Хотя она была молода, добра при жизни, печальна и красива – так, что даже во мне на секунду что-то дрогнуло. Ее образ помимо воли вдохновлял и брал в плен любого, кто приблизится слишком близко. Одетые в снег каштановые волосы падали на плечи, обрамляя светлый овал лица с огромными глазами, уже покрытыми тонкой ледяной коркой на веках. Губы, казалось, все еще дрожали от холода. Да, ее определенно было жаль, и она не заслуживала смерти этой ночью – но бог отчего-то был неумолим. Впрочем, еще раз внимательно присмотревшись к Питеру и вспомнив детали его истории, я начал кое-что понимать.
Он был на пределе.
– Ты ведь бог, ты не должен допускать такого! Хорошо, ты не можешь спасти всех, ладно. СПАСИ ЕЕ! Вот же она, в шаге от тебя!
– Пойми, я не могу делать исключений. Ты бы не просил меня об этом, если бы знал…
– Я просто ЗНАЮ, что это неправильно. Мне плевать, какие там планы…
– Нет, не плевать! Посмотрим, как ты будешь плевать плевать, когда тебя…
– Делай что хочешь, мне все равно. Накажи, лиши всего, но ее!
– Я и так лишил. И поэтому не могу вернуть.
И так продолжалось уже минут пятнадцать. По большому счету, они говорили одно и то же раз за разом, но я все же уловил несколько новых деталей и теперь был почти уверен, что знаю причины упрямства бога. И все же я решил уточнить их.
– Прошу прощения, что встреваю, но у меня тут возник неотложный вопрос. Она как-то связана с его сделкой?
Питер, похоже, ничего не понял. А бог помрачнел.
– Да, связана. Фактически, она и была…
– Я вас понял. И еще один момент. Это, – я указал на труп. – Происходит каждый раз?
– Да, каждый раз. У моего хвостатого коллеги весьма своеобразное чувство юмора.
– А что же случится, если вы ее вернете?
– Перерожденец исчезнет навсегда. Понимаете, почему я не могу этого сделать? Я просто не в праве выбирать.
– Вижу, вижу. Неприятная ситуация. И где же нам найти вашего… хвостатого коллегу?
– Можете попробовать позвать его. Иногда срабатывает.
Я кивнул и отошел чуть поодаль, предоставив спорщиков самим себе. Я чувствовал, что местный дьявол сейчас здесь. Он был странным – неуловимый, как струя дыма и, судя по всему, могущественный экземпляр. Этот мир явно принадлежал ему в куда большей степени, чем богу, оправдывающемуся перед человеком-однодневкой. Такой расклад можно было объяснить только одним – дьявол проводил здесь все или почти все свое время. Может, коматозник? Или просто тип с чересчур живой фантазией… Я его позвал, чувствуя себя довольно глупо, но это ожидаемо не принесло никакого результата.
Вдруг позади меня раздался отчаянный крик. Уже в следующий миг я был там, но успел увидеть только конец сцены: Питер стоял над девушкой, приложив ладонь к ее глазам, и его словно било непрерывным разрядом тока. Девушка же… Нет, я бы не назвал это “оживала”. Она на глазах превращалась в призрак – однако, в призрак, подающий определенные признаки жизни. Человек вернул другого человека из мира мертвых. Пожалуй, здесь я увидел достаточно, чтобы больше никогда не позволять себе высокомерно считать, будто ничто во вселенной уже не может меня удивить.
Я знал, что в такие моменты историю часто прерывают, и начинаются “технические работы”. Время уже снова начало останавливаться для всех, кроме нас с местным богом. Похоже, тут такое происходит часто.
Мы вдвоем, не сговариваясь, попытались покинуть это место – он собирался уйти в свой реальный мир, а я – хоть в какой-нибудь другой, но у нас ничего не вышло. Небо затянуло тучами, и ночь стала еще темнее, когда погасло все электричество вокруг. Но даже в такой непроглядной темноте можно было заметить воронку огромного смерча, совершенно бесшумно движущегося к нам откуда-то из-за черты города. Куда-то пропал весь рождественский дух. Я попытался остановить движение смерча, попытался перенестись подальше, хотя бы зажечь свет вокруг или сдвинуться с места – но ничего из этого у меня не получилось. Я снова почувствовал себя тем беспомощным человеком, которым был тысячелетия назад, и это было до ужаса обидное чувство.
Пространство оскалилось надрывами и разрезами, в которых виднелась оголенная плоть иных измерений. Глаза бога остекленели, и он тоже замер, как и все остальное. Зато я снова обрел власть над своим телом и хотел уже было побежать, но внезапно задумался – а куда мне бежать? Если сейчас происходило то, о чем я думаю – а это, скорее всего, оно и было – то я все равно никуда не денусь. Да и в этом не было смысла, ведь я был на их стороне. Что бы тут ни случилось, меня это наверняка не затронет.
Наконец я увидел то, чего ожидал – с неба опускался пласт горячего воздуха, скрывающий в своей толще луч-сканер, при помощи которого мое непосредственное начальство исследовало интересующий их мир. Я присел на снег, вздохнул и уставился в небо, неотрывно наблюдая за проверкой.
Когда сканер был уже всего в сотне-другой метров над домами, между которыми произошло событие, так заинтересовавшее тех, чьи интересы здесь я должен был представлять, рядом вдруг раздался звонкий щелчок, и все прекратилось. Исчезли все аномалии, ночь снова стала похожа на ночь, а не на судный день, и даже время вновь ожило. Я повернулся и увидел того, кто так легко остановил неизбежное.
Бог оказался прав – у этого типа действительно был хвост. Ну такой, стандартный хвост черта. Сам он был на две головы ниже меня, невероятно худощав, с седыми волосами до лопаток и одет в какое-то рванье. Волосы скрывали лицо, но я сумел разглядеть, что на вид ему было не больше шестнадцати.
Дьявол все же явился. Вот теперь нам предстоял серьезный разговор.
Не-интерлюдия третья. Когда все стало еще страньше
Иногда человеку важнее говорить, чем сказать. Говорить – вообще несравнимо проще, и однажды наша задыхающаяся от хохота и оскорбленности культура пойдет по пути “говорения” – когда мы убедимся окончательно, что только так можем избежать последствий тех перемен, остановить которые уже не можем, и которых так боимся.
Фрагмент, вырезанный из выступления малоизвестного комика
В начале было облако дыма, парящее над ровной поверхностью стола. Затем оно переместилось к подоконнику, затем – к батарее, после этого же принялось вовсю путешествовать по квартире и за ее пределами. Внутри облака сверкали алые вспышки молний и раздавались звуки драки на мечах. Порой из облака показывались странные геометрические фигуры – черные, покрытые инеем и с бритвенно-острыми гранями. А еще в его глубине горели холодным огнем две бесконечно далекие звезды, несущие гибель всему, на что попадал их мертвенный свет.
Разумеется, в облаке было скрыто лицо.
Облако вытекло из окна дома и скрылось за углом. Через секунду из-за этого же угла вышел человек в жуткой маске, изображающей лицо уродливого младенца. В дряхлых и морщинистых руках с набухшими венами он держал огромный нож – почти мачете – заляпанный чем-то красным.
