Нейрозапись с коротким сигналом прервалась, обозначая конец выбранного фрагмента. Пока ревизор и Филин что-то проверяли в материалах дела, техник позволил себе широко зевнуть. Впереди было еще много фрагментов.
Ночь. Еще на шаг ближе ни к чему
Scribble out the hope, son
Hallucinations only quicken
You will be a king, hun
In a crown of sickness
Ардмир Квуд, ранее творчество
Я обнаружил себя в странном сне, который казался мне чужим. Я напал на улице на какого-то человека. Шел за ним до подземного перехода, прятался в тусклом свете ламп, держался метрах в девяти-десяти от него. Уже в переходе тихо и быстро сократил расстояние, догнал и приставил пистолет к затылку. Угрожал. Была уверенность, что этот тип знает что-то важное – например, где найти мою цель. Да, похоже, я – убийца, и сейчас иду по следу того, кого преследую уже давно. Я бью захваченного человека пистолетом и говорю, что мне нужно найти Авеля, и быстро, потому что – этого я уже не говорю, только думаю – у меня здесь мало времени. Он отвечает, что не понимает, о чем идет речь, но я знаю – это ложь. Он отлично осведомлен, он лично знаком с тем, кто мне нужен. Они сидели вместе, а потом Авель сбежал и помог сбежать еще многим. В том числе вот этому типу. Я коротко объясняю ситуацию, и он сдается. Действительно, зачем умирать за другого, путь даже это твой спаситель? Я подумал, что мне должно хватить времени, но все же скоро меня выбросит обратно, туда, о чем я во сне думал как о “корневом мире”. И тогда будет сложнее, я могу даже забыть кое-какие вещи. Но главную цель точно не забуду. Теперь остается подробно допросить этого типа где-нибудь подальше отсюда, там, где никто не увидит и не услышит. И как только попаду в корневой – двинуться на поиски вод. Когда захвачу их – поймать с их помощью того самодовольного придурка, что любит гулять ночами вдоль набережных и пялиться в воду на острове. Уговорить его будет несложно, и тогда уже все будет почти готово. Это, можно сказать, будет началом финишной прямой. Я связываю осведомителя, но неожиданно все вокруг затапливает свет яркой вспышки – молния настолько яркая, что ослепила меня в переходе. Времени было меньше, чем я думал…
Я обнаружил себя сидящим на полу, взмокшим и дрожащим. Зубы стучали отбойным молотком, глаза болели от ужасного напряжения – выпученные, с мечущимся взглядом, наверняка – с красными от полопавшихся сосудов белками, кожа казалась мешковатым балахоном. Напротив меня стояло разбитое зеркало, вокруг валялось какое-то совершенно ненормальное количество мусора: банок, пачек, бутылок, фольги, окурков, еще какой-то неопознаваемой дряни. Сигарету в руке я заметил, только когда пальцы обжег тлеющий фильтр. Затушил ее о ковер, выкинул в наименее смятую из банок и провел ладонями по голове, чтобы не обнаружить на ней волос. Глотнув воды, я вручную сомкнул непослушные веки и помассировал их кончиками пальцев. Спустя несколько секунд, услышав слабый звук неподалеку, я вдруг понял, что до сих пор слышал только тонкий звенящий писк в ушах. Этот новый звук оказался музыкой – какой-то смутно знакомой песней. Слова все никак не укладывались в голове, ускользая от узнавания. Я зашел в ванную, умылся, но взглянуть на себя не смог – зеркало над раковиной, как и зеркало в комнате, было разбито. С трудом отыскав ключи, я вышел из квартиры, запер дверь и спустился на улицу. На улице начинался ураган – сильные и резкие порывы ветра швыряли из стороны в сторону мелкий и крупный мусор, сносили людей и сгибали деревья. Я остановил описание, остановился сам, остановил время, лишь на миг почувствовав в полной мере, что говорить и писать бесполезно, пусто и мертво. На миг я увидел все вокруг мертвым, время мое утекало, слова все не рождались, пауза затягивалась, ничего не менялось, и вновь начинался один из тех приступов, что заставлял бежать прочь, чтобы забиться в самый темный угол и только там – где никто этого не увидит – совершить это жуткое превращение. Мое убежище, мой марионеточный мир рушится, вся вселенная встала на дыбы и орет от боли, становясь из содержащего содержимым, из субъекта превращаясь в объект. Из своего укрытия я видел, как под светом солнца ходили и разговаривали люди – о чем-то обычном и нормальном, чему не было больше места в мире сломанных печатей и обостренного чувства непонятно чего. В спину меня кто-то толкал – туда, на свет, к людям, на плаху. Я брыкался и лягался, но десятки мелких и жилистых ручонок все же вытолкали меня из убежища в тенях. Но я зря опасался людей – мы с ними существовали на разных уровнях, и их толпы проходили сквозь меня – или я проходил сквозь них. И вдруг, безо всякого предупреждения, внезапно и полновесно наступила кульминация. Мир озарил бледно-зеленый свет, а все живое умерло в единый миг, перестав быть реальным, каждой своей частицей поглощенное чье-то всеобъемлющей волей. Иллюзия рассыпалась, выдуманный мной мир обрушился, обнажив догорающие на лету останки блестящих жирной чернотой галактик-паразитов, состоящих из чего-то, что все меньше напоминало пародию на органическую жизнь, остался лишь я – наедине с багровым грозовым небом, в своем медленном падении желающим раздавить меня. Зрение мое обострилось тысячекратно, и в пролетающей капле дождя я разглядел свое отражение, а затем – отражение этого отражения в зрачках своего отражения, а затем…
Я обнаружил себя стоящим посреди комнаты, в гостях у друзей, спокойным и невозмутимым. Напротив стоял кто-то, кому можно было бы все рассказать, и я знал – в этот раз все взаправду, это не иллюзия, не сон и не галлюцинация, и я больше никуда не провалюсь. Надо лишь позвать на помощь и максимально доступно изложить суть проблемы. Мозг лихорадочно соображал, а сердце бешено колотилось. Впрочем, времени у меня было предостаточно: в подобных стрессовых ситуациях оно словно замедляется, и человек принимает множество сложнейших решений очень быстро, используя резервные мощности своего разума. Все, что было нужно – прилив адреналина, и формулировка родилась сама собой, как и план действий. Теперь самое главное – успеть все рассказать до того, как это случится снова, до того, как я потеряю контроль над своим сознанием. Надо успеть во что бы то ни стало, иначе – конец всему. Человек напротив заметил выражение моего лица, перестал улыбаться и вопросительно поднял бровь. Я глубоко вздохнул и, попытавшись придать своему голосу максимально серьезное звучание, сказал:
– Кажется, мне срочно нужна помощь.
* * *
На общем балконе холодно, ветрено. Балкон открытый, и пол блестит от влаги – то ли идет дождь, то ли тает снег, я не думаю об этом. А о чем я думаю? Вокруг происходит черт знает что: на лестничной клетке только что появился один из осознавшихся, позвонил к соседям, а после короткого разговора растворился в воздухе. Взглянув на М., я понял, что он этого не заметил, все еще погруженный в свои горестные мысли о расставании с Д. Даже не знаю, услышит ли он меня, не говоря уже о том, чтобы поверить в то, что я скажу.
– Они хотят меня положить, сдать. Отдать в руки белым халатам, которые будут кормить меня таблетками. Они хотят вызвать скорую, они думают, что со мной что-то не так, что мне нужна помощь. Они и не знают, что я в порядке, я просто хочу попасть на девятый цикл. Пусть все, что я видел, я увижу еще раз. Нельзя останавливаться – как только ты увидел, ты должен смотреть – иначе просто перестанешь понимать, что ты на самом деле такое. Их пугают мои слова: “Я видел бога, я был богом”. “Присядь, дыши, все хорошо. Успокойся”, как будто им страшно слушать дальше. Какая разница, сколько колес я сожрал? От колес так не прет. Я тонул в омуте, я тянулся за иллюзией, я держал руку моей умирающей любви и умирал вместе с ней, я столько раз убивал себя, столько раз погружался в свои сны, столько видел… Внутри мне уже сотни лет. Но я должен им объяснить. Сны важнее, чем они думают. Я должен закончить это, как же они не понимают? Я делаю это ради всех, не ради себя. Отрывистость речи. Я описываю то, что происходит сейчас. Я чувствую “сейчас”, момент настоящего, я его поймал. Мне плевать, как вы к этому отнесетесь. Мне не нужна помощь. Символы, знаки, совпадения, система, структура – как вы этого не видите?! Просто дайте мне слово! Дайте мне сказать! Я спасу всех нас, я предупрежу всех! Что с вами не так, хватит судить, хватить оценивать, хватит считать себя судьями, у вас нет такого права. Никто не может судить меня, нет. Ни бог, ни дьявол – теперь, когда я знаю, что они такое, и что такое мы. Пепел падает вниз, приземляется на мокрый пол, тухнет. Я не хочу, чтобы вот так потухли все мы, зачахли и кончились, я не хочу, чтобы победило зло внутри нас, и я знаю, как этого не допустить. Но прикинем, какие у меня шансы: мне никто не поверит, если я буду прямым текстом все объяснять. Ваш мир – быт, семья, работа и оттяг на выходных. Ваш мир состоит из выборов, из решений. Вы считаете, будто знаете, что делать, чтобы быть счастливыми, но все в итоге теряете свой путь, увязаете в рутине, погибаете в своих тесных домашних клетках, вы никогда не пробуете стать чем-то другим, нежели человек, нежели то, чем вы являетесь сейчас. А в вашем разуме живет целый мир – мириады миров, порожденные тем, что породило ваш, и так до бесконечности. Но вы не верите мне. Вы думаете, что со мной что-то не так. Что мне остается? Притвориться одним из вас, жить так, как живете вы, будто я ничего не знаю. Но я доведу это до вас. Я скажу свое слово, и пусть те, кто его не прочтет, будут обречены – я не хочу этого, но по-другому не выходит, понимаете? Многие из вас даже не знают, какие силы действуют в этом мире. Хозяева иллюзий, похитители вселенной, архитекторы симуляций, тайное общество фаталистов, индивидуальные агенты с неизвестными целями, воскресающие во временных петлях боги… Я могу отличить реальность от вымысла. Я нормален. И поэтому меня хотят заставить замолчать. Сами подумайте – разве кому-то выгодно, чтобы раскрылся заговор, план, называйте как угодно? И каждый из них борется в первую очередь с теми, кто хотел бы открыть людям глаза. Но я готов рискнуть, и я все расскажу. О том, что мы во вселенной не одни. О том, что каждый из нас – на самом деле не просто человек, и нам открыты великие возможности. О двух маньяках, что используют эти возможности, чтобы подчинить весь мир воле своих извращенных фантазий об идеальном мироздании, друг за другом, в безумной череде обмана и ловушек. О смысле этих странных татуировок на телах некоторых “вестников свободы”, как они себя называют. О том, как один из нас пытался обмануть и уничтожить хозяев вселенной, и чем это для него закончилось. О двух братьях, решивших сломать ход времени. О том, на каком мы сейчас цикле. О девушке с портрета. О багровом отражении грозы в омуте лжи. О черных ангелах, похищающих человеческие чувства. О пареньке, что заперт в петле жизни и смерти, обреченном мстить. О триаде из безумцев, один из которых стал величайшим предателем во вселенной. О месте, попав в которое… Ох, я слышу сирены вдалеке. Они даже не понимают, что наделали, они хотели помочь, но теперь я обречен. Послушай, я должен рассказать тебе, что на самом деле такое реальность, и как из нее выбраться. Я должен успеть это рассказать, чтобы еще хоть кто-то знал. Итак, слушай внимательно и не задавай вопросов.
