Он закричал, заметался, пытаясь избавиться от этого нечто: раздирающего его когтями и удерживающего, словно человек. Однако оно так и держало со спины, не давая повернуть головы... А после и вовсе вцепилось в самые волосы, оттянуло макушку назад, обнажая тонкую кожу над сонной артерией.
И тогда Аддингтон увидал того самого волка... С ощеренной мордой, наступающего с неизменной неотвратимостью.
25 глава
Девочка металась на постели, горела, словно в огне. Выкрикивала непонятные слова...
– Что с ней? – спросила Элиза.
Рассказ про возможное обращение не шел из головы... Что, если и правда возможно такое? Что, если здесь, в этом диком краю, любая сказка способна осуществиться? Про мужа, охотившегося на чудовище, она старалась и вовсе не думать... Что-то тревожное, страшное не отпускало ни на минуту.
Рассказ Альвины про канувших Бродериков во время такой же облавы она старалась и вовсе не вспоминать.
– Тело и хворь вступили в противоборство, – ответила старуха. – И кто пересилит, одному богу известно! Придержите ей голову.
Элизабет обхватила голову девочки руками, постаралась удержать ее неподвижно, и старуха влила меж пересохших губ Эмили очередную травяную настойку.
– Что вы ей дали? – спросила Лиззи в видимом беспокойстве. – Это поможет девочке выздороветь?
– Говорю ж, только богу известно... А это горячку уймет, даст телу передохнуть. – И добавила от порога: – Зря вы девочку сюда перенесть велели, теперь и присмотреть за ней некому. Джейн совсем от страха ополоумела, а вам, верно, не с руки с ней сидеть.
– Я посижу, – уверила ее Лиззи. – Мне это не сложно. Только в радость!
Старуха мотнула головой и прикрыла за собой дверь, Лиззи осталась с девочкой наедине. Чуть стиснула ее горячую руку, посмотрела в осунувшееся лицо... Здесь, в одной из пустующих комнат для слуг, маленькой пациентке было всяк лучше, чем в полутемной каморке Альвины, да и родителей здесь принимать сподручнее. Томас еще с утра отправился в деревню с печальным известием...
Девочка начала затихать, похоже, отвар Альвины подействовал, и Лиззи, супротив этому, вернулась мыслями к мужу и происходящей нынче охоте, разволновалась пуще прежнего. Сама словно в горячке забилась...
Тогда в дверях и появился Томас с незнакомой ей женщиной, крестьянкой, судя по одежде и виду, матерью Эмили, как поняла девушка. И слуга подтвердил догадку, представив ее миссис Маргарет Чейз.
Крепкая, плотно сбитая женщина, она, казалось, только теперь уверилась в истинности принесенного ей известия: накрыла дочь своим телом и зарыдала. Да так, что у Лиззи комок подступил к самому горлу, и слезы навернулись на глазах... Она позволила женщине выплакаться и только потом коснулась ее подрагивающей спины, помогла присесть на стул у постели дочери.
Женщина наспех утерла слезы, вроде как устыдившись собственной слабости.
– Простите, – прошептала глухим, осипшим от долгого рыдания голосом, – не думала я, что такое с дочкою приключится. Что девочка наша... – она с трудом, но сдержала рыдание, – попадет в лапы этого зверя. А ведь муж еще тогда мне говаривал: «Попомни слова мои, Маргарет, не к добру человек этот в деревню явился. Не бывать дыму без огня! Жди новой беды». Но время прошло, и мы, верно, расслабиться успели, страх потеряли...
Она стиснула руку дочери, и слеза медленно побежала по ее щеке.
Элизабет поинтересовалась:
– О каком человеке вы говорите? Кто приходил в деревню и почему?
– Имя уж я и не упомню, – ответила собеседница, – да и не важно оно. Авантажный такой мальчонка, лет двадцати или чуть больше. Все Бродериками интересовался... Вот и к нам заходил, знамо дело: мать моя горничной в замке работала, каждого в доме знала. Очень переживала, что с ними такое случилось... С каждым из них. Впрочем, вам, верно, о том мало известно: вы не из местных. Про Бродериков слыхом не слыхивали...
– Немного наслышана. Альвина рассказывала о смерти мисс Кэтрин и исчезновении мужчин Бродериков
– Рассказывала, значит. – Маргарет Чейз поглядела на девушку с любопытством. – Что ж, тогда она, верно, и о слухах упомянула... Тех самых, что после смерти мисс Кэтрин ходили.
Элизабет мотнула головой.
– Ничего такого она не упоминала, – сказала она. – А что за слухи такие?
– Такие, – ответила женщина, – что это не мисс Кэтрин прибоем у Берри прибило, другое то было тело. Девичье, но другое... Еще матушка, добрейшей души человек, говаривала бывало: «Отродясь у мисс Кэтрин таких волос не бывало, как у этой утопленницы». А ей ли не знать, коли тело ее она обмывала да в гроб укладывала... А прежде уборкой в ее комнате занималась и волос этих множество с ковра выметала. Только никто в Раглане и слова не сказал... Схоронили девицу, и дело с концом.
Элизабет возразила:
– Но разве родные родители смогли бы так обмануться? Да и к чему бы им это?
– Вот и я тем же вопросом задаюсь. О том и мальчонке заезжему говорила: не понимаю, я, дескать, что тут к чему, коль надо, то сами и разбирайтесь. А он словно обрадовался даже, денег мне дал: фартинг оставил, мол, за потраченное мной время. Чудный такой, в горчичного цвета камзоле... До сих пор так перед глазами и стоит.
Женщина даже улыбнулась, едва приметно, как солнечный луч через тучку пробился. И Лиззи, страшась, что она большего и не скажет, поспешила заметить:
– Но муж ваш деньгам не обрадовался...
– Не обрадовался, – подтвердила Маргарет Чейз. – Еще и обозлился на мой длинный язык. Сказал, зря я о Бродериках разболтала: мол, недоброе это дело – о них вспоминать.
– Отчего же?
Женщина тяжело вздохнула, задумалась на мгновение.
Произнесла:
– Бродерики – они ж проклятые, понимаете? Весь их род. От первого до последнего человека... Вы ж слыхали, верно, про лорда Гервальда, в оборотня обратившегося? Как жену он родную снасильничал да наследника зачал... С тех пор никому в нашей долине покоя нет. Все под страхом живем, ожидаем, не объявится ли новое чудище, старым Рагланом порожденное, Бродериками выпестованное.
– Но Бродериков более не осталось... – несмело вставила Лиззи.
И женщина прошептала:
– Но оборотни, однако, не перевелись. Быть может, дело в долине папоротников... В самом этом воздухе, веками чудесами пропитанном. А, может...
– Хватит болтать, балаболка!
Элизабет и Маргарет Чейз вздрогнули одновременно. Альвина с насупленными бровями двинулась от порога и замерла с осуждающим видом.
– Чего хозяйку-то пугаешь, бестолковая? Али поговорить больше не о чем, как только пустые сплетни передавать.
– Пустые ли? – Маргарет Чейз ничуть не дрогнула, хотя даже Лиззи смутилась при виде рассерженной служанки. – Ты сама в то время в замке служила, с матушкой моей дружбу водила. Вот и скажи теперь: вру я или нет? Про Бродериков да про погибшую мисс Кэтрин... Пустые ли это сплетни, как ты говоришь.
