — вдруг глухо попросил он, и подошел ко мне.
Мои брови снова приподнялись. Сидхе встал передо мной и замер. Долго, очень долго он разглядывал меня, не говоря ни слова… Наконец, тонкие губы дрогнули, и Скендер улыбнулся.
Мне стало жарко, я даже на Ириана оглянулась, чтобы проверить, не очнулся ли наш пламенный бог, не собирается ли нас поджарить. Ириан не проснулся, все так же лежал трупом, но мне по-прежнему было жарко… Я подняла руку и коснулась своей щеки — она была горячая.
— Ты покраснела, — подсказал Скендер.
— Это потому что ты так подозрительно улыбаешься!
Он улыбнулся еще шире, и ответил:
