Впрочем, то, что произошло, было бы очень трудно упустить из виду.
Отголосок выпрямился и шагнул в воду. Точнее, он шагнул по воде, если это, конечно, была вода. Когда он дошел до середины пруда и остановился, над ним возникло бледно-зеленое сияние, его рука метнулась к собственной шее, но другая ее перехватила. Человек упал на колени, все так же оставаясь на поверхности воды.
А затем из глубины раздался голос – низкий, гулкий и словно сплетенный из десятка разных голосов, вещающих почти в унисон.
– Нас так легко не обмануть. Ты долго шел сюда – лишь для того, чтобы сейчас сгинуть в пучине, так никуда и не вернувшись. Ты лишь очередной глупец, потерявший в циклах, поверивший, будто сможет подчинить судьбу. Добро пожаловать в забвение, неприкаянный.
Отголосок, изо всех сил сопротивляющийся собственной хватке, захрипел от напряжения.
– В этот раз тебе придется выползти из своей раковины, хранитель. Потому что, если ты не убьешь меня быстро, за мной придут другие.
Сразу после этих слов произошло несколько событий, которые я успел лишь заметить, но не имел ни единой возможности предотвратить:
Жидкость, на которой стоял отголосок, вспучилась, будто из глубины что-то поднималось на поверхность, и через секунду рядом с ним возник темный силуэт, будто сотканный из темноты на самой глубине океана.
Жуткий порыв ветра пронесся по лесу, в одно мгновение сорвав всю листву с крон и повалив или сломав мелкие деревья. Тот же порыв сбросил капюшон с головы того, кто привел меня сюда.
От пруда в центре поляны дохнуло жаром – должно быть, лишь далеким эхом жара преисподней, но этого все равно было достаточно, чтобы я отшатнулся с криком боли – адский ветер опалил мое лицо, не оставив на нем ресниц и бровей.
Чужой поднялся с колен и расхохотался, глядя на хранителя.
– Сюрприз, придурок! Ну и кто теперь на каком цикле сюжета?
Теперь роли изменились – Чужой держал врага за горло, и тот, кто несколько секунд назад угрожал ему забвением, теперь медленно истончался и исчезал в этой хватке, словно его выпивали досуха. Когда он окончательно исчез, новый хозяин дремучих вод склонился над своими владениями, все еще не замечая меня.
А я тем временем потерял сознание, свалившись в какую-то лужу за огромным валуном.
XVI. Ловец 2. Привет из ямы
Awareness rests upon the beating of your heart
The firing of nerves and the actions of a universe
Of tiny little branches for every single thought
Required for the concept of what you think you are
Cire – Edge of Consciousness
Я посмотрел на деньги и трясущимися руками снова попытался их сосчитать: сто, двести, триста, четыреста, четыреста сорок девять долларов. Это много. Я покрутил кошелек в руках. Знаю, как это выглядит, но это вовсе никакое не воровство – вообще-то, мужик, у которого я отобрал эти деньги, пару минут назад на ровном месте докопался до меня и в течение почти минуты упорно старался ухудшить мое физическое здоровье и психическое состояние путем нанесения потенциально опасных повреждений. Это, разумеется, было ошибкой. Во-первых, я четыре года занимался боксом и два года – греко-римской. Во-вторых, я был совершенно определенно в плохом настроении в связи с аховым положением дел в колледже и еще более аховым финансовым положением. В-третьих, я очень плохо слышу, что помешает мне услышать три самых важных слова: “Хватит, не бей!” или что-то вроде того. В-четвертых, он был один и пьян. Драться на пьяную голову – почти всегда плохая идея, если только против тебя не шестиклассник с остеохондрозом. Вообще, конечно, драться – это плохо, ведь любой спор можно разрешить словами, кроме, разве что, спора между арабами и евреями (хотя даже у них есть нечто общее – почему бы не зарыть боеголовку войны под предлогом общих гастрономических запретов?), спора между пейрингами Гарри/Джинни и Гарри/Гермиона, спора между фанатами DC и Марвел и, наверное, вечного противостояния бога и дьявола. Или, может быть, барыг химки и МВД. Остальные споры можно решить словами, но этот человек явно не рассматривал такой вариант, и где он теперь? Да вот же, лежит между кустом и беседкой, пьяный и весь такой без сознания. И чуть победнее, чем был. Так, погодите, я говорил, что это никакое не воровство? Ну, технически это и правда не воровство, это скорее грабеж, но я клонил к тому, что человек сам это заслужил своим отношением к жизни.
Кошелек довольно блестел под дальнобойными лампами огромного торгового центра – ему явно было спокойнее и уютнее здесь, чем в кармане неадекватного хозяина. Однако кошелек у меня уже был, так что…
– Извини, дружище, но ты остаешься.
Я достал деньги и переложил в свой лопатник, чужой – засунул в карман владельца. Полежите вместе под желтым светом этого грандиозного молла, и подумайте хорошенько над своим поведением!
Потратить или отложить? Потратить или отложить? Потратить или… Ай ладно, надо же потратить хоть сколько-нибудь. Например, мне нужна шапка – на улице уже так холодно, что, когда я вставляю в ушные раковины наушники, я реально переживаю по поводу того, что уши могут с хрустальным звоном разлететься на сотни осколков, и я стану похож на Волан-де-Морта, который уже создал крестражей пять, и сифилис внезапно выбрал своей целью уши вместо носа. Я отошел от поверженного противника, выкурил сигарету на пороге торгового центра (этот мне всегда нравился, хотя внутри я ни разу не был, фактически, он просто был расположен на одной из моих любимых улиц, и когда я шел по ней, прогуливаясь от трамвайных путей до парка Дружбы, я любил заходить на крыльцо под навесом, идти сто метров от первого входа ко второму, ловя в расфокус взгляда сверкающие витрины, светодиоды и лампы, шикарные и не очень авто на парковке, толпы людей, снующих внутрь и наружу этого храма потребления, прикладываться к бутылке вон у той колонны, курить вот на этой площадке и все такое вот замороченное и обсессивное) и зашел внутрь.
Через полчаса бессмысленного брождения (или слонятельства – я сомневаюсь в обоих этих словах, но люди ведь не зря придумали понятие “неологизм”. так язык и выживает, вообще-то, на одних “заговениях” да “форейторах” долго не протянешь) по этажам мои глаза, наконец, собрались в кучку и увидели классное кепи, прямо как у Шерлока Холмса – ну, последней сериальной версии с Бургеркингом Киберборщем – на витрине одного из магазинов. Можно ли считать это подходящей шапкой для такой погоды? А почему бы и нет? Я примерил – неплохо идет к пальто. Сходил в обменник на втором этаже, вернулся – кепи покорно ждало. Я расплатился и вышел.
В плеере мило мурлыкала на французском Coeur de Pirate – не знаю точно, о чем она пела, но скорее всего – о любви (а о чем еще можно петь так нежно и чувственно? разве что о предвкушении сна после суток на работе), в кошельке было полно денег, в зубах тлеет сигарета, а ночной город, как всегда, красив, таинственен и вдохновляющ – жизнь прекрасна, разве нет? Я прошелся пешком до остановки и проехал на троллейбусе мимо парка, окутанного туманом и подсвеченного изнутри приземистыми фонарями, и вдруг вспомнил, что я вообще тут делаю – то есть, почему я не дома пью с матерью чай на кухне, или не играю с отцом в футбол на приставке, или не готовлюсь к зачету, который уже послезавтра. Я вышел на эти улицы, чтобы раздобыть шальных деньжат.
