Виктору совсем не понравилось подобное, но он благоразумно не произнес ни слова, а лишь протянул мне свою руку, намереваясь провести к алтарю.
Запоздавшие гости поспешно заняли свои места в зале, а затем заиграла музыка и я со вздохом приняла руку Виктора.
— Держи голову выше и не опозорь наш род! — шепнул он мне.
Я промолчала в ответ и спустя минуту мы уже входили в зал.
Вздохи восхищения, раздававшиеся среди аккордов органа, раздражали меня, и я даже не смогла выдавить улыбку, пока шагала мимо рядов скамеек и чувствовала, как дрожит от страха мое сердце.
А впереди ждал он.
Принц Алистер был одет в золото. Он улыбался, глядя на меня, и я заметила странный жадный блеск в его глазах. А ведь, казалось, он не был увлечен мной, или это просто предвкушение свадьбы сделало свое дело с женихом?
— Вы прекрасны! — произнес принц, и Виктор оставил меня рядом с Алистером, а сам отошел назад, присоединившись к Фредерику и королеве Марии.
Я нашла взглядом Грэхема, занявшего место во втором ряду, и заметила улыбку Одри. Отчего-то вспомнилась свадьба сестры и то, как я злилась и завидовала в тот день. Сейчас же объект нашей общей страсти с трудом сдерживал зевок и меня порадовал тот факт, что не только мне не нравится все происходящее, пусть в данном случае у молодого лорда Болтона были иные причины скучать на этом действе.
Наше внимание привлек служитель у алтаря. Мы с Алистером поднялись на ступеньку и встали рядом, глядя на мужчину, одетого в одежды храмовника. Нас одарили улыбкой, и служитель затянул свою речь о том, как мы с принцем будем любить друг друга до скончания наших дней, хранить верность и помогать в беде и горестях. Только одно заинтересовало меня во всей этой речи: служитель ни разу не назвал наших имен, хотя, кто знает, какие свадебные церемонии приняты в чужой стране. Да и мне было все равно.
Пользуясь длинной речью, я огляделась, отыскивая взглядом виконта, но к своему удивлению, не нашла его и это тоже показалось странным. Ведь раньше оба, и принц, и Байе казались неразлучными.
Но вот торжественная речь подошла к концу, и нам подали кольца на бархатной подушке неизменного золотого цвета.
Алистер первым надел мне на палец кольцо, а затем наступил мой черед. Я взяла золотой ободок и потянулась к пальцу принца, а затем, показав себя весьма неуклюжей, уронила кольцо и присутствующие в Храме обреченно вздохнули.
«Плохая примета!» — усмехнулась я.
Кто-то из придворных поспешно нагнулся и поднял кольцо. Его вернули в мое полное распоряжение и только после этого я надела его на палец жениху.
— Властью, данной мне на этой земле Богами, я объявляю вас мужем и женой! Вы можете поцеловать супругу! — это уже предназначалось Алистеру.
Дважды просить принца сделать то, о чем он, кажется, мечтал во время речи, не пришлось. Широкие руки художника обхватили мое лицо и его губы оказались в опасной близости от моих. Я слышала радостный смех и как поздравляли Виктора Фредерик и Мария, но не смела даже посмотреть в сторону, глядя только на чужие губы, вызывавшие у меня волну острого отвращения, несмотря на привлекательность их обладателя. Рот Алистера накрыл мои губы, и я содрогнулась от неприязни. Поцелуй вышел глубоким и слюнявым, а когда принц отпустил меня, алчно улыбаясь, я не сдержалась и обтерла рот рукавом платья, вызвав негодование в синем взгляде мужа.
Яд в кармане платья казалось, прожигал его насквозь. У меня просто руки чесались прямо сейчас открыть флакон и выпить содержимое, но я медлила.
«Еще не время!» — сказала себе.
Принц отпустил меня, и присутствующие тотчас поспешили с поздравлениями. Сестра старалась больше всех. Она повисла на моей шее и поцеловала меня, сказав, что очень завидует мне и моему красавцу-жениху.
— Вот видишь, как все замечательно обернулось для нас обеих! — проговорила она, и я кивнула, не в силах что-либо говорить и думая только о том, как выпью яд уже скоро, на глазах у многих.
Когда Одри отошла от меня, я приняла поздравления еще нескольких придворных, а затем передо мной появился отец.
Виктор выглядел довольным. Он шумно чмокнул меня в щеку и произнес так, чтобы слышали окружающие:
— Спасибо, дочь, ты не подвела меня!
Я отпрянула от короля и, криво усмехнувшись, попятилась назад. Гости удивленно расступились, заметив выражение моего лица. Мне казалось, что я была полна решимости сделать то, для чего собиралась с силами. И мне действительно было нелегко. Наш план сейчас показался мне таким... непродуманным, но отступать было поздно. И Грэхем ждал.
— Надеюсь, вы довольны, Ваше Величество? — спросила я Виктора.
Шум заметно стих, и на нас стали коситься. Даже Алистер застыл с улыбкой на губах, глядя на меня, а его отец казался чуть удивленным.
— Что происходит? — спросил кто-то, озвучив за всех единственный вопрос, вертевшийся в головах присутствующих на церемонии.
— Я стала женой принца, как вы и мечтали, отец, но не разделю с ним ни власть, ни ложе! — сказала я и выхватила флакон с ядом.
Кто-то закричал, но я была уверена, что не все поняли, что происходит, а когда догадались, было уже поздно. Одним движением открыла флакон и выпила содержимое, швырнув опустевшую тару в толпу. Раздались крики, еще и еще, а я стояла и улыбалась, чувствуя невероятную усталость и слабость во всем теле.
— Что она выпила?
— Мага сюда!
— Лекаря!
— Да что вы все стоите, как остолопы!
Сознание поплыло, и я покачнулась. Последнее, что помнила, это как осела на пол и провалилась в густую темноту. Она обступила меня со всех сторон и унесла, словно по тихой реке в никуда.
Я умерла.
Лорд Грэхем просто стоял столбом, пока остальные суетились вокруг Мейгрид и изображал горе. Он видел, как подоспевший маг склонился над телом его племянницы, видел ярость в глазах ее мужа, когда маг поднял на него взгляд и покачал головой, признавая тот факт, что принцесса умерла.
— Кто дал ей яд! — зарычал Алистер и вмиг изменился.
Грэхем удивленно взглянул на противного вида старика, разодетого в богатые одежды и это был совсем не принц наследной державы.
Крики удивления и ужаса добавились к тем, что уже звучали в Храме. Гости поспешили наружу, толкаясь от страха, а Грэхем перевел взгляд на Виктора, который с ужасом во взгляде смотрел на происходящее. Кажется, превращение принца в гадкого старика подействовало на него сильнее смерти собственной дочери.
А затем Грэхем сделал то, что не делал уже давно.
Сколько он помнил себя, он всегда умел управлять временем. Правда его дар был не так велик, как у предшественника, но иногда даже секунды хватало для того, чтобы спасти чью-то жизнь. Лорд-Хранитель. Грэхем неожиданно вспомнил о том, как давно, кажется, в другой жизни, министр Нортон задал ему один вопрос. Его интересовало, почему Грэхема называют Хранитель.
