Девушки захихикали, не в силах справиться с приступом веселья, и тетушка-дуэнья одарила воспитанницу взглядом оскорбленной невинности. Сам комментарий едва ли коснулся ее ушей, однако неподобающее случаю веселье вызывало недовольство.
– Присядь и выпей чаю, сестрица. – Мистер Хэмптон указал на стул. – Уверен, хорошая чашечка «Дарджелинга» вернет тебе доброе расположение духа! Тем более после столь беспокойного сна. – И как бы между прочим осведомился: – Надеюсь, ничего хуже мигрени не приключилось минувшей ночью?
– Полагаю, ты имеешь в виду свое позднее возвращение от Коллинзов? – не растерялась Корнелия Сэттон. – Я слышала, как ты топал на лестнице. В этом доме скрипит каждая половица... – посетовала она, наливая себе чашечку чая.
Обе подруги с облегчением выдохнули: миссис Сэттон вряд ли могла их слышать, ее громогласный храп раздавался даже на лестнице.
И если уж отец не проговорится...
– Что ж, в таком случае пора бы нам поторопиться с завтраком, дорогие, – переменил тему беседы ее отец. И вынул карманные часы. – Четверть девятого. Пастор Ридинг готов предать анафеме всякого опоздавшего к воскресной службе. Но мы ведь этого не желаем, не так ли, девочки? – вопросил он с улыбкой.
Его сестра демонстративно вздохнула. Это был мученический, полный невысказанного страдания стон, предваривший следующие слова:
– Боюсь, сегодня мне лучше остаться дома, Элайджа: не хочу портить прихожанам радость воскресного дня своим скорбным выражением лицом. – И приложила руку к больной голове.
Мистер Хэмптон утер уголки рта салфеткой, отложил ее в сторону. Глаза его блеснули, как и всегда перед особенно удачной шуткой:
– Пастор Ридинг и сам неплохо с этим справляется своими пространными проповедями на тему адских мучений, – заметил он как бы мимоходом, поднимаясь из-за стола. – Двух страдальцев за утро нашему маленькому Колчестеру и в самом деле не вынести – будь здорова, сестрица. Девочки!
– Мы готовы, отец, – отозвалась Лиззи, и они с Хелен тоже поднялись.
– Я прослежу, чтобы ланч был готов вовремя, – донеслось до них на выходе из столовой.
– Спасибо, сестрица.
В церковь Хэмптоны добирались исключительно на своих двоих, закладывать двуколку ради десятиминутной прогулки казалось хозяину дома истинным расточительством, да и ножками следовало подвигать, как любил говаривать он в свои лучшие дни.
Вот и сейчас, выйдя за порог и вдохнув бодрящего, морозного воздуха, мистер Хэмптон блаженно улыбнулся.
– Хорошо! – И выставил по локтю для каждой из девушек. – В таком сопровождении я чувствую себя на десяток лет моложе. Если не больше...
Лиззи отозвалась:
– Вы вовсе не старый, папА. Хоть сейчас под венец! – И они с Хелен снова захихикали.
После смерти жены, случившейся восемь лет назад, отец Лиззи полностью посвятил себя воспитанию дочери и скорби по своей несвоевременно ушедшей супруге. Хэмптоны жили душа в душу, будучи по-настоящему счастливы в браке, как то мало кому удается, – их будущее казалось безоблачным, счастье непреходящим, и вдруг Глория Хэмптон занемогла. Врачи вынесли единогласный вердикт: чахотка.
Лиззи осиротела в течение нескольких месяцев...
– Погляди, Лиззи, у миссис Вудворт новая шляпка! – сказала Хелен, указывая глазами на женщину впереди. – Слыхала, такие нынче в моде в Париже. Стоят баснословные деньги!
– Никакие баснословные деньги не скроют отсутствие ума, – отозвалась ее подруга.
И мистер Хэмптон закатил глаза в наигранном недовольстве.
– Лиззи, милая, как можно, – заметил он с насмешкой в голосе. – Ум женщине вовсе не обязателен! Он лишь помеха девице на выданье, да и замужней женщине в том числе.
И дочь подхватила их привычную перепалку:
– То есть вы намеренно пичкали меня знаниями, заранее полагая, что ни одна достаточно образованная девица так никогда и не сумеет найти себе достойного мужа? – вопросила она.
– Всегда намеревался оставить тебя только себе! – с улыбкой подтвердил ее предположение мистер Хэмптон.
Они как раз приближались к церковному кладбищу, и Лиззи поежилась, припомнив события прошлого вечера: мрак, холод, шуршание в кустах. Глаза в темноте... Невидимую руку, распахнувшую створку окна и забросившую ключ в ее комнату.
– А это еще кто такие?
Удивленный голос подруги заставил Лиззи вернуться к реальности и узреть подкативший к церкви богатый экипаж с ливрейным слугой на подножке. Тот лихо соскочил на землю и, распахнув дверцу, опустил ступеньку. Невольно замершие на месте, они рассмотрели выплывшую из него женщину лет сорока-сорока пяти, девушку, едва ли старше годами самой героини, мужчину с тростью и... молодого человека в черных очках.
Этот последний, в отличие от прочих членов семьи, интереса к окружающему не проявлял: не бросив по сторонам ни единого взгляда, проследовал в двери церкви стремительным шагом.
Только тогда Хелен и выдохнула через услужливо приоткрытый от удивления рот.
– Он вовсе не старый, – озвучила первое, занимавшее все ее мысли.
Лиззи поглядела на отца:
– Разве вы не сказали, что новое семейство прибудет только со дня на день?
– И прибыло, судя по всему, – отозвался отец со спартанской невозмутимостью. – Похоже, они решили устроить прихожанам пастора Ридинга маленький приятный сюрприз.
– И у них получилось. – Девушка поглядела на других горожан, подобно им наблюдающих эпатажное прибытие Аддингтонов: возбужденные, перешептывающиеся, они спешили к дверям церкви и своим скамьям. Хэмптоны тоже продолжили свой путь...
– Что за странное приспособление у него на лице? – продолжила начатую тему Хелен. – Похоже на папенькин лорнет, только без ручки и крепко сидящий на носу. Да еще столь вызывающего цвета! Черного. Никогда не видела ничего подобного.
– Это очки, – просветила ее подруга. – Помнится, прежде они были в моде.
– Очки, – повторила Хелен нараспев, как бы пробуя слово на вкус. – По мне, так жуткое уродство. – И кокетливо улыбнулась подруге: – Хотелось бы увидеть молодого Аддингтона без них. Уверена, в церкви он непременно их снимет!
На этой вдохновляющей мысли она и потянула мистера Хэмптона от церковной ограды к дверям. Тот, снисходительно улыбаясь, последовал за ней...
4 глава.
… И раскланялся с пастором Ридингом любезнейшим образом. Тот привычно стоял в дверях церкви и одаривал каждого своей особой воскресной улыбкой.
– Мистер Хэмптон... Мисс Элизабет... Мисс Хелен... Какое благословенное утро!
– Более чем, – улыбнулся ему собеседник. – Я заметил, число ваших прихожан нынче значительно увеличилось...
– О да, – расцвел еще более радостной улыбкой маленький пастор, – добропорядочное семейство Аддингтонов почтило нас своим присутствием. Очень достойные люди, как я слышал.
