Но тот, само собой, никак на укор не отозвался, и Лиззи, пообещав вернуться с чем-нибудь вкусным, вышла из комнаты, тщательно заперев дверь.
Альвина была еще на кухне, заметила ее метания из стороны в сторону, еще и поругала:
– Все-то неймется вам, хозяйка, все-то вы мечетесь из стороны в сторону, словно лист на ветру? Никак по хозяину изводитесь... Воротится он, нечего и страшиться.
– И вовсе я не извожусь, – возразила ей девушка. – Не в этом все дело!
– В чем же тогда?
И Лиззи замерла вдруг, задумалась на мгновение, без предубеждения и самообмана, поняла с неожиданной ясностью, что не в щенке найденном дело, не в покалеченной девочке даже, а именно в ее страхе за мужа... В его охоте на зверя, которая можем чем угодно закончиться.
И все из-за нее?
Не может же быть совпадением, что сразу в двух местах Англии одновременно оборотни объявились?!
Во всем она виновата.
Знать бы еще, каким образом...
– Есть хочется, – произнесла она вслух. – Можно я чем-нибудь перекушу?
Альвина вскинула брови: мол, все дело в урчащем желудке, кто бы мог подумать, однако не сказала ни слова, и Лиззи, прихватив кусок хлеба и колбасы, воротилась к своему подопечному. Как раз пыталась выманить его из-под комода, когда услыхала звук въехавшего во двор экипажа, гомон взволнованных голосов, оживление, от которого что-то внутри похолодело. Она бросила еду на полу и устремилась прочь по коридору...
Только бы никто не заметил, откуда она появилась!
Только бы не случилось чего-то страшного...
Экипаж был ей не знаком, мужчины, выволакивающие ее мужа наружу, тоже.
Ее словно парализовало при виде этой картины... Она так и замерла на пороге с большими, перепуганными глазами.
– Несите его в дом, – велела меж тем старая служанка. – В комнату наверху. – И увидала хозяйку: – Ах, вот вы где, а я-то гадала, куда вы подевались. Супруга вашего зверь подрал... Проводите людей в комнату наверху, я пока травы нужные подберу. – И уже в сторону Джейн, не менее перепуганную, почти белую: – А ты воды нагрей да в комнату подними. Нечего столбом здесь стоять! Живо – за работу.
Этот окрик подействовал на Элизабет, равно как и на Джейн: они обе сорвались с места, каждая в своем направлении. Служанка побежала на кухню, Лиззи – вверх по лестнице, увлекая за собой мужчин с ее окровавленным мужем на руках.
– Что... что произошло? – спросила она запинаясь, когда они опустили его на постель. – Как это вышло?
Один из мужчин, в явном смущении и с виноватым лицом, замялся на месте.
– Мы и сами толком не знаем, – пробасил он совсем по-медвежьи, – мы волчицу убили, когда хозяин пропал, на волка пошел, как оказалось. Они вместе там были, волк и волчица, за щенятами своими пришли... Вот эти двое и сошлись один на один... Все на это указывает. Мы сами не видели... В овраге его нашли, таким, как сейчас. Довезли до деревни, а там воспользовались экипажем.
– Хватит болтать, нашли тоже время, – ворвалась в комнату Альвина, расталкивая мужчин. – Идите давайте отсюда. Идите! Толку от вашей болтовни хозяину никакого... Того и гляди отдаст богу душу.
Лиззи невольно выдохнула, шумно, всей грудью, старуха глянула на нее и приказала.
– Одежду с него помогите снять.
– Я? – пискнула Лиззи.
– А кто же еще? Или вы к собственному мужу прикоснуться боитесь?
Лиззи бы возразила – командирский тон старой служанки казался ей оскорбительным – однако она была по-своему права, и девушка шагнула к постели.
– А как же Томас? Он мог бы...
– Силы небесные, – не выдержала Альвина, – Томас повез миссис Чейз обратно в деревню. Возьметесь вы уже за дело или нет?! Чему вас только учат в ваших пансионах...
– Я не была в пансионе... – прошептала Элизабет себе под нос и склонилась над мужем, протянула руки к пуговицам его некогда белоснежной рубашки. Теперь бурой от запекшейся крови... Вздрогнула, когда Альвина брюзгливо заметила:
– Сами бы в обморок не грохнулись. Потом еще и с вами возиться!
– Крови я не боюсь, – с вызовом отозвалась Элиза и начала расстегивать пуговицы.
Прежде она никогда подобным не занималась: не касалась мужских рубашек и уж тем более их не расстегивала. Сердце так и грохотало о ребра... Комком поднималось к самому горлу. Мешало дышать... Даже пальцы дрожали, усложняя простую, казалось бы, задачу.
И вдруг Аддингтон открыл глаза... Посмотрел на Элизабет и улыбнулся. Она не сразу это заметила, слишком погруженная в собственные мысли, ахнула, встретившись взглядом с его голубыми глазами:
– Мистер Аддингтон...
– Элиза. – Он протянул правую руку, коснулся ее щеки. Обхватил ее всею ладонью... Так они и замерли на мгновение, глядя в глаза друг друга, и Лиззи смутилась, когда Альвина произнесла:
– Смею заметить, хозяин, вы в лучшем состоянии, чем мы полагали. И это весьма меня радует, как и вашу супругу, я полагаю... Она весь день места себе не находила. Словно предчувствовала беду... – И понудила Лиззи: – Ну, помоги снять испорченную одежду. Слышу, Джейн поспешает с горячей водой...
Лиззи видела, как Аддингтон поглядел на нее после слов служанки, так, словно хотел убедиться в верности ее предположения, получить уверение от самой Элизы, но ей было слишком неловко ответить, и она продолжала тянуть рубашку, полностью на этом сосредоточившись. Аддингтон приподнялся, чтобы помочь ей с задачей... И Лиззи увидела рваные раны на его боку. Три четких отпечатка... Борозды.
Они с Альвиной невольно переглянулись: не точно ли такими же было отмечено тело несчастной малышки?
В этот момент и появилась Джейн с тазиком теплой воды и тряпицей для умывания.
– Вот и ты наконец-то, – брюзгливо заметила старуха, продолжая «колдовать» над своими настойками. – Явилась не запылилась. Оботри хозяину раны и помоги мне с настойкой.
Джейн бросила на хозяйку настороженный взгляд, протиснулась боком к постели и кое-как пристроила тазик на стуле подле него. Когда она отжала намоченную тряпицу и потянулась к хозяйской груди, Лиззи не выдержала и подалась вперед:
– Я сама это сделаю, – сказала она, перехватив ее руку. – Можешь помочь Альвине с настойкой.
Джейн юркнула мимо, не поднимая головы, и Лиззи только теперь поняла, на что столь импульсивно подписалась: голубые, внимательные глаза глядели на нее не отрываясь. Девушку бросило в жар от макушки до кончиков пальцев на ногах... И ноги те ослабели. Она едва устояла перед соблазном, присесть на краешек постели и отдышаться.
Но нет, это было бы слишком красноречиво...
Оно бы столь много сказало о странных мыслях в ее голове.
О снах, виденных неоднократно...
