А внутри…
На меня нахлынуло со всех сторон — страхом, волнением, тревогой. Я поспешила от этих эмоций отгородиться, но у меня было мало опыта, поэтому ничего не вышло, и в первые минуты я просто стояла, как бледная статуя. Ну, как управлять этой самой эмпатией? То я одного мурнука еле чувствую, то сразу — десять гибридов!
— Унсури, — ворчливо позвал меня Гетен, чтобы отвлечь. — Что ты встала, как вкопанная? Так рвалась сюда, а сама трусишь?
— Девушка первый раз видит гибридов, — смягчил его слова Нигай.
— И что? Мы сюда работать прилетели, а не хлопать глазами. Работать будешь, неженка?
— Буду.
— Тогда идем.
И снова Нигай посмотрел на меня слишком многозначительно… или он просто оценивал, как костюм обегает мое тело? Если так, то хорошо — я здесь как раз для отвлечения внимания.
Первые полчаса «общения» с гибридами выдались самыми тяжелыми. Гетен проходил мимо гибридов, касался их ладонью, а мне диктовал, что писать. Я половину слов пропускала, потому что, во-первых, эти заметки были никому не нужны, а, во-вторых, каждого гибрида я пыталась «прощупать» эмоционально. Те из них, которые готовились к побегу, волновались страшно. Приходилось действовать осторожно, медленно, чтобы они не заподозрили неладного и вовсе не запаниковали.
Гетен покрикивал на меня раздраженно, а сам украдкой посматривал, как у меня идет дело. Он оказался прав: за его действиями следили, я же была невидимкой. Ну, как невидимкой: во мне замечали только фигурку, удачно подчеркнутую костюмом, да лицо с необычными зелеными глазами. Даже сами гибриды пялились на меня откровенно оценивающе.
Я перестала задаваться вопросом, как именно планируют «выкрасть» гибридов — до того меня измотала работа. Я лишь следовала за Гетеном и теперь приводила в порядок состояние только тех гибридов, на которых он указывал с помощью заранее оговоренных знаков. Может, моя помощь был не так уж нужна, но и лишней не была точно. Когда пришла пора собираться на обратный «рейс», у меня не осталось лишних мыслей. Хотелось одного — спать!
Мы уже собрались у аэро-площадки, когда к нам вышел человек и сообщил, что в нашем аэробусе диагностировали серьезные неполадки. Судя по тому, как вытянулись лица сообщников Гетена, план под названием «Похищение гибридов» провалился с треском.
А я говорила им!
Я не знала, что именно планировали Гетен и компания, знала лишь, что важно покинуть резервацию сегодня же. И все же я настолько устала, что даже эти заботы меня не занимали — отдохнуть бы! Может, и к лучшему, что сегодня ничего не удалось. Значит, в следующий раз они подготовят план получше.
Нам выделили спальные места, предложили наведаться в столовую, поужинать. Гетен украдкой сообщил мне, что все отменяется, а я только рада была этому. Быстро покончив с ужином, я добралась до своего места и упала мешком — так хотелось спать. В голове крутились образы гибридов. Большинство из них были похожи, как близнецы — неудивительно, ведь их вывели по одному образцу. Но некоторые… Чешуя, отсутствие носа, когти… От одного вида всего этого во мне просыпалось отвращение, связанное со страхом перед спящими, страхом, который живет в людях на генетическом уровне.
Полная самых противоречивых впечатлений, я заснула. Обычно я сплю без сновидений, крепко, но в резервации мое сознание превзошло себя, посылая диковинные образы. То я видела Ларио Гетена, который сердито размахивал руками, то капитана Нигая, который отдавал отрывистые приказы, то кричащую Эльки… а в одном из снов меня похитили, взвалив на руки, а я почему-то не могла сопротивляться и даже веки не могла поднять — так хотелось спать. Хотеть спать во сне — это диагноз?
…Проснулась я с сильным чувством усталости. Зевнула, потянулась, протерла глаза… и недоуменно поморщилась. Я хорошо помнила, что заснула в резервации, а разместили нас в тесноте. В том помещении были светлые стены и потолок. Так куда же они, поглоти меня Черная дыра, девались?! Где я?
Я подскочила, обнаружив себя лежащей на подобии мха. Кусты какого-то растения с длинными плоскими листьями закрывали обзор. Сглотнув, я выпрямилась и прислушалась. Джунгли жили своей обычной жизнью: что-то трещало, шуршало, вели перекличку птицы; пахло влажной почвой и придавленным мною «мхом».
Я тронула ухо и обмерла, на найдя на нем передатчика. Браслет на руке еще оставался, я торопливо коснулась его… он не заработал! Кто-то вывел его из строя. Сердце пропустило удар; чудо, что оно вообще выдержало и не перестало биться совсем от такого потрясения.
С минуту я оставалась на месте, пытаясь понять, что произошло и как я оказалась в джунглях. Быстро проанализировав последние события, я сделала вывод, что во всем виноват Гетен. Не знаю, как и что он провернул, но определенно во всем виноват этот гребаный фантазер!
Одна я здесь, или нет? Как меня сюда привезли? Что это за часть джунглей? Далеко ли я от резервации и других поселений, где есть люди? Я осмотрела место, где меня оставили, и, не обнаружив никаких следов, раздвинула руками кусты.
Сзади что-то хрустнуло. Обернувшись, я увидела военного в камуфляжном костюме, даже на лице его была маска. Слава Звездам, я не одна здесь!
— Что происходит? Почему я здесь?
Военный приложил палец к губам — то есть к месту под маской, где были губы.
«Призываешь к тишине? Ну, ладно, я помолчу… пока. А потом все тебе выскажу, и тому, кто дал тебе приказ отвезти меня в джунгли!» Я оглянулась в поисках других военных, но никого больше не заметила. Но ведь мы же не можем быть здесь совсем одни!
Военный подошел ко мне и протянул фляжку. Подозрительная по натуре, я сначала хотела отказаться от того, чтобы пробовать то, что в этой фляжке. Но так как на мне нет ни браслета, ни передатчика, в таких предосторожностях попросту нет смысла.
Я приняла фляжку, отвинтила крышку, глотнула. Вода не имела дурного привкуса, была теплой. Я успела сделать только несколько глотков, после чего военный забрал у меня фляжку и жестом показал следовать за ним.
Мне хотелось знать, что происходит, но я понимала — раз он просит молчать, значит, так нужно, нечего устраивать скандалы. Для скандалов у меня еще будет время, а капитан Нигай еще извиняться устанет! Или Гетен… Оба!
Военный шел уверенно, ориентируясь по небольшому устройству. Двигаясь, мы достаточно производили шума, поэтому я не увидела большой опасности в том, чтобы тихо задать вопрос:
— Объясните хотя бы в двух словах, что произошло?
Военный никак на мой вопрос не отреагировал. Я с досадой признала, что ничего из него вытянуть не удастся. Он просто пешка, выполняющая приказ. За подобных здоровенных исполнителей, как правило, думают другие. Такие, как Нигай.
Что мне еще остается делать? Только следовать за своим провожатым. Вот только следовать пришлось слишком долго; я устала, хотя была достаточно вынослива, а ноги загудели.
