Одри тем временем потянулась за соусницей. Обычно это делали слуги, лакеи, приставленные к столу, но видимо, леди Болтон захотелось поухаживать за отцом, да и попросил он ее не зря.
Я заметила, как отец и дочь переглянулись. Как два заговорщика, которые знают то, что недоступно остальным. И, скорее всего, это касалось Энтони.
«Это не моя проблема теперь!» — сказала я себе решительно.
Леди Кендел снова вспомнила о моем существовании, и повернула ко мне свое красивое лицо. Сегодня она была хороша, и я невольно подумала, что без магического вмешательства здесь не обошлось. В прошлый раз, когда я видела ее, при нашей встрече на балу, Адель казалась не такой свежей, если правильно выразится.
— Моя дорогая! — начала женщина и чуть придавила голос, чтобы говорить тише. Она даже склонилась ко мне, почти зашептав в лицо. — Слухи о помолвке все же подтвердились?
Я вскинула на нее глаза.
— Вы же и так все прекрасно знаете, леди Адель! — ответила тихо. — Разве тесное общение с Его Величеством не позволяет вам быть в курсе последних новостей?
Леди Кендел потемнела лицом.
— Фи, моя дорогая! — сказала она, выпрямляя спину. — Вам не подобало говорить в подобном тоне!
— Полагаете, я сделала ошибочный вывод? — я не сдержала улыбки.
«Милая» леди промолчала и даже отвернулась, при этом пытаясь «держать» лицо. Я равнодушно пожала плечами. Мне претило подобное поведение, но она сама заставила меня говорить в подобном тоне.
— Моя дорогая леди Грэхем! — на меня кажется, обратили внимание. Я бросила взгляд на принца Алистера, что с улыбкой смотрел мне в глаза.
— Мне кажется, вы устали сегодня? — сказал он с заботой в голосе. Странно, но я ему не верила ни на грамм, что, впрочем, не помешало мне улыбнуться в ответ.
— Думаю, не я одна, Ваше Высочество!
— А ведь вы правы! — он кивнул.
— Кажется, оленина не по душе нашей леди Мейгрид! — заметил виконт Байе.
— Просто нет аппетита! — ответила я.
— После такой прогулки он обязан быть у вас, дорогая! — эти слова снова принадлежали леди Кендел. Вот уж не ожидала, что королевская любовница снова подаст голос. А она цепкая, не сдает позиции.
До конца ужина я то и дело парировала каверзные вопросы. Даже Алистер в этот день словно так и норовил задеть меня, а может, просто сказалась усталость, и я видела обидные слова в самых безобидных фразах?
По окончанию ужина из-за стола поднялась в числе первых. Не стала дожидаться, пока король распрощается с приглашенными и, сославшись на плохое самочувствие, поспешила наверх, составив компанию дядюшке Грэхему, направлявшемуся к Одри. Я не переживала за сестру, потому что понимала, с Одри подобное происходит не впервой. Я бы на ее месте не садилась на лошадь, если верховая езда причиняет такие проблемы ее здоровью.
«Она сделала это ради Энтони!» — поняла я. Только вот Болтон не стоил таких усилий со стороны сестры, что я и сказала сэру Джону, пока мы пробирались коридорами к покоям леди Болтон.
— Может быть, она беременна? — не удержалась от вопроса. Но Грэхем только покачал головой.
— Лекарь сказал — истощение.
Я вскинула брови.
— Кажется, Одри и Энтони живут не так хорошо, как мне бы хотелось!
Вышла вперед, обогнав человека, которого еще недавно считала своим отцом, а теперь, узнав горькую правду, не перестала любить сильнее.
— Никогда не думала, что скажу это! — произнесла. Грэхем остановился, глядя мне в глаза. — Спасибо вам, отец, за то, что отвели от меня этот брак! — и вздохнула.
— Жаль, что я был так глуп и отдал Болтонам Одри! — сказал лорд- Хранитель.
— Но ведь Одри, кажется, любит Тони! — неуверенно проговорила.
— Любит, и это ее беда! — кивнул мужчина.
Я отступила в сторону на шаг, и мы продолжили свой путь.
Одри встретила нас, лежа в постели. Она была бледна, и яркое красное одеяло только еще больше подчеркивало белизну тонкой кожи. Но, несмотря на плохое самочувствие, увидев нас, сестра улыбнулась.
— Спасибо, что пришла! — ее слова были предназначены именно мне.
Я улыбнулась в ответ и осторожно присела на краешек постели.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила мягко.
Одри положила тонкие руки поверх одеяла.
— Сносно! — ответила она.
— Не стоило садится на лошадь верхом, — попеняла я ее. — Ты же не переносишь качку в любом ее виде.
— И скачку тоже! — она попыталась пошутить, и я внезапно вспомнила ту, другую Одри, с которой ссорилась в детстве, которую не слушалась и которая пыталась стать мне кем-то вроде матери, хотя сама была подростком.
Грэхем посмотрел на нас поочередно, и я понимала, что он видит перед собой. Мы по-прежнему в его душе, в его глазах и в его сердце оставались его дочерями, его девочками. Ничто не изменилось от правды. Только теперь я поняла это со всей остротой. Стало обидно, что раньше мы не находили с сестрой взаимопонимания.
«Еще не поздно все исправить!» — сказала я себе, и в этот миг в двери покоев Одри громко и настойчиво постучали.
Грэхем открыл сам.
На пороге застыл чуть удивленный Энтони Болтон. Он окинул тестя долгим взглядом, а затем вошел в комнату, и тут увидел меня, сидящую рядом с его женой. Гримаса недовольства исказила тонкие черты мужчины. Внутри меня поднялась волна негодования и отвращения.
«Как только я могла находить его привлекательным?» — подумалось мне. Более того, я была удивлена, как мои глаза могли так долго оставаться слепыми и не видели гнилую натуру молодого человека! Где были мои глаза?
«Вот уж правду говорят, любовь зла!» — решила я и встала с кровати сестры.
— Я погляжу, вся семья в сборе! — сказал Энтони. Он пытался произнести фразу весело, но получилось нечто раздраженное.
Сэр Джон свел брови.
— Только вас не хватало, Болтон! — произнесла раньше, чем успела придержать свой язык.
Кажется, лорду Болтону не понравился мой тон. Только мне было все равно. Мне тоже не нравилось то, как именно он смотрит на нас троих — с видом человека, знающего какую-то тайну, или позорное пятно в прошлом семьи. Знает и ликует, понимая, что сможет использовать это против недругов.
Тут я неожиданно поняла, что теперь вхожу в чисто этих самых «недругов» Энтони Болтона. Как же быстро все изменилось? Кажется, еще вчера я думала, что влюблена в этого мужчину! Строила планы совместной жизни, хотела добиться у короля развода для сестры, чтобы самой связать жизнь с подобным ничтожеством!
Спасибо отцу и королю, что не позволили мне совершить эту ошибку, и жаль, что не уберегли от нее сестру. Теперь мне действительно было жаль Одри. Не представляю, что она все еще может быть влюблена в Болтона. Но, судя по взгляду сестры, устремленному на мужа — чувства первой пока живы и все еще сильны.
