Он расплылся в улыбке и весь аж засветился.
Какая ирония! Когда я наряжалась для него в красивые платья не по карману, укладывала часами волосы и тщательно красилась, комплиментов особых не слышала. Зато сегодня, усталая, болезненно выглядящая, я получила комплимент уже у калитки:
— Какая же ты красавица! — воскликнул Дюк, и, дождавшись, когда я выйду за калитку, обнял меня. — Знаешь, у тебя глаза под цвет неба.
— Оно сегодня блекло-серое.
— Нет, оно дымчато-голубое с легким оттенком серого. Ты хотела прогуляться на свежем воздухе. Поедем в центральный парк?
— Нет, не хочу в Кэнтон. Давай прогуляемся по нашему скверу.
— Как хочешь.
Дюк взял меня под руку, и мы неторопливо пошли по улице к скверу. Никто нам не докучал, прохожих было мало: погода стояла не самая приятная, под ногами хлюпало, висели туманы.
Дюк был говорлив и оживлен, как никогда прежде. Он говорил обо всем сразу — о Солне, о холмах, обо мне, о нас, перескакивал с темы на тему. В его карих глазах я видела то, что так хотела видеть раньше, больше трех месяцев назад: восхищение, трепет, смущение. Тот вальяжный рин Денвер, адвокат, делся куда-то, и передо мной предстал мальчишка, рисующийся перед девчонкой, которая ему нравится.
Мне было грустно.
Я отвечала, конечно, Дюку, даже смеялась, но делала это автоматически; я все думала, чем же вызваны такие разительные перемены. Он соскучился по мне и потому так рад встрече? Как бы ни хотелось верить, это не так.
Когда я была никому не известной чудачкой Магой Кинберг, Дюк снисходил до меня, и я всегда это чувствовала. Мы не встречались: он выделял для меня время, а я смирялась с этим и убеждала себя, что другого такого хорошего жениха не найду.
Рядом со мной у него никогда не прерывался и не дрожал голос, он даже флиртовал со мной ровно и выверено, как будто общался с очередным клиентом в нотариальной конторе. Его глаза не вспыхивали, когда он смотрел на меня, иногда я видела в них веселое удивление: какая ты странная, детка. Как там сказал Ириан однажды? «Он своего галстука касается нежнее, чем тебя».
Так почему я так упрямо за него цеплялась? Почему терпела год? Почему не устроила скандал, когда родителям он представил меня как подругу, а не как невесту? Потому что боялась, что никто больше не обратит на меня внимания. В Вегрии тысячи более молодых, более красивых и более нормальных девушек. А я была только Магой Кинберг, синим чулком и старой девой…
Но теперь все изменилось. Моя имя во всех газетах, я единственная гостья Неблагого двора за очень долгий срок, я знаю лично нового короля неблагих. У любого спроси, кто такая Магари Кинберг, и он ответит: фейриолог, побывавшая у неблагих!
И вот теперь у Дюка дрожит голос, горят глаза, он захлебывается от волнения и слишком сильно сжимает мою руку. Он говорит о Солне, о том, как хорошо у него пошли там дела, о том, какой это приятный город и как удобно и комфортно там будет жить. Еще он говорит о детях, о том, что школы там прекрасные, и что программы обмена позволяют отправлять школьников в Аранту.
— В Аранту? Детей отправить? — спросила я как в полусне, когда мы в третий раз прошли взад-вперед сквер.
— Да, детей, которые у нас будут, когда мы поженимся, — улыбнулся Дюк.
Я остановилась и нахмурилась. Денвер тоже нахмурился, не понимая, что меня удивляет, а потом хлопнул себя по лбу и взял меня за руку.
— Я планировал сделать это в пятницу в ресторане, поэтому кольца не взял, но не смог сдержаться, меня просто понесло сегодня. Магари, милая, я очень хочу, чтобы ты стала моей женой.
Я никак не отреагировала, и немного смущенный Дюк продолжил:
— Прости, что все произошло так, но я и правда все иначе планировал, по правилам… Но главное же ведь не кольцо и не атмосфера, главное — ясность. Да?
Вот и настал решающий момент. Я собралась с мыслями и… сказала совсем не то, что планировала.
— Я изменила тебе в холмах, Дюк.
Молодой человек побледнел; воодушевления в глазах поубавилось, легкая морщинка обозначилась меж бровями. Качнув головой, он положил другую руку поверх моей и сказал:
— Это нормально. Никто бы не устоял.
— Да, люди слабы, — сухо сказала я, глядя в его лицо так, словно впервые вижу. — Фейри уверены, что ни один человек не сможет обуздать желание к сидхе.
"Но я обуздала".
— Так и есть. Магари, честно, я совсем не зол. Это было ожидаемо, и я готовился к тому, что ты можешь вообще не вернуться из холмов.
— Готовился?
— Да. Не переживай, это не препятствие для нашего брака.
— Не будет никакого брака.
— Мага, не накручивай себя. В этом нет твоей вины, это природа.
— Брака не будет, — высвободив свою руку и его, отчеканила я. — Зная о том, что люди слабы, зная, что я могу не вернуться из холмов, ты все же меня отпустил. Я тебе совсем не дорога.
Дюк понял, наконец, к чему я веду.
— И я не дорог тебе, раз ты ушла, — сказал он.
— Да, — не стала я спорить. — Мы с тобой выбрали работу — я холмы, а ты Солн. Если бы я не вернулась, никто из нас не страдал бы. Так зачем людям, которые безразличны друг другу, жениться?
Глядя на то, как Дюк подбирает слова и краснеет, я подумала о том, что ба права — он и правда чем-то похож на индюка. Наконец, Денвер упрекнул меня:
— И об этом ты говоришь только сейчас? Мои родители уже свадьбу готовят! Почему ты не сказала раньше, зачем тянула?
— А ты зачем тянул? Я горела тобой поначалу, любила, а ты снисходил. Год ты держал меня в «подругах», безо всякой определенности. Вот и дождался, Денвер. Я остыла к тебе.
— Ах, значит, я виноват, что ты ушла в холмы и изменила мне там?
— Ты никогда не позиционировал меня как свою невесту. Так не удивляйся, что я повела себя как свободная.
Дюк громко фыркнул; на щеках его появились яркие пятна гнева.
— Меня винишь? За то, что долго ждал? Знаешь, почему я ждал? Потому что знал, что с тобой что-то не так, что ты не совсем нормальная! Так и оказалось, между прочим. Нормальную бы к неблагим не пригласили!
— Тогда зачем ты встречался со мной? Чтобы мой дядя тебя с работы из бюро не попер? Чтобы не вылететь сразу после испытательного срока? Чтобы хорошие рекомендации получить?
Дюк так побелел, что стало ясно: я попала в точку.
Мы замолчали, сверля друг друга глазами. Все случилось совсем не так, как я планировала, разговор потек в ином русле, я зачем-то солгала про измену, но это вскрыло многое. Я всегда знала, что Дюк меня не любит, но сегодня я узнала, что он меня и не уважает.
А я была ему верна, я защищала его перед бабушкой, перед Ирианом, перед всеми, кто плохо о нем отзывался. Я шла против своих чувств к Скендеру (не считая последнего нашего разговора), пресекала заигрывания Ириана, помня о том, что у меня есть жених. Я корила себя за каждый игривый взгляд сидхе в мою сторону, за каждый случайный поцелуй… Что ж, я не единственная дурочка с принципами в этом мире.
