– Альвина, – Джейн появилась на пороге, – мне кажется, девочка померла. Она посинела и больше не шевелится...
– Как померла? – выдохнула старуха. – Ей лучше уже становилась. Никак не могла я так ошибиться...
И, взмахнув руками, она устремилась по коридору к комнате девочки.
31 глава.
– Я тоже поеду, – сказала Элизабет. – Принесу семье девочки соболезнования от нас. Так было бы правильнее всего!
– Тогда и мне стоит поехать. – Аддингтон, стоя на нижней ступеньке лестницы, с решительным видом зажал перевязанный бок рукою.
Лиззи шагнула вперед и тихо, так, чтобы не услышали слуги, произнесла:
– Не лучше ли тебе поберечься? Не стоит испытывать судьбу. Мы с Томасом справимся самостоятельно...
Было так странно глядеть в затемненные очками глаза и не испытывать неприязни, беспочвенного предубеждения, что вело ее с первого дня знакомства с этим мужчиной, мешало взглянуть на него другими глазами.
Теперь было иначе...
Совсем по-другому.
И чувства были другими: так скоро переменившимися, что ей самой непонятными.
Что это было сейчас там в груди, сменило предубеждение чем-то теплым, комочком свернувшимся у сердца? Уютным. Трепетным. Сладко мурлычущим при каждом ласковом взгляде, касании, высказанной заботе со стороны собственного супруга.
Неужто любовь?
И нежность, прежде ей неиспытанная, нахлынула так внезапно, так мощно и всеобъемлюще, что ей бы вцепиться в мужнин сюртук, обвить его шею руками, прижаться к груди.
Просто, чтоб не упасть...
Поделиться излишками чувства.
Она не решилась.
– Элиза, – Аддингтон сам подался вперед, взял ее руку, коснулся ее губами, – я верю, что ты способна справиться сама, я только хочу помочь тебе в этом... Рядом быть, мне это приятно.
Лиззи смутилась, присутствие слуг не давало ответить тем же, руки она все же не отняла.
– Мы обернемся в мгновение ока, ты вряд ли сумеешь заметить, – ответила она. И тише добавила: – Не стоит тревожить едва поджившие раны тряской по нашему бездорожью. К тому же Томас возьмет открытую коляску – в нее сподручнее уложить... тело девочки – а яркий свет будет вреден для тебя. День нынче солнечный! Сам посмотри.
Аддингтон нехотя уступил, столь же нехотя отпустил ее руку. А после – она слышала это – напомнил слуге прихватить в дорогу ружье. Всякое может случиться, заметил он между делом.
И вот они ехали в деревню, вдвоем с Томасом, сидя бок о бок на облучке, так, как Лиззи никогда прежде не ездила – здесь, в Уэльсе, все было много иначе.
И ей – она ощутила вдруг это – нравилась эта свобода!
Эти поля, покрытые чуть пробившимся по весне папоротником...
Океан... крики чаек... песчаные дюны с осколками перламутровых раковин...
Стены старого замка... забавный щенок...
Ключ! Она совсем позабыла о ключе.
Даже дернулась, так, что Томас спросил:
– Мэм, что-то случилось?
– Вспомнила нечто важное, – отозвалась она. И сразу же поинтересовалась: – Помнишь, тот вечер в пути, когда ты стрелял в непонятное... животное?
– В волка-то? Как же не помнить. Теперь-то я точно уверен, что видел... Часто о том вспоминал.
– Значит, ты точно уверен, что видел... животное?
– Точно, мэм. Пусть Джейн и считает иначе... Она – трусиха, – добавил с тихой улыбкой. Даже голос его смягчился. – Верит в бабские сказки. Про оборотней да цветущие папоротники в полях. Всяк знает, что это все не взаправду...
– А как же охотник на оборотней, нанятый местными крестьянами? Слыхала такой появился в округе.
Томас видимо подивился ее осведомленности.
– Темные они люди, – покачал головой, – вот кто-то этим и воспользовался. – Добавил тут же: – Хозяин в такие байки не верит. Вот и я не верю... Он человек разумный, а я его суждениям доверяю.
Лиззи поглядела на профиль слуги, его простое, открытое лицо, высвеченное солнечными лучами.
Заметила как бы невзначай:
– Вы, я слыхала, давно с ним знакомы, служили на одном корабле.
– Было дело. Ходили на «Спартиэйте» под началом капитана Фрэнсиса Лафорея...
– И корабль у вас был «заколдованным».
– Вы и об этом слыхали?! – хохотнул Томас, ударив себя по коленке. – Славные были деньки!
Да и ребятки отменные... Многие сгинули, – потемнел лицом так же внезапно, как и развеселился, – так и не ступили на берег. Стоят передо мной, как живые...
– Муж говорил, вы жизнь ему спасли.
Томас отвлекся от дороги, поглядел на нее в задумчивости.
– Да что там, – пожал вдруг плечами, – в лазарет отволок, когда его шрапнелью-то посекло от взорвавшегося снаряда. Делов-то! Я тогда многим помог. Да не все выжить сумели...
И Лиззи, вдруг осознав это, как откровение, произнесла:
– Я рада, что вы были рядом тогда... что помогли ему... и спасли. – И вдруг повинилась: – Простите, что к Джейн была недобра, что думала всякое.
– Вас можно понять – она зла не держит, – покачал головой возница. – А с хозяином просто вышло: я думать не думал, кто он и что, просто помог, как и всякому другому. А он вот, позаботился обо мне... И я так вам скажу: мистер Аддингтон – редкой души человек, повезло вам его внимания добиться. Держитесь этого и не отступайте! Он, может, обузой быть вам не хочет, но любит по-настоящему. – И вдруг смутился: – Простите, если лишнее говорю. Не мое это дело... Я ведь только из дружеского расположения. – И прищелкнул кнутом, погоняя серого мерина.
Появление хозяйской коляски наделало в деревне настоящий переполох: мал и стар высыпали на улицу полюбоваться новой хозяйкой. И Лиззи, подумав о скорбной причине, приведшей ее сюда, невольно порадовалась широким полям надетой по случаю шляпки: хотя бы за ней не видели ее глаз.
Глядящих жалостливо и чуточку виновато...
– А вот и дом Чейзов. – Томас остановил коляску у хлипкой калитки, соскочил с облучка и помог Лиззи спуститься.
Их обступили чумазые сорванцы, такие же высыпали из дома следом за Маргарет Чейз, показавшейся на пороге.
– Миссис Аддингтон, – женщина всплеснула руками, – рада вас видеть. Что привело вас сюда? – И сразу же всполошилась: – Надеюсь, с дочкою все хорошо? Альвина передавала, ей становится лучше...
И Лиззи потупила взор, слова словно к небу прилипли... Женщина поняла все сама: выпустила ручонку младшенького ребенка и, подавшись к коляске, заглянула внутрь. Охнула, запричитала, осела кулем на землю... Томас успел ее подхватить. Тут же подоспели соседки, заголосили с ней в унисон, и Лиззи, несколько оглушенная, шокированная, отступила на шаг и вдруг услыхала:
