На поверхности, часть вторая
Вот телефон, связывайся в любое время, когда понадобится помощь. Ты же понимаешь, что столь долгое употребление не проходит бесследно, и ты только в начале пути к восстановлению.
Второй брат – Аватару
Рождество закончилось. Я понял это, когда, выбравшись из реки на бетонную набережную, взглянул на часы. Помимо времени (шесть вечера) они сообщили мне и дату – сегодня было тридцать первое декабря. Решив, что стоит отложить на потом вопросы вроде “Как я мог почти неделю провести под водой?” я встряхнулся, словно собака, и быстрым шагом направился вперед. Сейчас нужно было очень быстро решить, где можно высушить одежду и согреться, потому что с каждой секундой во мне росли сомнения в собственной морозостойкости – одежда замерзала на мне, и я чувствовал, как жуткий холод тысячей иголок проникает мне под кожу. Шаря в карманах, я обнаружил в одном из них телефон (совершенно утопленный), размокшую до состояния каши пачку сигарет и неработающую зажигалку, в другом – связку ключей. Обнаружив на ней что-то новое, я сразу же вспомнил, что у меня каким-то образом появилось место, где я мог за умеренную плату находиться, считая это домом. Адрес тоже моментально всплыл в памяти. Невероятная удача – квартира находилась в десяти минутах отсюда. Как оказалось чуть позже, если бежать, то можно добраться и за четыре.
Я забежал внутрь, закрыл дверь и, даже не оглядываясь по сторонам, сразу же переоделся, принял горячий душ и бросился к батарее – греться и приходить в себя. Через какое-то время я был уже достаточно жив, чтобы получше рассмотреть место, в котором находился. В нем не было ничего интересного – помимо разбросанных по полу, дивану и столу бумажных листов, исписанных вдоль и поперек несколькими разными почерками. Меня уже невыносимо клонило в сон, но вдруг в голове мелькнула одна догадка, и я сразу же рванул проверять ее. Так и есть, на полке в шкафу стоит библия. Я аккуратно открыл ее и обнаружил именно то, что ожидал – в вырезанном в страницах отверстии лежал пакетик с порошком.
…Ветер трепал мою идиотскую челку, а все вокруг было похоже на карнавал в аду. Я шел по проспекту и смотрел на людей, не узнавая людей в них: рогатых, визжащих, хвостатых, покрытых чешуей и перьями, в масках чертей и животных. Они все шли и шли, корчили рожи и скалились, смеялись – исступленно, хрипя и с глазами навыкате, словно у каких-то доисторических рыб. Я тоже скалился и хохотал в ответ, потому что мне было очень страшно выдать в себе человека – я совершенно не имел представления, что эти твари сделали с остальными людьми. Я шел и дергал руками, жевал сигареты в зубах и плевался, тряс головой в каком-то безумном припадке, а они уважительно смотрели на меня – должно быть, принимали за какого-то демонического босса.
Наконец я нашел безлюдный двор, прислонился к кирпичной стене и попробовал отдышаться. Закрыл глаза и сосчитал до ста, надеясь, что после этого все снова станет нормально, и этот трип закончится…
…На скамейке холодно. Я обнаруживаю себя строчащим какой-то текст на телефоне (он все же выжил после купания?), но при любой попытке рассмотреть его получше все плывет перед глазами, а голова просто раскалывается. Включаю музыку, кладу телефон в карман и, встав, быстрым шагом иду куда-то – через проезжую часть, мимо людей и витрин магазинов и кафе, сквозь арку во двор и затем обратно на оживленную улицу. Чего-то ужасно не хватает внутри, и эта пустота жжет с каждой минутой все сильнее, а у меня все никак не получается понять, что же я потерял – и когда это произошло. Черная бездна расширяется, поглощая меня изнутри, пока снаружи я невозмутимо прохожу мимо стайки детей, избивающих бомжа, мимо визжащей друг на друга супружеской пары, мимо беснующегося пса на привязи у продуктового магазина, мимо толпы зевак, окруживших тело выпавшего из окна мужика, мимо летящей по улице скорой, мимо ментовских патрулей, мимо домов, людей, машин, огней и звуков, мимо смысла и мимо себя самого. Какой хороший в этот раз Новый Год…
…“Сентиментальный ретроспект-алкотур” – это когда ты покупаешь бутылку и распиваешь ее, бродя по своим любимым местам в городе. Сквер напротив штаба тайной полиции выглядит красиво – со всеми этими гирляндами, снегом и витыми силуэтами фонарей. Еще один момент – во время тура нужно слушать музыку, которая тебе запомнилась именно в этом месте. Поэтому сейчас в наушниках звучит почти истерическое “I never, never, never really thought that I could feel…” Тут же в памяти всплывает одна старая книга, и я поворачиваю к зданию, где находится нулевой километр. Следующая остановка – площадь перед двумя башнями. Оглядываюсь, ища взглядом двойняшек при исполнении – теперь тут курить можно только в специально отведенных для этого местах (а пить все еще нельзя в принципе). Осталось только огородить места прутьями и сверху прикрепить какие-нибудь потешные баннеры, чтобы это окончательно напоминало зоопарк. Под звуки марша Воланда автобус увозит меня дальше, по старому трамвайному маршруту. Выхожу там, где когда-то было ответвление путей, и иду по одной из своих любимых улиц – пустынной, широкой, огороженной промышленными гигантами и общежитиями. На стенах заводов виднеются огромные граффити, у небольших баров толкутся небольшие компании, Земфиру сменяет монотонный бубнеж Эзопа Рока, а я все ближе к остановке электричек, одна из которых скоро доставит меня вглубь частного сектора на севере города. Время идет, от года остаются считанные часы, а я все никак не могу ухватится за какую-то мысль или воспоминание, безрезультатно ища это в городе вокруг себя, надеясь, что он наведет меня на эту мысль, напомнит мне что-то. Но пока все глухо…
…Это не несет в себе никакого смысла. Просто двигаюсь по инерции. Куда и зачем, если я все потерял? Каждую минуту приходится искать новый ответ на этот вопрос. Сижу в колеснице за зданием городской ратуши, впитываю в себя мокрый снег и снова что-то пишу. Но это не несет в себе никакого смысла, ведь уйдет в никуда, в безразличие. Мне всегда казались такими глупыми истории успеха, мотивационные проповеди, подбадривания и показная поддержка. “Просто будь собой…” И что это значит? Что это такое – быть собой? Откуда мне знать, как это? Быть собой – это, наверное, не пытаться вести себя так, чтобы это тебе самому казалось притворством и напрягало. Когда я так себя веду, это начинает напрягать окружающих, и они говорят, что со мной что-то не то. Видимо, не для всех быть собой – наилучшая модель поведения. Для маньяка, вора, хама, идиота, каннибала быть собой – не самая продуктивная идея. Быть собой здорово, но только тогда, когда ты – хороший человек. “Не сдавайся!” Еще одна сверхценная мысль. Не получается затравить кого-то? Не сдавайся, продолжай издеваться! Никак не можешь решиться ограбить прохожего, угнать машину, украсть шмотку из магазина, изнасиловать девушку, зарезать какого-нибудь пьяного бомжа? Не сдавайся, решайся! Не смог убить себя с первого раза? Ничего страшного, не сдавайся, попробуй еще разок! “Верь в себя – и все будет хорошо”. Неужели? Сколько таких уверенных в себе так и сдохло несчастными, бедными, одинокими, не оставив после себя ничего, что могло бы хотя бы напомнить о том, что такой человек просто существовал? Я всегда в себя верил, но еще ни разу это мне не помогало. Можешь сколько угодно верить в себя, но это ничего не стоит, если в тебя не верит жизнь, мир, окружающие, случайность – что угодно. Достаточно просто набрать в поисковике что-нибудь вроде “вдохновляющие фразы” – и ты утонешь в океане человеческой наивности. Вся наша природа – в том, чтобы продолжать надеяться на лучшее, повсюду ища подтверждения тому, что все будет хорошо, буквально выдумывая их на ровном месте, превращая какие-то незначительные мелочи в знаки и тому подобное. Потому что невозможно жить, полностью осознавая окружающую беспросветность…
