Я не понимал ровным счетом ничего из его вдохновенного бреда, но мне уже определенно хотелось выбраться отсюда. У этого человека явно все было очень не в порядке с головой.
– Это кто у тебя на рабочем столе, господи боже? Ну и ну, даже мне чуть неловко, право дело. Долго фотку искал?
Мне начинало казаться, что я нашел способ высвободиться, и я принялся медленно поворачивать руку, стараясь не шуметь. Впрочем, сумасшедший был явно слишком увлечен компьютером, чтобы что-то заметить.
– А что за свалка на жестком диске. Лучше любого пароля – найти тут что-то конкретное почти нереально. И историю в браузере стоило почистить. Ты хоть представляешь, как было бы тебе стыдно, увидь это кто-нибудь чужой, а не я? Это уже слишком жалко, старичок! Не думал, что ты до такого опустишься. Ну да ладно, это все лирика, давай приступим к самому сладкому. Эй, что это ты там делаешь?
Он все же заметил мои попытки избавиться от оков – когда одна рука уже была свободна. Повинуясь его взгляду, цепь, как змея, взметнулась с пола и обвила меня вместе с креслом, сжимаясь при каждом моем движении.
– Ладно, хватит тянуть. Пора смотреть кино. Знаешь, как я назвал этот фильм? “Симфония боли посреди пустыни отчаяния и некоторые преимущества полной амнезии”. Как жаль, что его не покажут ни на одном фестивале независимого кино!
Псих запустил фильм, и пока на экране проектора крутились титры и бессмысленные геометрические формы, подошел ко мне и при помощи ремешка, который он достал из сумки, зафиксировал мою голову так, чтобы я не мог отвернуться. Затем приложил к моим векам какие-то железные бляшки, и я почувствовал, что не могу закрыть глаза.
– Последний штрих. Признаюсь, я позаимствовал идею из одного фильма, но тебе предстоит увидеть вещи много хуже. Но не бойся, я рядом. И помни, что все это – в твоих лучших интересах.
И фильм начался. Как только я понял, что это, я похолодел от ужаса, меня почти парализовало, а в голове стало так пусто, как никогда прежде. Как и задумывал этот монстр, я не мог ни на секунду отвести взгляд от того, что происходило на экране. Проектор транслировал одну сцену за другой, колонки разрывались от звуков, и казалось, что эта пытка не закончится никогда.
На поверхности, часть первая
В большинстве человеческих культур отражения, наряду с тенями, несли в себе различные мистические подтексты – иногда люди представляли их чем-то “добрым” (прим. 13), связанным с “душой” (прим. 38), иногда полагали, будто в отражениях заключено “зло” (прим. 14), связанное с неэтичными действиями, словами либо мыслями человека. Некоторые сохранившиеся печатные источники показывают, что порой люди верили, будто отражение – это некий иной мир, куда при определенных условиях можно попасть из мира реального.
Ауршфетахтанг А-М Баджрфогенх, “Символы и знаки. МС-СС-№3”
Я очнулся у себя дома. Никаких Питеров и Мэри-Кейт не было, не было перерождений, не было магии, как не было и рождественских чудес или бога с дьяволом. Все, что было – этот тупой холод из форточки, грязная майка, полупустая пачка сигарет, пыль на клавиатуре, обрывки идей для книги, работа вечером и давно осточертевшая музыка в колонках. Мне нужно было успеть очень много и в очень сжатые сроки, но ни желания, ни сил не хватало даже на то, чтобы встать с ковра и пойти поесть. Это напрягало – в последние дни я спал подолгу, но никак не мог выспаться. Наконец плейлист закончился, и оказалось, что без депрессивной музыки начать что-то делать намного легче, так что я встал, высыпал из маленького пакетика остатки вчерашней бодрости и одним движением их прикончил. Это здорово помогло – последующие события невероятно ускорились, превратившись в смазанное слайд-шоу.
Сигарета, завтрак, сигарета, душ, сигарета, магазин, две сигареты, второй завтрак, автобус, звонок, сигарета, мой любимый угол в зале ожидания на вокзале и две новые главы там же – с перерывами на сигареты, автобус, аптека, метро, сигарета, зачет по историографии, звонок, бюрократическая возня, сигарета, деканат, еще немного возни и отдел кадров, короткий сон на диване на цокольном этаже, сигарета, магазин, автобус, банк, сигарета, метро, звонок, еще раз деканат, бухгалтерия, еще раз деканат, прощальная сигарета на крыльце вуза, метро, сигарета, работа с перерывами на сигареты, метро, автобус и полторы главы, сигарета и завтрак, еще один заряд бодрости, поиск нормальной квартиры среди объявлений от агентств и идиотов, сигарета, звонок, автобус, мак, спор о разделе оплаты и зарплаты на возврат долга, нытье – собственное и чужое, прогулка до магазина, забрать заказ, купить пакет, сигарета, глюк, четыре часа пропали, автобус, ужин и одна глава, автобус, бутылка вина, сигарета и, наконец, сугроб и короткий сон.
Пробуждение было не из приятных, не буду скрывать. Уже было около полуночи, я весь промок, замерз и наверняка был похож на отъявленного бомжа. Интересно, что там поделывает Питер? Сейчас они уже должны были причалить в порту Бастиона. Бог, наверное, все еще в отключке. Я подумал обо всех этих линиях, и мне стало стыдно за то, как бездарно, бесталанно я их упускаю, но вместе с этим я снова словил кайф от того, что в любой момент могу все изменить и переиграть. Это почти ни с чем не сравнимое чувство – абсолютная власть над судьбами людей, пусть даже и вымышленных. Да что там людей – целых вселенных. Если бог существует, он уже наверняка давно загнулся от передоза эндорфинами.
Мне в ближайшее время передоз не светил – прах закончился еще днем, так что разрушать себя пришлось более традиционными и легальными методами. Не то чтобы это вещество было вне закона, просто его для органов правопорядка пока не существовало. Не знали о нем и фармацевты с химиками, не знали варщики. Это все было легко объяснимо, ведь вещество “иисусий прах” открыл и поставил в производство (исключительно для собственного употребления) лично я, и пока что у меня не было желания делиться самим веществом, составом или даже фактом существования чего-то подобного с другими людьми.
Я вернулся в сугроб и выкурил еще одну сигарету, затем снова встал и медленно двинулся вдоль слабо освещенной аллеи, вслушиваясь в звуки ночи, притворяясь, что могу читать их, как индейцы читают следы. Я притворялся так убедительно, что через пару минут и сам поверил в этот обман. Смех где-то вдалеке, шелест чьих-то шагов по снегу, громкое дыхание собаки, сигнализация за углом, треск ломающейся ветки – все это приобрело вдруг значение, преисполнилось для меня новым смыслом и наполнением.
Я вошел в образ, я летел, прыгал и крался, заглядывал за угол и бросал взгляды через плечо, курил перебежками, передвигался в затяг. Небо было таким чистым, что я мог разглядеть мельчайшие детали жизни существ на других планетах в миллионах световых лет отсюда. В какой-то момент я повернулся к дороге спиной и пошел задом наперед, подергивая головой в такт гремящей в ней музыке. На секунду мне показалось, что эта музыка так хороша, что ей можно было бы прибить к кресту Иисуса, но потом я вспомнил, что Иисус – это вымышленный персонаж, и просто продолжил двигаться в такт.
