– Вот почему я не люблю онлайновые игры – я сражаюсь против еврея, который подписан “адольф1488”. Было бы приятнее, если бы в мою игру не лезли глупые люди со своей ничтожной иронией и детской фантазией.
В спину мне уткнулся взгляд, полный равнодушия к любым играм, кроме moba. Его обладатель, к тому же, вполне мог не понять, где в этой ситуации ирония. Впрочем, так лучше не думать – я слишком часто недооцениваю людей, и это мне слишком дорого обходится; именно с ним это происходит так: в плохом настроении я изредка начинаю нести умозрительную чепуху, приводить запутанные метафоры и так далее, он молчит и не реагирует, я потешаюсь над его простецкой недалекостью, а потом он парой фраз уничтожает все мои длинные речи – оказывается, он все понял, даже увидел, где я неправ, но ему неинтересно об этом говорить. После такого я всегда чувствую себя полным ничтожеством, ведь единственное, что мне в себе нравится (иногда) – мой ум – за несколько секунд оказывается удивительно простым, да еще и настолько скучным, что другие предпочитают притворное непонимание диалогу на странные ненужные темы. Возможно, я вообще самый тупой в мире человек, а остальные не дают мне этого увидеть из жалости, чтобы я не покончил с собой, задохнувшись от их превосходства и собственной плачевности. Недалеко от этой мысли всегда тусуется мысль о фильме “Шоу Трумана”, а это уже паранойя, так что лучше даже не начинать. Лучше вообще заткнуться и играть.
– Слышь, харэ курить в комнате.
Я выпустил пару колечек дыма, представляя себя Гэндальфом (хотя скорее я был Бильбо), и помотал головой.
– Моя квартира, бро. Я хочу курить – я курю. Я хочу играть – я играю. Для этого и нужна своя квартира, смекаешь? Ничто не истинно, все дозволено…
– Мгу. Сигу бля затуши, ассасин. И набери Королю, спроси, что он нашел.
– Он сказал, что сам наберет. Хочешь звонить – звони, а у меня тут осада амбара.
– Кому нужна эта квартира больше, мне или тебе?
– Тебе. Потому что ты не сможешь летом жить в своей жопе мира – ты просто умрешь, пока доберешься до транспорта, тебя сгрызут комары размером с лошадь, ты рассоришься со всей семьей и будешь спать по шесть часов, потому что тебе хрен знает сколько добираться до… да куда угодно.
– А ты постоянно ноешь о том, что задушишь родителей, если будешь с ними жить.
– Знаешь что? Это больше всего нужно Королю, потому что, если он ничего не найдет, ему придется валить домой через полстраны, так что пусть сам звонит. Оооуу!
Я только что одним ударом алебарды разрубил сразу двоих – это было, конечно, не очень реалистично, зато смотрелось круто. Надо признать, в этом раунде моя команда собралась и накидала евреям европейских средневековых лещей – как будто все старшие братья разом отогнали от компов бестолковых молокососов и показали им, как нужно играть.
Магия это была или нет, но буквально через две минуты после того, как я решил ждать звонка от Вани, этот звонок поступил. Отличные новости – он действительно нашел квартиру, и мы договорились поехать смотреть ее вечером.
* * *
Хата была улетной – в старом городе, три комнаты, везде аккуратная плитка, паркет, однотонные стены и потолки, кожаная мебель, все квадратно-прямоугольное и минималистичное – разве не кайф жить в таком месте? Меня даже не смущало то, что из нас троих больше всех платить буду я – половину стоимости аренды. Вообще, я сам предложил это чувакам, зная, что их психологический ценник пониже, но мне так не хотелось жить по соседству с коврами, задрипанной мебелью и обоями в ромбик, что мне было плевать на их постоянный комплекс неполноценности, который обострялся каждый раз, когда я платил за них. Можешь считать меня мажором, плевать. Деньги человека не определяют.
Весь прикол был в том, что я вполне мог бы жить и в намного менее пафосном месте, без кожаных диванов, дубовых столов и джакузи. Иногда мне очень хотелось жить где-нибудь в тесной однухе на окраине города, в комнате-мансарде, в которую из троицы кровать-стол-шкаф влезли бы только два элемента. Или даже не в комнате на окраине, а в деревянном домике на огромной скале, возвышающейся над морем, так, чтобы брызги волн долетали до окон, а ветер трепал ставни. Но даже такое жилье все равно должно быть чистым и аккуратным, это самое главное. Если ты живешь во дворце, который с тобой делят тараканы, половицы наполовину оторваны, из окон дует, а кран в ванной протекает – это совсем не удовольствие, это какой-то мерзкий декаданс. И найти маленькую и без лишних понтов, но при этом и без таких небольших недостатков квартиру – почти невозможно. Да и к тому же, мне нельзя жить ни одному, ни с семьей. Семейные отношения у нас испортились еще до моего рождения, и, понятное дело, что чувствовать себя нормально в атмосфере постоянной ненависти, придирок и скандалов было невозможно – особенно с моей тягой к низменному образу жизни, осуждение которого было единственным, что хоть как-то объединяло моих родителей. С другой стороны, когда я жил один, это в итоге превращалось в марафон из запоев, трипов, разрушения себя и пространства вокруг, и однажды меня даже выставили из квартиры чуть ли не пинком, отказавшись вернуть залог и оставшуюся часть аренды за месяц, увидев, во что я превратил то место. Так что мне были необходимы люди, которые живут примерно так же, но сумеют вовремя меня остановить, когда я перейду черту. Поэтому мы и искали квартиру втроем – мне нужен был контроль, Дима хотел жить поближе к работе и учебе, у Вани заканчивался договор с хозяйкой, и ему нужно было новое жилье, чтобы не уехать обратно в провинцию.
Откуда лавэ? Ну, тут все прозаично – мой отец владеет несколькими строительными компаниями, а его отец, мой дед, занимался горной промышленностью. Когда дед отошел на тот свет, половину своих сбережений он оставил мне. Должно быть, думал, что это мотивирует меня самого всерьез взяться за учебу, заняться предпринимательством и так далее. Иногда мне было стыдно, что он так ошибся во мне, и я искренне надеялся, что он не видит откуда-нибудь с облачка, на что я на самом деле трачу его состояние. Разумеется, мать и отца, прежде воспитывавших меня в строгости, это дико возмущало, но со временем они почти привыкли, ведь у меня так и не развилась болезненная тяга к бессмысленной трате денег ради внимания окружающих и тому подобной чепухи – для этого я был слишком отколотым от общества человеком, и поэтому же не видел никакого резона в том, чтобы пытаться в это неприятное общество вписаться с помощью денег. Возможно, благодаря этому я не потерял друзей детства, что было нехуйской удачей.
После того, как все было обговорено и устный договор с хозяйкой заключен, мы втроем зашли в заведение с плойками и до полуночи играли в мортал и фифу по очереди. Пока двое играли, третий курил кальян и комментировал игру (я), залипал в телефон (Ваня) или подходил к девчонкам, в четырех метрах от нас играющим в настолку (Дима). После того, как нам заявили, что мы нахрен прокурили всю комнату, Ваня на последнем метро отправился обратно к себе на съемную квартиру, а мы с Димой решили немного прогуляться до квартиры моих родителей, где мы устроили временное прибежище на время их отъезда по делам. После четырех литров пива на двоих (да благословит господь наш все ночники, да светятся их вывески во веки веков аминь) разговор, как иногда бывает, перешел в плоскость отношений, которые Дмитрий все никак не мог поймать за хвост в лице проносящихся мимо него девушек, а затем – тут начиналась моя сфера влияния – в плоскость любительской философии и мизантропического экзистенциализма.
