– Как, блин, в кино. Стою я на остановке, вдруг голос слышу: «Девушка, вы всё также прекрасны!» – оборачиваюсь, а там Серёга. Поговорили, слово за слово, и вот мы летим в Сочи, – Тамары плюхается в кресло с довольным лицом, вздымая обе руки вверх.
– Да подожди, не скачи так быстро, подробней расскажи, – говорю я, ища глазами пепельницу.
– По семейным делам каким-то они в городе сейчас. Отец его завтра, а он в пятницу на открытие этой самой гостиницы летят. А нас он пригласил, чтоб веселее было, повспоминать там, оттянуться хорошенько, как в старые добрые времена.
– С Сержем мы нормально общались, весело даже, о музыке много говорили, о фильмах там всяких, в шахматы даже играли иногда.
– Ага, шахматисты, – смеётся Тамара, – а я думала, вы только по клубам укуренные шатались.
– Не важно, – продолжаю я – было ж дело, можно и вспомнить. К тому же когда ещё выберемся?
– Вряд ли это просто приступ «ностальжи». По тебе, небось, до сих пор сохнет. У вас же там было что-то пару лет назад? – Немного ревниво замечает Лена. – Увидел, и всколыхнулись старые чувства, а мы приглашены, чтоб ты согласилась, чтобы тебе одной ехать не неловко было.
– Да какая разница, сохнет, не сохнет, было, не было? Уже давно проехали, между ним и мной только дружба. Просто хорошо время проведём. Всё в порядке, не переживай, – Тамара встаёт с кресла, подходит к Лене и обнимает её.
– Да я не переживаю…
– Ревнивая жёнушка, – не сдерживаюсь я.
– Да иди ты! – немного рыча, бросает мне Лена.
– Ладно, не ссорьтесь, на море не были сто лет, а тут отвезут, привезут и всё по полному разряду, грех отказываться, – примиряет нас Тамара.
– Да не ссоримся мы, – улыбаюсь я.
– Море это море. Красиво и прекрасно, – Лена улыбается в ответ.
– Волшебно – подытоживаю я.
Какое-то время мы молчим немного задумчиво и вскоре начинаем собираться, ведь уже через пару дней начнётся приключение, которое обещает быть весьма увлекательным.
Глава 4
Утром пятницы возле подъезда нас ждал новенький чёрный БМВ, возле которого стоял Серж. Выглядел он стильно, элегантно и дорого. На нём были чёрные ботинки, толи джинсы толи брюки, белый свитер, полупальто и солнцезащитные очки. Пирсинга в носу уже не было, причёска была аккуратнее, но по первым словам, я понял, что он всё тот же.
– А вот и близнюки, заставляющие выпрыгивать с листа мою кардиограмму!
– Здарова! – выкрикиваю я. Мы жмём руки, тепло обнимаемся.
– Привет, господин Серж Дмитриеф..ф, – шутливо бросает Лена и целует его в щёку, – очень круто смотришься.
– Спасибо, конечно, но, блин, прекращай меня смущать.
– Да брось, это ж чыстая правда, – имитируя южный акцент, говорит Лена.
– Так, вас должно быть больше, – намекая на отсутствие Тамары, произносит Серж.
– Принцесса скоро появится, – подшучиваю я.
Минут через десять подъездная дверь открывается, выходит Тамара. Выглядит она потрясающе. На ней сапоги, чулки, бирюзовое платье, плащ и шарфик, окутывающий нежную шею. После паузы на лицезрение Серж подлетает к ней, они обмениваются поцелуями, перекидываются парой слов и подходят к нам.
– Детка, ты супер! – говорит Лена.
– Да, мать, хороша! – подхватываю я.
– Восторг-восторг! – резюмирует Серж, укладывая наши чемоданы, – ну что, в путь!
– В путь! – отвечаю я, помогая ему.
Мы запрыгиваем в машину и отъезжаем от дома. Погода становится очень яркой и блестящей, иней серебрится, на голубом небе ни облачка, а солнце, как будто, отражается в листьях своим жёлто-рыжим цветом. Я смотрю в окно, и на моём лице невольно появляется улыбка. Лена берёт мою руку, мы переглядываемся, затем снова смотрим в окно. На короткое мгновение ощущаем себя по настоящему частью вселенной, чувствуем нашу связь с каждым оторвавшимся и парящим на ветру листиком, с каждым глотком воздуха и с бесконечным синим небом в лучах яркого осеннего солнца.
Старательно избегая пробок, мы выезжаем из города и едем в сторону Москвы, наша цель – аэропорт.
– Крайне неудобно, когда в твоём городе нет аэропорта, – начинает Лена.
– Он есть, только ни хрена не работает, – говорю я.
– А я слышала, что его собираются вновь запустить, – поддерживает разговор Тамара.
– Вряд ли там международные рейсы будут осуществляться, – присоединяется Серж, – не такой уж он и крупный.
– Крупный не крупный, но, хотя бы в пределах центральной России, было бы уже неплохо, – замечаю я.
– Ты же всё равно летать боишься, – провоцирует меня Лена.
– Ты как будто не боишься? – подкалываю в ответ я.
– Да бросьте вы, летали-то два раза, всё без эксцессов обошлось и на том спасибо, – примиряет нас Тамара, – по статистике вообще не так уж много людей в самолётах гибнет, по сравнению с автотранспортом, например.
– Спасибо взбодрила, – ехидничает Лена. – Серёг, вот ты, наверное, часто путешествуешь, как тебе спокойней: ездить, летать или плыть вообще?
– Раньше как-то больше переживал и волновался по поводу «способа перемещения», но чем дольше я катаюсь туда-сюда, тем меньше обращаю на это внимание. Особенно, когда тебе нужно как можно быстрее из точки А в точку Б попасть по делам или работе.
– То есть всё определяет время, проведённое в пути? Чем быстрее, тем лучше, чем чаще, тем спокойнее? – продолжает расспросы Лена.
– По сути да. На ту же турбулентность в десятый, двадцатый, тридцатый раз уже не так реагируешь, как в первый, когда впиваешься в кресло самолёта и молишься всем богам, каких только вспомнишь. Опыт, конечно, придаёт спокойствия. Но на отдыхе, скажем, если ты путешествуешь просто, то сами по себе эти начальная и конечная точки А и Б тебе не так важны, главным становится само перемещение по всем промежуточным точкам и то, что с тобой там происходит.
– Слушай, тут можно, прям, пофилософствовать. Представь, точка А – рождение, точка Б – смерть, – начинаю я, – в сущности, для человека, для его ощущения себя в мире, эти точки не являются супер определяющими: где и когда родиться он не выбирает, где и когда умрёт не знает наверняка. Для него, как раз, важными и являются все промежуточные точки, они, собственно, жизнь и составляют.
– Хм, ну да, всё в жизни соотносится, только всё разных масштабов. Вот мы здесь, вот мы в Сочи, вот мы едем. Потом оттуда куда-нибудь ещё махнём. Так что, даже чисто математически или как там ещё, всё подчиняется тем же законам, как рождение, смерть и жизнь между ними. Мы состоим из точек А, Б и тем, что посередине. И всё, что вокруг нас состоит из того же, – присоединяется Лена.
– Люблю я эту их хрень, – обращаясь шёпотом к Сержу, говорит Тамара.
