– Огрызаешься? Не надо, девочка, у тебя не хватит сил тягаться со мной.
Я и не собиралась. Я уже проиграла одно сражение, а потому всего лишь хочу обезопасить ту, кого я люблю.
– Я только спрашиваю, – опустила взгляд на собственные руки.
– Раз спрашиваешь, – он сделал вид, что задумался. – Тогда слушай – тебе всего лишь нужно быть внимательной, подмечать всё, что происходит в замке Ленгро.
– И писать вам об этом?
– Нет, – лорд Маригор коротко рассмеялся. – Ничего мне писать не нужно. Я сам найду способ встретиться с тобой.
– Я хочу… – начала, но он тут же перебил меня.
– Осторожнее, Дженис.
Вот только его угрозы не возымели нужного действия, и я продолжила:
– Я хочу, чтобы вы поклялись мне, что не тронете матушку!
Минутная тишина, которую разорвал громоподобный хохот.
– Поклялся? Тебе? – когда перестал смеяться, отец подошёл вплотную к кровати, на которой я сидела, и легко, словно пушинку, вздёрнул меня вверх. – Девчонка, кто дал тебе право хоть что-то требовать от меня?
На этот раз он даже не пытался сдержать злость. Она полыхала в его почерневших глазах, в напряжённых руках, в сильных пальцах, что до боли сжимали мои плечи.
– Я хочу, – повторила упрямо, он встряхнул меня, словно тряпичную куклу, отчего я клацнула зубами, до крови прикусив губу.
– Нет, это я хочу, чтобы ты выполняла мои приказы, а жизнь твоей матушки будет зависеть от того, насколько мне будет нравиться результат.
– Вы отвратительны, – выдохнула, чувствуя, как по подбородку течёт горячая кровь.
Отец швырнул меня на кровать и замахнулся. Я даже не успела зажмуриться перед ударом, впрочем, его и не последовало. Лорд Маригор сжал кулаки и отступил:
– Я куда отвратительнее, чем ты думаешь. Помни об этом.
И вышел, громко хлопнув дверью.
Я спешно стёрла кровь и уставилась в потолок. А что ты ждала, Дженис? Что сможешь его шантажировать? Сможешь диктовать свои правила, при этом ничего не имея за душой? Глупая…
Глава 4
Из коридора были слышны голоса, но разговор стих слишком быстро. Гораздо быстрее, чем я успела разобрать хоть слово.
Мать вошла в комнату, тихо притворила за собой дверь и подошла к кровати. Замерла всего на мгновение, а потом опустилась рядом, сжав мою руку.
– Дженис, послушай меня.
Я никак не отреагировала, так и смотрела на потолок, будто в мелких трещинах штукатурки притаилось моё спасение и решение всех проблем.
– Пообещай мне, что чем бы отец ни угрожал тебе, ты не будешь шпионить за Ленгро.
– Даже если это твоя жизнь? – произнесла тихо, всё ещё не глядя на матушку.
– Особенно в этом случае, – голос леди Элизабет звучал, как и раньше – уверенно и строго. И ни намёка на подавленность или, вовсе, растерянность.
– Я не смогу, – ответила честно.
– Сможешь, – хлёстко бросила она.
Я вновь не ответила, и мать продолжила:
– Я виновата перед тобой, – судорожный вздох, – виновата в том, что однажды доверилась твоему отцу. Я не думала, что ему удастся обойти печать крови. И теперь за мою наивность расплачиваешься ты.
Чем больше она говорила, тем сильнее я хмурилась. Потом, наконец, поднялась с кровати и посмотрела на матушку:
– О чём ты говоришь?
О каком доверии и печати идёт речь? Что это за демоновы тайны?!
Она отвела взгляд и неопределённо махнула рукой:
– Сейчас это уже неважно, просто пообещай мне стать для Ленгро союзником, а не врагом.
– Что значит «неважно»? – во мне вспыхнула неконтролируемая злость. Злость, которая загорелась в груди ярким, обжигающим пламенем.
– Тише, Дженис, – матушка вновь сжала мою ладонь. – Ты должна постараться, должна пообещать мне…
Она не договорила, в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, открыли.
– Пора, госпожа, – охранник коротко кивнул, и мать ответила ему тем же.
Леди Элизабет поднялась с кровати и пожала руку мне. Я, подавив желание проигнорировать этот жест, поднялась следом.
Ещё до прихода отца я надела штаны из плотной ткани и длинную тёплую тунику. Осталось накинуть плащ и можно трогаться в путь. Но стоило сделать шаг к выходу, как матушка остановила меня.
– Подожди, Дженис, – леди Элизабет завела руки за голову и сняла с шеи цепочку с медальоном. – Я хочу, чтобы ты надела его и никогда не снимала.
– Почему? – совершенно нелепый вопрос сорвался с губ, на что матушка лишь блёкло улыбнулась.
– Так нужно…
Сколько я себя помнила, она никогда не расставалась с этим медальоном. Даже когда выбранный туалет требовал более дорогих и вычурных украшений.
Я взяла в руки цепочку, почувствовав от серебряного круга, обрамлённого витым золотистым жгутом, странный холод.
– Мама, ты уверена? – спросила, рассматривая необычную вещицу.
– Конечно, – она тихо усмехнулась и предложила: – Хочешь, я помогу застегнуть?
Осторожно кивнув, отдала медальон и вздрогнула, когда он коснулся тела. Даже сквозь плотную ткань туники почувствовала тепло. Но как такое возможно? Мгновение назад он был холодным, словно до этого не касался матушкиной кожи, а лежал где-то в подвале, на ледяных камнях.
– Всё хорошо, – леди Элизабет успокаивающе погладила меня по голове и развернула к себе, заключив в крепкие объятья. – Дай мне обещание? – тихо, но требовательно попросила она и я безвольно кивнула.
Спустя несколько минут мы спустились в просторный холл. Там нас ждал отец, лорд Брайен и наш сельский священник. На серебряном подносе, который держал отец Аграил, лежали два тонких браслета.
Я запнулась на ровном месте. За всем происходящим упустила из вида тот факт, что свадьба должна состояться. Неважно, какая и неважно, где. Таковы условия договора, о которых мне было известно.
Я остановилась, но отец кивком указал мне место рядом с Ленгро. Подходить к мужчине было страшно, в его потемневших глазах полыхала злость, так и не утихшая с момента нашей последней встречи.
Отец Аграил не стал медлить, точнее лорд Маригор сразу пресёк все попытки хоть как-то облагородить церемонию клятв приношения. А потому уже через пару мгновений на моей руке защёлкнулся браслет, и я послушно, словно покорная зверушка повторила за священником слова клятвы.
Когда раздался второй щелчок и такие же механические слова со стороны лорда Брайена, мне показалось, что в комнате стало на несколько градусов холоднее.
Благо, отец не стал рассыпаться в издевательских поздравлениях. А мама… Она лишь встала рядом со мной, крепко сжав руку в своей ладони.
