Такие приятные, умиротворяющие звуки...
А между тем события в сторожке случились только вот-вот, пару часов назад, и она знала, уверена была: не просто животное поджидало их за ее стенами.
Животные говорить не умеют...
А это нечто... этот... оборотень... умел.
– Я думаю... оборотень все еще жив, – сказала она, пересиливая себя. – И знаю, что вы не поверите мне, решите, что я напридумывала себе, наслушалась разного, но... Томас тоже был там в сторожке. И вы, отец! Вы даже спасли нас...
– … от оголодавшего хищника, – подсказал предусмотрительный папенька. – Он, верно, пришел едой поживиться да вас учуял.
И Лиззи вскочила со стула, даже руками взмахнула.
– Умеют ли животные говорить? – воскликнула она, заметавшись по комнате.
Щенок учуял напряжение в воздухе, настроение хозяйки... Саму эту тягостную атмосферу между людьми.
Он зарычал...
Ощерился.
Аддингтон поднялся на ноги и поглядел Лиззи прямо в глаза.
– А это умело? – осведомился самым серьезным тоном.
И Лиззи кивнула.
– Оно называло меня «Кэтрин».
34 глава
Это было столь непривычно...
И столь приятно.
Ощущать тепло любимого человека...
Льнуть к нему, зная, что это взаимно, утопать в тихой нежности... странном успокоении.
Поделиться таящимся на душе...
– Мне приятно, что ты поддержал меня перед отцом. – Лиззи приподнялась на локте и поглядела мужу в глаза, даже в ночном полумраке совместной спальни она различала их манящую голубизну.
– Разве не в этом мой долг, как мужа, и заключается? – изогнулись его губы в улыбке. Аддингтон потянул девушку на себя и поцеловал в любимые губы...
Лиззи вдруг покраснела, припомнив предсвадебные наставления тетушки Сэттон, нырнула головой под подушку, проигрывая напугавшие когда-то слова: «Мужчины, ты должна это четко усвоить, имеют некоторые потребности, которые нам, женщинам, могут показаться несколько непристойными, даже отвратительными...»
Аддингтон приподнял подушку и усмехнулся:
– О чем можно думать в такой-то момент?
– Уж точно не о новой шляпке и пикнике, – откликнулась Лиззи. – И это страннее всего...
– Мне стоит допытываться до сути или... продолжить тебя целовать?
Лиззи вдруг посерьезнела, села в постели и, протянув дрогнувшую руку, коснулась его волос, провела от виска к подбородку.
Произнесла:
– Ты не такой, как я думала – я ошибалась. Создала неправильный образ, его и держалась... Мне жаль, что вела себя глупо.
– Я вел себя много хуже и тем усложнил ситуацию.
– Мы оба вели себя глупо, на том и сойдемся.
Потом она потянулась и тоже его поцеловала. Так, чтобы он понял: она сожалеет, по-настоящему сожалеет... О собственных слепоте и нелепом предубеждении. О зря потраченном времени, ревности к Джейн, недосказанностях между ними.
– И все-таки он повел себя странно, – не выдержала Элиза. – Не захотел даже слушать... А прежде такого не бывало.
– Ты об отце?
– О нем. Никак не могу забыть!
Аддингтон помолчал немного:
– Дай ему время осмыслить. Не так-то просто это принять...
– А ты принимаешь, – вскинулась Лиззи, – по-настоящему принимаешь наличие оборотней?
Аддингтон произнес:
– Я принимаю сам факт происходящего, Лиззи: ключ, странное нечто в темноте...
– … И мертвец в горчичного цвета жилете, – вставила девушка.
Аддингтон покачал головой, казалось, припомнил нечто донельзя неприятное. Что так и было, судя по следующим словам:
– Тебе не следовало ехать в сторожку одной. Это было крайне неразумно! Что ты намеревалась там делать?
Очень хотелось снова нырнуть головой под подушку, но Лиззи мужественно сдержалась. Они ведь пообещали быть честными друг с другом...
Вот она и сказала:
– Хотела от оборотня откупиться. Думала, вдруг поможет... Вдруг отвратит беду... от тебя... от Раглана. От нас всех! Но это не важно, тут о другом речь, – продолжила Лиззи менее экспрессивно, – тут дело в самом мертвеце из сторожки. Я вдруг поняла, что слышала о нем прежде: от Маргарет Чейз, матери бедной малышки... Сомнений быть не может. Тот самый молодой человек, что Бродериками в деревне интересовался, носил фрак того же цвета, что и мертвец в сторожке, она особо на то внимание обратила...
– Когда это было?
– Несколько месяцев назад. Он расспрашивал многих, мисс Кэтрин особенно интересовался...
– Мисс Кэтрин? То самое имя, что называло то существо?
Лиззи отчаянно закивала, довольная верным направлением его мыслей, произнесла:
– Как бы там ни было, убеждена я только в одном: все это так или иначе связано с Бродериками, Бродериками и старым Рагланом. Нам нужно выяснить больше о прежних хозяевах...
Аддингтон откинулся на подушки, полежал немного, глядя в задумчивости в потолок, Лиззи подумалось, уж не собрался ли он уснуть, однако муж поглядел на нее в темноте:
– Когда я собирался купить этот замок, мистер Пенникотт говорил что-то о трудностях, связанных с его унаследованием. Якобы прежде Раглан переходил из рук в руки только от Бродерика к Бродерику, по прямой наследственной линии – ни разу не случалось иначе – и только на этот раз все переменилось...
– Канули все Бродерики разом.
– Именно так. Ему пришлось обратиться в суд и отсудить права на владение более ничейным замком. Помнится, он жаловался на траты, вызванные тяжбой... Говорил, что более нелепых условий наследования в жизни не видывал.
– Каких условий?
– Признаться, я не вдавался в подробности. Мне было не до семейных историй... Но я могу написать мистеру Пенникотту и расспросить его, если требуется.
И Лиззи не смогла удержаться:
– Конечно, требуется, еще как требуется, – воскликнула она. И взмолилась: – Джеймс, пожалуйста, сделай это как можно скорее! Я хочу знать... понять, что происходит в долине. И почему то коснулось меня... Я... – она почти сказала про найденный ключ, но вдруг призналась в другом: – Я виделась с Джексоном и его братом. Мы были представлены утром в деревне... – И тише: – Старший Джексон показался мне неплохим человеком.
Замолкла, ожидая реакции мужа, страшась, должно быть, его возможной несдержанности, вспышки негодования. Ревности.
Он ее удивил:
– Вы слишком мало знакомы, чтобы судить о нем верно, – заметил он ровным, спокойным голосом. Переплел их пальцы между собой и заключил: – Просто будь осторожнее, хорошо? Доверие – вещь хрупкая и опасная...
