- Ну вот, я раздобыл нам денег на ужин, - радостный голос, раздавшийся за спиной, заставил Вику стремительно выпрямиться. - Чего пожелает моя королева?
И Демиан, потрясая мешочком с деньгами, так и замер, рассмотрев выражение Викиного лица. Он понял все в то же мгновение...
- Извини. Я боялся признаться! - произнес, низко опустив голову. - Я надеялся, что...
Сам не знаю на что. Просто... нам было так хорошо. Я боялся испортить... Вика, - он подался к ней, но Виктория отступила.
- Не надо, пожалуйста, - сипло отозвалась она. - Дай мне это осмыслить! Я все еще в шоке.
Голоса на городской площади неожиданно стали громче и невольно привлекли их внимание. Демиан с девушкой поглядели в их направлении: двое мужчин, крепивших что-то на длинных шестах, распустили веревки, и скрученный в рулон полог, раскручиваясь, упал до земли.
Изображение на холсте присутствующие приветствовали хлопками в ладоши и криками удовольствия.
Демиан отвернулся...
У Вики заломило сжатую челюсть.
С холста на нее глядел Демиан собственной персоной. В пышной королевской одежде, с улыбкой на красивом лице...
- Вика, я люблю тебя, и ты это знаешь, - произнес он как оправдание. - Ты должна понимать...
У Вики ком стоял в горле и мешал говорить. Она через силу проталкивала слова...
- Все это время ты говорил про себя, - сказала она. - Про Аспарию, про свои обязательства перед пятью королевствами... Про принцесс... А я-то считала себя такой взрослой, но самого главного не увидела. Ты должен был мне рассказать!
- Знаю.
- Я ведь тоже влюбилась в тебя, - с надрывом выдохнула она. - Как девчонка какая-то!
- Вика...
- Нет. - Девушка опять отступила. - Дай мне время.
Развернулась и пошла по улице прочь. Почувствовала, как глаза ожгли слезы, как заструились по щекам вниз... Как от боли ее буквально скрутило. Почти не видя дороги, Виктория завернула в первый же переулок, и, обхватившись руками, словно боясь на куски развалиться, припала к холодной стене, исторгая слезами непрошенную надежду, занозой засевшую в сердце.
А ведь она и не надеялась ни на что, вышла из того возраста, просто позволила себе чуточку счастья... Совсем крохотную.
Сама себя обманула, как оказалось: счастье было вовсе не крохотным - заполняло все сердце. И лишаться его было больнее, чем вырывать гнилой зуб наживую...
- Милая, что случилось? - голос сердобольной старушки прорвался сквозь ее боль, а рука коснулась плеча. - Ну-ка вставай, поднимайся...
Вика подчинилась на автопилоте, позволила добрым рукам увлечь себя к входной двери, ввести в светлую комнатку с ажурными занавесками на окнах и усадить на стул у камина.
- Ну, что случилось? - спросила старушка, заглядывая ей прямо в глаза. - Никак что-то сердечное... Бедная девочка! В таком возрасте только из-за любви убиваться и можно.
Виктории стало смешно и грустно одновременно: вот ведь права добрая женщина, ведет она себя как девчонка. А ей давно уж не двадцать...
- Сама не знаю, что со мной происходит, - повинилась она. - Знала ведь, что расстанемся все равно, а сердце болит... Глупость какая-то. Дышать трудно...
Собеседница головой покачала.
- Любишь его?
- Люблю. Сама такого не ожидала...
- А он, он тебя любит?
- Д...да.
- Тогда к чему разлучаться, милая? Найти друг друга итак в этом мире непросто, и коли вам выпало это счастье...
- У него обязательства... и невеста. А я... мне тоже придется уехать...
И снова старушка головой покачала.
- Любовь многое может снести и многое изменить. Надо только держаться ее и бороться. Оно вон как бывает, - старушка налила кипятка в кружку с душистыми травами, - случается то, что не ждешь. И вся жизнь по-другому идет... Помнится, дед мой, старый Маргольф, был тем еще сердцеедом: всей округой девицы по нему сохли, все гадали, которой из них он достанется. Да просчитались... Женился Маргольф в итоге на девушке из соседнего королевства, да не просто так. С ним тогда целая история приключилась... - И подала Вике кружку: - Ты пей, а я расскажу. Уж больно занимательная история! Вот как там было...
35 глава. О том, как непросто влюбиться в принцессу и сносить королевское высокомерие...
Они лежали обнявшись, глядя сквозь стекла на потолке в высокое небо. Говорить не хотелось... Губы горели от поцелуев, и этого было достаточно.
Но в двери вдруг постучали. Робко, но все же настойчиво...
Брегер дернулся, садясь на постели... В глазах всколыхнулся испуг.
- Тебя не должны здесь увидеть.
- Мне все равно.
- Ты не знаешь, что говоришь: я всего лишь ищейка - меня в замке за человека-то не считают - а ты принцесса Аспарии. Ты - наше единственное спасение!
Полина спустила ноги с постели и поглядела на носки своих туфель.
- А если я не хочу быть принцессой, - спросила Полина, - и спасительней Аспарии тоже быть не хочу? Что, если я, - она перевела взгляд на Брегера, - хочу быть только твоей? Мне не нужен никакой принц, только ты и больше никто...
Брегер, казалось, боролся с собой, когда сказал явно не то, что хотел бы:
- Демиан здесь единственный, кто принимает меня словно равного. Уверен, тебе он понравится... У него доброе сердце.
Полина стиснула кулаки и нахмурила брови.
- По-твоему, я с тобой целовалась от нечего делать? - взвилась она, явно рассерженная. -Сегодня с тобой, завтра - с принцем. Как славно ты обо мне думаешь! Польщена. - И так как стук продолжался, пересиливая себя, встала в углу. - Теперь меня никто не увидит... Доволен?
Брегер молча поднялся, проковылял к двери и открыл ее.
- Слушаю, - почти гаркнул.
Женский испуганный голосок торопливо пролепетал:
- Мастер Брегер, король желает с вами увидеться. Он в шахматном зале. Что ему передать?
- Передайтер, что я буду так скоро, как только смогу. - И коснулся перебинтованной раны.
Девчонка пискнула, и Полина услышала перестук башмачков в сторону лестницы.
- О чем король хочет с тобой говорить? - спросила она. - Ты мне расскажешь?
- Тебе нужно идти, а мне одеваться, - сказал Брегер, уходя от вопроса. И держал дверь открытой, как будто выпроваживая ее...
Полина послушно подошла к ней и замерла на мгновенье.
- Ты ведь уже не жалеешь? - спросила она. - О том, что случилось...
Брегер молчал: он знал, что не стоило поддаваться. Знал с первой минуты, как увидел принцессу, глядящую на него без привычных страха и омерзения...
