Бесконечный стресс, бесконечные ограничения… Законы природы таковы, что необходимо разнообразие, люди должны отличаться, искать разные пути развития. Но только в нашем обществе эта идея исказилась, органы контроля рождаемости не дают шанса даже родиться тем, кто по прогнозу вырастет не идеальным. «От лучшего к совершенному» — только такой путь у нас признают. Далеко не каждой семье разрешают иметь ребенка. Беременность — это не радостное событие, а тщательно спланированное состояние. И вот, пожалуйста, я — незапланированный, чудом оставленный ребенок. Здоровая, красивая, нормальная — но мне будет запрещено иметь детей с вероятностью в восемьдесят процентов. Потому что у меня обычные глаза, да еще и не того цвета, слабый уровень эо, заурядные показатели здоровья…
Зато идеальные центаврианки будут иметь больше привилегий. Я вспомнила про сестер, Ксану и Нери, и впервые подумала о том, что они и правда товар. Качественные вещички, которые Род старается подороже продать. И ведь они готовы продаваться — сами ищут покупателя-мужа получше. Потому Нери смеялась над тем, что я выбрала «скучного» Каркано. И в ее рассуждениях о выгоде действительно есть какие-то пластмассовые мысли… Мысли, которые нам в головы с детства вбивает общество.
Мне не понравилось, в какую сторону потекли мои мысли, мне не понравилось состояние глубокой задумчивости, в которое меня ввели слова Локена. Это все чушь… Лишние, пагубные мысли.
Я закрыла глаза и попыталась заснуть.
Утром я себя поймала на странном ощущении. Слабая еще после отравления, голодная, грязная, я очень четко ощутила, как стремится к выздоровлению мой организм. Я улыбнулась: несмотря на все свои злоключения, никуда не делось мое жизнелюбие.
Локен проснулся раньше меня — он уже успел сходить искупаться в какой-то луже и набрать фруктов. Заметив мою улыбку, он тоже улыбнулся:
— Видишь, кукла, никто тебя за ночь не съел.
— А я бы съела кого-нибудь…
— Пока посидишь на диете из фруктов.
Локен снял с меня ленты лазерным ножом и подтянул вверх за локоть.
— Разомнись хорошо, мы должны до вечера дойти до поселения.
Я сходила в кустики, размялась немного, поела. Орионец едва дождался, когда я доем, и сразу пошел. Я, естественно, за ним.
Мы хорошо шли, без задержек. Локен выбирал такие пути, которые были бы для нас самыми безопасными, и в то же время думал о том, чтобы нас нельзя было засечь сверху. Я перестала задирать голову и напрягать слух в желании услышать разыскивающих нас военных. Если Гетен испортил технику или того хуже — ТПТ-вышку, то со связью у всех проблемы. А найти в джунглях, кишащих живностью и крупными животными и насекомыми, людей, проблематично. Все мы оставляем примерно одинаковые энергетические следы.
Я приноровилась к темпу орионца и следила за дыханием. Постепенно я начинала уставать, но это была легкая усталость, намек на то, что неплохо было бы отдохнуть, а не выматывающая, жуткая усталость, которая валит с ног. Шло время, шли мы, изредка прикладываясь к фляге.
Заговорили мы с Локеном всего раз, когда перед нами появился рабочий-инсектоид. Я даже удивиться не успела, как орионец ликвидировал его мазером. Судя по тому, как молниеносно и точно пальнул орионец, у него был большой опыт обращения с оружием.
И хорошо! Потому что меня не учили, как отражать нападения гигантских насекомых! Сглотнув, я подошла поближе к рабочему, лапки которого еще двигались. Огромный. Опасный. Но с очень плохим зрением и туповатый.
— Скоро их будет попадаться больше, — сказал Локен. — Не паникуй, если кто-то тебя схватит. Смотри под ноги. Иди точно за мной. Когда придем на место, держись рядом и не делай ничего без моего разрешения.
— А…
— Идем, — оборвал он меня.
Выросшая в городе, я мало была знакома с живностью, а ее здесь было много, самой разной. Я иногда замечала зверьков с пятнистым окрасом, птиц с ярким оперением, змей — тоже ярких. Причем, замечала случайно — а так, как ни приглядывайся, не заметишь. Даже самые яркие создания умеют становиться невидимками, когда нужно.
В джунглях ощущение, что рядом никого нет, обманчиво. Всегда рядом кто-то есть, кто-то голодный, кто не прочь тобой закусить. Думаю, у Локена все-таки была какая-то уловка для того, чтобы отпугивать от нас некоторых хищников, просто мужчина не счел нужным сказать мне, какая именно это уловка. Поэтому я и держалась к нему поближе. Пару раз Локен отпугивал хищников зарядом мазера. Будь мы без мазера, могли бы запросто стать для кого-то обедом. Я как раз раздумывала над тем, как выжить человеку без оружия и без эо в джунглях, когда навстречу нам вышел военный в том же костюме, который Локен у кого-то позаимствовал.
Отгадайте, кто пальнул мазером первый? Орионец, чтоб его Черная дыра поглотила! И все же, этого было мало для того, чтобы сбежать. Когда Локен рванул в кусты, выглядящие совсем не безопасными, я замешкалась. Бежать за ним? Оставаться с военным? С кем безопаснее? С кем выгоднее?
Секунда размышления лишила мне права выбора: еще двое военных выскочили к раненому мазером товарищу и отрезали мне путь к побегу.
— На землю лицом вниз! Руки за голову! — приказал один, наводя на меня мазер.
Еще несколько человек промчались мимо — за Локеном. Вот они нас и нашли. Я знала, что найдут, по-другому и быть не могло.
Когда я была с Локеном, мне казалось, что он опасен, что с ним крайне небезопасно. Как только я оказалась в компании военных — показалось, что это они представляют настоящую угрозу. Нет, мне не было страшно, но я понимала, что мое положение скверное. Я по умолчанию заговорщица, сообщница Гетена. Чтобы выпутаться, мне придется здорово постараться.
«Справлюсь», — приободрила я себя.
Моя уверенность в благополучном исходе пошатнулась, когда военные привели меня к месту, где, кажется, с аэрокара высаживали военных. Рядом с палаткой я заметила клетку с тхайном. С тем самым, у которого «улыбающаяся морда». Очень приметная морда… Вот еще один плюс моего пленения — не придется переживать, что меня поймает такое чудище.
У палатки я заметила и капитана Нигая. Не думала, что он сам спустится в джунгли — он же такой холеный, такой высокородный, его положение обязывает сидеть в кабинете и дрючить подчиненных на расстоянии!
Меня уже успели обыскать, и обращались так, будто я опасный преступник. Я молчала и недовольство таким обращением никак не показывала — не дождутся от меня ни смущения, ни жалоб. Меня подвели к капитану.
— Гражданка Унсури, — протянул высокородный с непередаваемыми интонациями, впиваясь взглядом в мое потное грязное лицо. — Какая встре-е-еча.
— Вы не поверите, но я вас рада видеть.
— Я тоже рад вас видеть. И, раз у нас так все хорошо с вами, ответьте: почему вы сбежали из резервации? И не просто сбежали, а на аэрокаре, который вам не принадлежит?
— Меня похитили.
