Крик и рычание, удаляющееся прочь...
А еще человеческий силуэт, шагнувший на порог.
С ружьем наперевес... Донельзя знакомой походкой.
Лиззи ахнула, протерла глаза... и воскликнула:
– Отец? Вы ли это на самом деле?
Разгоняя едкую пелену свободной рукой, в сторожку вошел Элайджа Хэмптон собственной персоной.
– Здравствуй, милая, – произнес он с улыбкой. – Соскучилась по отцу?
– Как же... как же вы здесь оказались?
Элизабет все еще не могла осознать произошедшее.
– Слыхал, созывали людей на волчью облаву, мол, расплодились звери без меры. Людям проходу не дают... А я, как ты помнишь, – Хэмптон встряхнул охотничьим ружьем, – завсегда был заядлым охотником. Никогда пропустить такого не мог... Вот и решился двух зайцев сразу убить, – он посмеялся над собственным каламбуром, – тебя повидать, да зятю помочь. Авось не зря торопился: явился в самое время. Ну, – он расставил обе руки, – обними уж родного отца. Не томи меня ожиданием!
– Папенька. – Лиззи упала ему на грудь и обняла. Вдохнула знакомый запах... Выдохнула от удовольствия. Но своего не забыла...
– Видели ли вы зверя, в которого стреляли?
И Хэмптон глянул на Томаса у дочери за спиной, тот, казалось, и сам ждал ответа не меньше ее.
Сказал:
– Волк, полагаю. Я видел его только издалека... Жаль, не сумел толком прицелиться, слишком поторопился. К чему вопрос, милая?
Она не знала, что ему рассказать: слишком многое сумело произойти.
Да и поверит ли он?
Она и сама с трудом многое понимала...
– В долине о том говорят, что оборотень вновь объявился. Что это не сказки какие... Взаправду все это.
– Пустые легенды. – Элайджа Хэмптон подставил дочери локоть и только теперь рассмотрел сидящего за столом мертвеца. – А это еще что такое?
– Томас считает, какой-то бродяга, забравшийся в дом, – ответила Лиззи, – однако этот цилиндр наводит на мысли иного толка.
Отец с мрачным видом поглядел на странного «джентльмена», потом развернулся и потянул дочь в сторону двери.
– Нам лучше уйти, поспешим же, такие места не для барышни вроде тебя.
Они прошли сквозь проем с сорванной с петель дверью, спустились по разбитым ступеням и поспешили в сторону дожидавшейся у дороги коляски.
33 глава
– Рада, что вы ей сказали, – Альвина оторвалась от тарелки с фасолью и поглядела на Аддингтона. – Она девочка неплохая, добрая, разве что впечатлительная сверх меры. Но так это проходит с годами... Да и сами вы как-то повеселели. Давно стоило объясниться, не доводить себя до беды.
– Значит, она тебе нравится?
Альвина выдержала задумчивую паузу, скорее для вида, чем по существу.
– Могло быть хуже, вот что скажу, – ответила она. – Да и жить с ней не мне, а вам, вот о пустом и не спрашивайте.
Аддингтон усмехнулся, беседы с Альвиной забавляли его. Впервые в жизни он мог говорить с кем-то без обиняков, просто так, как есть, не подбирая красивых фраз, не обдумывая слов наперед.
Заметил вдруг:
– И брось сказки свои городить, Лиззи запугивать. Знаю я, как ты то умеешь... На себе испытал. Просил ведь от них воздержаться...
– А я и ни-ни, – старуха изобразила полнейшую невинность, – ни словечка, ни полсловечка. Я ж говорю, впечатлительная она, любого звука чурается. Мне даже рта раскрывать не приходится...
Аддингтон поглядел с недоверием, ничуть не убежденный ее словами.
– Про оборотней даже не заикайся, – погрозил ей пальцем. – Хватает Дженни, любого звука шарахающейся... – Осведомился: – Ты знала про них с Томасом? Она говорила?
– Молчала, что та осина в лесу. Я думала даже, она по вам убивается... – и зыркнула на мужчину глазами.
Тот даже скривился.
– А мне не сказала.
– Мало ли дурочек по вам убивается, – пожала плечами старуха. – Мужчина вы ладный, по-своему привлекательный... Разве что чашки ночами побиваете да несдержанны бываете. Так то свойственно и лучшим из нас. – И вдруг спросила: – Как ваши раны? Укус на плече меньше страдания причиняет?
Аддингтон отмахнулся:
– Болит много меньше. Ты лучше скажи, как девочку проглядела? Как вышло, что мертвой она оказалась? Ты обещала на ноги ее поставить.
– Все так и было, – мотнула головой Альвина, – она на поправку пошла, жар у нее унялся.
– Так что же случилось?
– Мне то неведомо, хозяин.
И словно эхом зазвучали тревожные крики Джейн:
– Альвина! Альвина! – Она замерла на пороге, увидев хозяина. – Мистер Аддингтон.
– Что у тебя приключилось? – осведомилась старуха недобрым тоном. – Снова чего примерещилось?
Джейн съежилась, как от удара, однако произнесла:
– В холле кто-то скребется. Звук слышится из-за двери, ведущей в северное крыло...
– Крысы, знамо дело, – сказала Альвина, – их там расплодилось без меры. Надо бы потравить, да руки все не доходят... – И продолжила заниматься фасолью.
Аддингтон, однако, поднялся: Джейн выглядела по-настоящему перепуганной, а он был ей многим обязан.
– Пойдем поглядим на тех крыс. Все веселее, чем здесь сидеть...
– Тогда и я погляжу, – сказала Альвина.
И они потянулись в сторону холла, заслышав еще на подходе, как кто-то скребет в дубовую дверь с той стороны. Настойчиво, без перерыва...
– Вот, и так постоянно, – заметила Джейн еле слышно.
Аддингтон усмехнулся:
– Какая настойчивая крыса. Никак и ей примерещилось приведение... То самое, шаги которого раздаются ночами!
– В замке нет привидений, – молвила Альвина против всякого обыкновения. – Причудилось вам, верно. – И с решительным видом потянула дверь на себя. Правда, сама не управилась: Аддингтон ей подсобил. Приоткрыли дверь на несколько дюймов и даже отпрянули, когда что-то пушистое, крохотное и донельзя верткое метнулось в сторону кухни, исчезло, только его и видели.
Все трое переглянулись.
– Что это было? – у Джейн задрожала нижняя губа.
– Никак домовой или леший, – хохотнул развеселившийся Аддингтон. – Ну, Альвина, неужто ни одной истории не расскажешь? Ты много их знаешь... – И снова пошел в сторону кухни.
Пушистое нечто лакало молоко из высокого жбана и мелко помахивало хвостом. Насторожилось, подняло бурую шерсть, даже тяфкнуло при их появлении... И Аддингтон замер, пораженный внезапной догадкой. Она так и полнилась на языке, пока Джейн не озвучила ее первой:
