- ... Полина, - поправила его девушка. - Называй меня просто Полиной, пожалуйста. Брегер мотнул головой, словно пес вылезший из воды.
- ... Эти камни рождены в пламени умирающего дракона, при... Полина. Кровавый алмаз. Умирая, дракон исторгает такое сильное пламя, что то плавит камни и создает идеальные условия для образования кровавых алмазов. Твой отец... отец принцессы Брунгильды, - исправился Брегер, - известен, как драконоубийца. И этим гордится! Но люди Аспарии считают Мракаса монстром... И эти камни - напоминание о его преступлениях.
- Разве драконы не злы по природе? - удивилась Полина. - Мне казалось, они злобные твари, которых стоило бы бояться.
Брегер невесело улыбнулся.
- Ты ничего не знаешь о нашем мире, ребенок. Драконы - это чистое волшебство, самое настоящее, незамутненное. Если бы только нашелся хотя бы один... один-единственный... мир мог бы стать лучше. Еще была бы надежда...
- Значит, больше их не осталось?
- Ни одного. Мракас убил последних... А если исчезли драконы, исчезнет и волшебство! Растворится, словно запах в эфире...
И Полина поглядела на Брегера - вопрос бился на кончике языка:
- Если все ненавидят драконоубийцу, тогда зачем королевству ТАКАЯ принцесса? Дочь этого монстра... И где настоящая принцесса Брунгильда? Она существует... существовала?
По лицу Брегера девушка поняла, что ответа лучше не ждать - не ответит. Что ж, она и сама все узнает...
- У тебя щетина колючая, - перевела она разговор на другое, и плечи мужчины разом расслабились. Правда, лишь на мгновенье... Пока ладонь с розовыми ногтями не коснулась его щеки. Он отвел голову, отстраняясь...
- Тебе спать пора.
- Все равно не усну. - И провоцируя: - Ты боишься меня?
Брегер посмотрел на нее с явной насмешкой.
- Это тебе, принцесса, следует бояться меня.
- Почему?
И снова насмешливый взгляд, даже чуточку издевательский, словно Брегер желал уязвить посильнее.
- Потому что могу оказаться не тем, чем тебе кажется...
- Так расскажи, кто ты есть. Почему, например, король терпит, но не любит тебя?
- Поверь, наше чувство взаимно: мы успешно терпим друг друга. Любовь же понятие относительное...
Спросить хотелось так много, так много узнать. Но было страшно, что Брегер сбежит...
- Что ты делаешь в замке? - спросила Полина.
- Ты знаешь: охраняю тебя.
- Не очень успешно. - Она с улыбкой коснулась виска. - Ты что-то расследуешь... Об этом тоже не станешь мне говорить?
- Не стану.
- Тайна следствия?
- Что-то вроде того.
Полина снова прильнула к его колету, затихла, считая удары сердца. Тук-тук, тук-тук... Так хорошо, так мирно.
А Брегер заговорил:
- Мы с семьей жили когда-то близ Тольвуда в Бесконечных горах. Приграничная территория, как бы ничейная... Голубые просторы бескрайнего неба и высокие пики гор, на которые облака нанизывались как куропатки. Мой отец любил говорить: «Кто Тольвуда ни видал, ни видал ничего в этом мире». Он был прав: место было чудесным, таким, что лучше и не сыскать. А потом пришли варги... Эти твари вечно кочуют, им не сидится на месте. И нам пришлось защищаться... В одной из стычек умерла моя мать... Отец любил ее и поклялся отомстить каждому варгу от Океана до Гор. Он преследовал их с таким бешеным остервенением и свирепостью, что, пожалуй, утратил частицу себя, жил только местью, убийством и пролитой кровью. Я всегда был при нем, он меня наставлял, учил «быть мужчиной», с его собственных слов... Но... - Брегер задумался на мгновенье. -Убийства никого не делают лучше... И я даже рад, что однажды это закончилось.
- Вы убили всех варгов? - спросила Полина.
- Если бы, - покачал головой Брегер. - Просто мне улыбнулась удача. - И с горькой усмешкой: - Если жизнь во дворце вообще можно назвать чем-то подобным... - И продолжил рассказ: - В тот день намечалась большая облава - отец выследил нескольких варгов, кочующих к Скрытому лесу, и собирался напасть на них, правда, получилась заминка, и когда мы вышли на них, застали варгов за делом: они громили карету с какими-то важными господами. Один из них отбивался, защищая мальчонку моих где-то лет... Но долго он бы не продержался, еще минуту-другую... В общем отец ему подсобил: отсек варгу правую руку и подрезал коленное сухожилие. Это лучший из способов справиться с ними... - пояснил он Полине. - Кабы не мы, лежать бы Люциусу в Бескрайних горах. И он отлично то понимал!
- Это был король Люциус?
- Он самый. Направлялся в Гарус с дипломатической миссией, но отстал от кортежа. Должно быть, их вели варги... Вот Люциус и сказал отцу, что готов отплатить ему чем угодно. А отец, не будь дураком, попросил его позаботиться обо мне!
- Отдал тебя?!
- Позаботился, - повторил Брегер с нажимом. - И я не скажу, что не был этим доволен!
22 глава. О том, чем чреваты доверчивость и наивность...
Вика почувствовала, как смех прорвался тихим смешком и, усиливаясь от забавности происходящего, скрутил ее пополам.
А происходило такое, что...
- У тебя уши размером с поднос с пирожками! - сквозь хохот сипела она, глядя на не менее покатывающегося от хохота парня.
- А у тебя нос как морковка. Даже цвет тот же самый!
- Нет, ты на уши свои посмотри: телевизионные «тарелки» и те много меньше.
Они хохотали без остановки, хватаясь за животы и припадая к деревьям. Казалось, давно бы пора успокоиться, но веселье не проходило... Только усиливалось скачками.
- Не могу больше, живот болит, - пожаловалась Виктория и, снова глянув на парня, зашлась от повторного приступа смеха. Уж больно забавный «слон» из него получился... Удержаться не было сил.
Демиан тоже смеялся до слез, утирал глаза, согнувшись как при желудочных коликах.
- Это невыносимо, - сипел, сотрясаясь всем телом. - Твой нос меня доконает.
- А меня твои уши.
Как долго они хохотали, сложно было сказать - казалось, целую вечность! - но, наконец, полностью обессиленные, они повалились в траву и замерли, опасаясь глядеть друг на друга. Боялись опять рассмеяться... Сил не было совершенно. Их словно в блендере прокрутило и выплюнуло на траву бескостной, сжиженной массой... Язык тоже словно распух и отказывался шевелиться.
- Мне плохо, - с трудом проворочала им Виктория.
- Мне тоже, - отозвался молодой человек.
Они полежали еще немного... и снова еще немного... Под кронами высоких деревьев стало заметно темнее. С чего бы дню догорать так внезапно? Сейчас вряд ли больше полудня.
