Я смерила его взглядом. И вот это недоразумение смеет обращаться ко мне на «ты»?
— Да. Как к вам обращаться?
Молодой человек с готовностью представился. Как я и думала, он просто назвал имя и фамилию, не добавив сакрального «Из Рода такого-то».
Я начала объяснять ему, как следует себя вести в присутствии Гетена, сколько у него практикантов и прочее. Новичок делал вид, что слушает, а сам крутил головой, разглядывая купол, ярусы, служащих, и на каждое мое слово по делу добавлял десять не по делу. Мало того, что он не слушал моих инструкций, так еще и мне не давал работать, все стремился поделиться своими мыслями насчет того, как рад, что его перевели из питомника, как здесь чисто и хорошо пахнет, какой вчера был шикарный ужин…
Я еле дождалась обеда! Но и в столовой этот несносный болтун не прекращал трещать, от него устал даже терпеливый Дейриган, а Дена Моран посмотрела на меня сочувственно, когда пришла пора возвращаться в оранжерею.
Позже я сделала еще одно открытие насчет «нового помощника». Он избегает любой работы. Точнее, работает, но лишь в кратких перерывах между болтовней, осмотром панорамы, почесыванием головы и трепанием браслета.
Вообразив для удобства, что это не волонтер, а ребенок, которого оставили на мое попечение, я глушила раздражение и терпеливо повторяла правила, которые он пропускал мимо ушей. А ведь мы работали вместе только один день!..
Когда я вечером вернулась в комнату, Джуди сразу отметила:
— Ну и злющая ты! Что случилось?
— Новый волонтер, — прорычала я, раздеваясь. Хотелось скорее отмыться не только от пятен земли и добавок, но и смыть с себя прилипчивую энергетику этого новичка. Кто знает, может, бестолковость заразна?
— Это тип по имени Мича, да?
— Да, — удивилась я. — Ты его знаешь?
— Его все знают. Сказочный раздолбай. Он сначала на складе помогал, его оттуда вытурили, потом отправили на самую простую работу в питомник, но и там он напортачил.
Я похолодела. Профессор Гетен… просто Гетен, это человек, который не станет задумываться о лишнем, то есть о том, что из себя представляет новый помощник. Так что в этом опасном сочетании факторов «раздолбай» и «Гетен» нет ничего странного, все к тому шло. И все же я уточнила:
— Ты хочешь сказать, этот Мича все портит?
— Именно так, — не пожалела меня Козловски. Да еще и коварно улыбнулась: — Нелегко тебе придется, задница.
— Не зли меня, пузатая, я сегодня опасна, — прошипела я, понимая, что мне придется работать за двоих и всеми силами стараться сделать так, чтобы Мича ничего не натворил.
Каким-то образом мы проработали с новичком несколько дней, и ничего не случилось. Он, конечно, бесил меня безмерно и мешал сосредоточиться, но катастрофы не произошло. Главным образом потому, что я следила за ним так же бдительно, как следят матери за агукающими карапузами, активно познающими мир. Постепенно я начала немного расслабляться и думать, что способна даже из такого, как он, вылепить нормального работника.
— Уф, устал, — заявил Мича ближе к обеду, вытирая несуществующий пот со лба. — Идем уже в столовую?
Именно он за столом предложил нам всем, практикантам и волонтерам Гетена, перейти на «ты». Я была в какой-то мере благодарна ему за то, ведь так Дейриган стал звать меня ласково «Кэей» вместо обычного «вы», а в его устах мое имя звучало по-особенному нежно.
— Скоро. Выключи установку полива, и пойдем.
Миче нужно было всего лишь подойти к установке полива да ткнуть на одну кнопку. Но он до установки не дошел — споткнулся о провод, который по какой-то неведомой причине оказался на проходе. Инструмент для разрыхления почвы, чей провод и торчал на проходе, полетел прямо на Мичу, тот, испуганный, взмахнул рукой. Да не просто взмахнул, а использовал психокинез! Все, что находилось поблизости от парня, полетело в разные стороны. Я шарахнулась вбок, и только это спасло меня от возможной смерти; установка полива, поднятая с места мощным всплеском эо, сбила меня с ног, ударив в плечо.
Все произошло очень быстро, настолько быстро, что мне даже показалось, что это разыгралось мое воображение. Боли я не чувствовала, мои нервные окончания были в шоке. Зато я увидела, что ящик с удобрениями упал прямо на тщательно взлелеянные росточки образца номер четыре.
— Ростки, — охрипло и обалдело шепнула я. — Ростки… Мича! Мича, скорее спасай четвертый образец!
Мича, тоже обалдевший, вместо того, чтобы бежать к образцам, кинулся ко мне, схватился за угол установки, хотя мог бы преспокойно сдвинуть ее с меня с помощью эо.
— Ты жива?! — спросил парень, пытаясь одновременно освободить меня и оценить, не выгляжу ли я как раздавленная.
— Пока — да, но если ты сию минуту не пойдешь к росткам, Гетен убьет нас, нас обоих!
Мича, наконец, осознал, о чем я толкую, и оставил установку в покое, при этом острый край глубоко оцарапал мне плечо. Я метнула на него убийственный взгляд, но он этого уже не видел — побежал к горшку.
А ко мне кинулись другие сотрудники. Несколько мужчин быстро приподняли установку полива и освободили мою руку. Один мужчина задумал было взять меня на руки, но я так на него посмотрела, что он свои руки чуть ли не за спину спрятал.
Я живая еще, землянин, и вовсе не такая полудохлая, как ваши женщины! Подумаешь, меня чуть придавило… да и рука сломана… в нескольких местах… Кто-то подхватил меня за талию и повел в медмодуль, остальные остались с Мичей, прибирать кошмарные последствия падения. Один из моих сопровождающих повторял, как заведенный:
— Вы меня слышите? Вы слышите меня?
Да, слышу, сожри тебя рептилоиды! Я не оглохла от боли! Мне пока вообще не больно, если уж на то пошло! Но скоро станет…
— Держитесь, вам быстро переломы срастят, — другой попытался меня приободрить. — Врачи у нас отменные!
Я ничего не ответила, мне хотелось рвать и метать. Какая разница, какие здесь врачи? Как они не понимают: Гетену плевать, кто споткнулся и устроил переполох, он нас всех прикончит за то, что погибли нужные ему для исследований росточки образца номер четыре!
Я сокрушенно застонала, вспомнив, как трепетно и аккуратно трогал каждый крошечный, едва наметивший листочек Дейриган, как сияли его глаза, когда он записывал изменения цвета. И, хоть я ничего не понимала в том, что происходит с образцами, знала — что-то происходит, что-то важное!
И что теперь?! Ошеломленная, я не заметила пути до медмодуля, лишь когда меня уложили в диагностическую камеру, подумала про свою руку. Через пару минут сканирования выяснилось: рука оказалась сломана в двух местах, и это не считая гематом и прочих повреждений.
Медсестра посмотрела на меня огромными глазами и ляпнула:
— Переломы? Странно, у центавриан обычно крепкие кости.
— Помолчите, Фей! — прикрикнул на нее врач, мужчина самого строгого облика. Он же и всадил мне обезболивающее; медсестры мельтешили около панелей, подготавливая составы для регенерационного и снотворное. Заметив, как я бледна, врач без позволения ввел меня в сон, возложив на лоб теплую руку.
