– О, привет. Не ожидал тебя здесь увидеть.
– Привет, мы разве знакомы? – она посмотрела на меня всё тем же полупрозрачным взглядом, к которому теперь добавилась доля вопросительности.
– Нет, просто я тут иду. А ты из темноты… – попытался увильнуть я, смастеривши из своего рта вежливую дежурную полуулыбку.
– Да я особо не подкрадывалась, – Вика приближалась ко мне, всё больше выходя из тени. – Так что, как бы свалить отсюда? Все, похоже, не в состоянии ехать.
– Надо поискать, наверняка есть кто-то живой, – я озираюсь по сторонам.
Вика, кажется, меня не узнала. Хотя, возможно, наша встреча для неё – такая же неожиданность, как и для меня.
– Не знаю, я тут прошлась, – скептически поморщилась она, – всё как-то нетранспортабельно.
– Да уж, хреново, – выдыхаю я.
– Меня Вика зовут.
– Костя.
– Похоже, мы первые ласточки, желающие выпорхнуть из этого гнезда, – она чуть улыбается.
– Ты здесь с кем? – спрашиваю я.
– Было тут несколько знакомых, только что-то не нахожу я их, а ты?
– С Димоном.
– Что за Димон?
– Ашхабад.
– Не знаю, ладно не суть. Голова болит, у тебя таблетки нет? – теребит пальцами виски.
– Нет, – мотаю головой я.
– Жаль, – Вика отходит от меня, – если найдёшь с кем поехать, найди меня.
– Хорошо, – отвечаю.
Я стою несколько ошарашенный, как вдруг у меня возникает мысль: а почему бы не вызвать такси? Шарю по карманам, нахожу несколько мятых купюр, которых явно не хватит. Да, уж. Стою, думаю, а где вообще я? Телефона нет, денег нет, сам по себе не уеду. Что делать? Подхожу к дивану, на котором сидят какие-то люди. Они бросают мне что-то на вроде «эй, как сам?», стреляю у них сигарету, сажусь возле окна, закуриваю. За окном смеркается, вечереет. Отключаю мозг, не думаю ни о чём. Я сюда как-то попал, значит, как-то отсюда уеду рано или поздно. Всем нужно будет на работы, в институты, к родителям, к детям, к жёнам, к любовницам, к любовникам, так что выберусь. Эта пофигистическая мысль меня успокаивает, я спокойно курю и пялюсь в окно.
– Я тут кофе нашла, ты будешь? – слышу вдруг, оборачиваюсь – Вика.
– Давай, – за чем-то соглашаюсь я.
Глава 37
В самых дальних уголках Вселенной, в самых укромных и незаметных Её закромах зарождается какое-то подобие импульса, кусочка энергии, который однажды стартует в одному ему известном направлении. Так летит этот посыл, огибая всевозможные астероиды, кометы обломки космических кораблей и всякого прочего вакуумного мусора. Пересекает галактики одну за другой. И вот, наконец, спустя невозможно огромное количество световых лет наталкивается на шарик под названием Земля. Волею случая или Судьбы кусочек энергии приземляется куда-то в центрально-чернозёмную Россию, находит дом из тёмно-красного кирпича, пробирается в него, бредёт между не вполне адекватными полураздетыми людьми, заползает на кухню, видит меня. Я стою и размешиваю сахар в чашке с кофе. Возле меня стоит Вика и делает тоже самое. Вдруг, хлобысь! Есть контакт! Импульс запрыгивает в меня, резонирует со всем, что внутри. Он запускает какие-то реакции, движения, бахает откровениями, новыми вопросами и умозаключениями. Затем перемещается куда-то глубже, видимо, в мою внутреннюю Вселенную и скрывается из вида так незаметно, что дальнейшая его судьба и маршрут следования остаются совершенно неизвестными. Не заметив и не осознав всего этого с одной стороны масштабного и эпичного, а с другой – каждодневного и обыденного события, я делаю глоток кофе и вместе с чашкой перемещаюсь за стол. Вика садится напротив меня, достаёт сигареты и начинает разговор:
– Как там Серёжа?
– Не знаю, – отвечаю я, слегка поперхнувшись от неожиданности и внезапности вопроса, – мы не общались уже несколько месяцев.
– Предвкушая твой вопрос, скажу, что да, я тебя узнала и да, ты не обознался. Я действительно – та самая Вика из того самого сочинского номера, – произносит она.
Я киваю, делаю ещё глоток кофе и спрашиваю:
– А здесь ты какими судьбами вообще очутилась? Я, честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Уж кого-кого, но только не тебя.
– У меня был не самый лучший период. Гостила у подруги в Москве, потом туда-сюда, закрутилось, замоталось и вот я уже здесь, у каких-то её друзей или знакомых, или у друзей друзей. В общем, не важно… – Вика немного теряется и отводит взгляд в сторону, – так что там с Серёжей? Вы совсем не общались? Ты хоть что-то знаешь про него?
– По большому счёту ничего я не знаю. Последний раз видел его в ту самую ночь. После аварии к нему не пускали, потом он сбежал из больницы, прихватив с собой близкого мне человека. Больше я ничего о нём не слышал.
– А этот близкий тебе человек, это – девушка?
– Да, – я прикуриваю и выдыхаю струю дыма.
– В смысле твоя девушка? – Вика тоже берёт сигарету.
– Да и не совсем, у нас достаточно своеобразные отношения, общими формулировками сложно их описать, – уклончиво отвечаю я.
– Всё сложно и запутанно. Понятно, что не понятно… – Вика берёт задумчивую паузу и через минуту продолжает. – Я не буду оправдываться, хотя во всём, что произошло, я сыграла не последнюю роль. Ты в праве меня ненавидеть, хотя ты меня совсем и не знаешь…
– Мог бы, но не ненавижу. Я вообще пока не понимаю, как к тебе относиться. Наша теперешняя встреча – полная неожиданность для меня. Но, думаю, мы можем просто поговорить, пока всё как-то не прояснится, – я стараюсь улыбнуться более-менее дружелюбно.
– Хорошо, – Вика тоже слегка улыбается.
– У тебя нет никакой информации о Тамаре или о Серже? – спрашиваю я.
– Тамара – та самая девушка?
– Да.
– Нет, про неё я ничего не знаю, а все мои попытки поговорить с Серёжей закончились ничем. Сначала длинные гудки, а потом номер и вовсе отключен, – выдыхает Вика.
– А с его отцом?
– С Виктором мы тоже не общались. Это больше по моей инициативе было. Сразу после всего он мне несколько раз звонил, но я была не в том состоянии. А потом мне передали сообщение от него, в котором говорилось, что любые контакты нужно прекратить совсем.
– Понятно, – теперь задумчиво вздыхаю я.
– Знаешь, я не из последней семьи, – продолжает чуть издалека Вика. – В таких семьях зачастую многое ради показухи делается. Общение, встречи какие-то, семейные слёты. По статусу, что ли, так положено? Не знаю. Как по мне, так это хрень собачья. Искренности в этом нет никакой, будто из пластмассы всё. А хочется чего-то живого, настоящего. В общем, видимо, поэтому взаимоотношения мои с семьёй как-то совсем не задавались практически с самого моего детства. Меня забрасывали деньгами, покупали всё на свете. Даже один раз пони в розовый цвет покрасили. Но мне не это было нужно. Мне хотелось, чтобы меня просто любили, играли со мной, проводили время, а родители виделись со мной раза два в году, не больше.
