Город встречает нас светофорами, перекрёстками, светящимися витринами магазинов. Мы быстро въезжаем по ещё не совсем застывшим пробкам предвечернего трафика. Быстро добираемся до моего дома, где я выхожу, прощаясь с Димоном и водителем, имя которого я так и не узнал (он не говорил, а я и не спрашивал, на том негласно и порешили).
– Ты давай, не пропадай, хвост пистолетом, нос по ветру, – бросает мне Димон напоследок.
– Само собой, – машу ему рукой я, – ты себя береги.
– Бум стараться! Хорошо отожгли, отожжём ещё! – голос Димона вместе с машиной отчаливает в неизвестном направлении.
Я провожаю их взглядом и захожу в подъезд. Достаю из ящика скопившуюся за время моего отсутствия почту. Ничего серьёзного: пара счетов, рекламных буклетов и прочего спама. Поднимаюсь на свой этаж, открываю дверь. В квартире ничего не изменилось, как будто и не было этих дней. Всё также разбросано, как я и оставлял. Разуваюсь, подхожу к окну, достаю сигареты и закуриваю. Постепенно начинает смеркаться. Город смотрит на меня, а я на него. Мы молчим несколько минут, глядя друг на друга. Делаю глубокий вдох, тушу сигарету и подхожу к стационарному городскому телефону. Делаю ещё один глубокий вдох, набираю номер Лены. Слышатся гудки, потом раздаётся её голос:
– Алло.
– Привет, это я, – осторожно начинаю.
– Привет, я тебе звонила, что с твоим телефоном? – достаточно холодно проговаривает Лена.
– Посеял где-то.
– Ты в порядке?
– Да. Как у тебя?
– Тоже ничего, вот приехала, сейчас у родителей. Про тебя спрашивали, я сказала, что жив, здоров, нормально, ну и всякое такое.
– Понятно.
– Так у тебя всё хорошо?
– Да, я же говорю. По тебе соскучился. Может нам увидеться сегодня или завтра? Я дома буду, у нас, приезжай.
– Сегодня не смогу, давай завтра.
– Хорошо, тогда до завтра, родителям привет.
– Передам, пока.
Лена повесила трубку. Разговор получился совсем дежурным и холодным. Но главное, что он состоялся. На большее мне сейчас не приходилось рассчитывать, и я был рад, что хоть так поговорили.
Я принял душ, приготовил простой ужин из того, что оставалось в холодильнике, поел и развалился на диване. Уже окончательно стемнело, дождь постукивал по карнизу. Утро вечера мудренее думалось мне снова, как внезапно зазвонил телефон. Я почти никогда не отвечал на звонки по городскому номеру, но сейчас, учитывая потерю мобильника и неоплаченный интернет, это была моя единственная связь. Я, нехотя, поплёлся в коридор и снял трубку.
– Костя, привет, это Вика, – донёсся до меня женский голос.
– Привет, – ответил я.
Глава 43
Влюбляться не в тех Женщин – это диагноз. Это целая история драм, разбитых, залатанных, склеенных и снова разбитых сердец. Влюбляясь не в тех Женщин, ты изводишь себя и других, тех, что влюбляются в тебя, тех которым не можешь ответить взаимностью как бы ты этого ни хотел. Грустная история нестыковок желаемого и действительного. Грустная история Нестыковок. Пожиратель сердец, Каазёл, полный кретин! Что же ты не смотришь по сторонам, что же ты вот так топчешь лучшие чувства, что тебе плохого-то сделали?! Да как, да вы что? Я… Я же вообще не то имел в виду… Я же совсем не… О чём речь?.. Всё не так… Недопонимания, вечные нестыковки. Это диагноз, это, определённо, диагноз, кошмарная патология. Стремиться к тому, что тебя уничтожит. Можно и переродиться потом, а можно и пропасть, можно и сгореть, исчезнуть бесследно, оставаясь вполне себе функциональным и живым человекообразным. Опасность потери, опасность утраты и, как результат, своё собственное жертвоприношение себя же самого. Заоблачные дали такими же недостижимыми и остаются, а тебя уже нет. Вернее ты есть, но ты – это уже не Ты. Ты принёс себя в жертву, остался лишь ты, «наслаждающийся» полученной «победой», изводящий себя ещё больше, чем до получения. Да, влюбляться не в тех Женщин – это диагноз.
– Привет, алло, куда-то пропадаешь, – голос Вики звучит в трубке.
– Алло, да здесь я, здесь, слышно? – отвечаю невпопад я.
– Да, теперь нормально, – связь налаживается, Вика продолжает, – Тут такое дело… В общем, телефон твой у меня оказался. Я взяла позвонить с утра, а потом машинально в карман засунула.
– А я думал, что потерял.
– Нет, это я, получается, украла его что ли, – немного робко оправдывается Вика.
– Ладно, не бери в голову, я уже, вроде как, смирился с этой потерей, – пытаюсь слегка шутить, и на моём лице невольно проявляется улыбка.
– Как-то всё сумбурно вышло утром, даже не попрощались, – продолжает Вика.
– Суета придаёт случайности всем событиям. Немудрено в этих обстоятельствах потеряться.
– Эко загнул, – смеётся и, кажется, тоже улыбается.
– Нормально. Как ты меня нашла?
– Да в телефоне номер увидела «Home, sweet home», юмор заценила и набрала наугад. Вот и не ошиблась.
– Прям, детектив Шерлок Пуаро, – опять не слишком умно пытаюсь шутить я.
– В общем, думаю, как бы вернуть тебе твою собственность. Я сейчас в Москве, у подруги остановилась.
– Ты надолго?
– Не знаю, ты же помнишь, я сама себя не очень ощущаю сейчас. Но увидеть тебя мне бы хотелось.
– Я провинциал. Добраться не проблема, конечно, но время займёт. Если у тебя через пару-тройку часов рейс какой-нибудь куда-нибудь, то не успею.
– Нет, рейса нет.
– Тогда можем встретиться.
– Хорошо. Как договоримся?
– Давай завтра я тебе на этот свой номер позвоню, и решим, – не зная, что предложить, проговариваю я.
– Буду ждать звонка, – говорит Вика, и мне опять кажется, что она улыбается.
– Тогда до завтра, – снова улыбаюсь телефонной трубке я.
– Спокойной ночи.
– И тебе сладких снов.
Трубки кладутся. Мысли мои подвешиваются. Что это? Ураган сносит меня. Мой ветхий домик сознания не выдерживает проверки на прочность. В квартире пахнет миром прошлым, ушёл ли он – я не знаю. Здесь и сейчас остаются только я, стены и будоражащие тревожащие ощущения. Находиться вот так, как есть, невмоготу. Промозглой слякоти мне. Чтобы навеяло и развеяло. Собираюсь и выхожу. Иду куда-то. Просто по улице, просто без мыслей. Ну же, ветер, задувай, пронизывай, ты мне сейчас очень-очень нужен. Вот так, чтоб я кутался и ёжился в своём пальто. Задувай, давай сильнее!
Глава 44
Внезапно вспомнилась история лета несколько годичной давности. Мы тогда с Леной впервые отправились к морю самостоятельно. Купили билеты на поезд и рванули. Глаза наши светились яркостью и новыми ощущениями неизведанного самостоятельного приключения взволнованно радостно бьющихся сердец. Будоражило воображение всё. Мы обсуждали какие-то моменты, какие-то истории, рассуждали, смеялись. Это было прекрасно. О чём именно мы спорили и разговаривали, я сейчас уже и не вспомню. О какой-то важной ерунде, видимо. Самое главное – мне запомнилось это ощущение. Ощущение сиюминутного счастья здесь и сейчас. Поезд ехал, мы смотрели в окно, это было здорово. По приезду мы нашли какое-то жильё, без излишеств, с набором только самого необходимого. Главное, что оно находилось в пяти минутах ходьбы от моря и стоило недорого. Целыми днями мы валялись на пляже, ели фрукты и пили вино. Вечерами гуляли по набережной, знакомились с какими-то людьми и рассказывали им что-то. Они в свою очередь рассказывали что-то нам. Открыто и без напряжения. Так было возможно там и тогда. Две недели непринуждённого лёгкого трёпа, сладкого безделья и пропитки солёным воздухом морской безмятежности. Души летали и парили. Время скользило чрезвычайно стремительно, что мы совершенно его не замечали. Так всегда и бывает: всё самое лучшее настолько моментально, что, кажется, будто и дня не прошло. А уже всё. Дата на обратных билетах неумолимо нам сообщила, что пора уезжать. Прощаясь с хозяевами, сдававшими нам комнату, мы купили у них домашнего вина, сказали, что прекрасно провели время и, что обязательно вернёмся. Затем поехали на вокзал, с грустью смотря в окно автобуса на море. Грусть, тем не менее, была приятной. Такой грусти я больше никогда не испытывал. Уезжать не хотелось, но в этом не было ничего печального. Мы проматывали в голове моменты, происходившие с нами за эти недели, и улыбались. Сидя в купе вот-вот отходящего поезда, смотрели в окно на перрон всё в тех же смешанных чувствах и ждали отправления. Когда поезд почти тронулся, дверь нашего купе приоткрылась, и мы увидели запыхавшуюся девушку с чемоданом наперевес. У неё были влажные волосы и платье, через которое проступали очертания купальника. «Это седьмое купе?» – едва отдышавшись, спросила она. Мы сказали, что да. Девушку звали Тамара. Она рассказала нам, что пошла с утра искупаться напоследок перед дорогой, задремала на пляже и чуть не опоздала на поезд. Рассказывала она это очень живо, шутливо и эмоционально, так что сразу вызывала огромную симпатию. Я уступил ей свою нижнюю полку, она переоделась, пока мы с Леной ходили за чаем. Позже мы открыли припасённое вино и всю обратную дорогу проболтали о проведённом отдыхе. Ехать нам нужно было в одно и то же место. Мир всё-таки очень тесен. По приезду мы тепло попрощались, обменялись телефонами и договорились как-нибудь встретиться. Так часто бывает между случайными попутчиками, у которых находится общий язык и интересы. Как правило, никаких встреч после никогда не происходит, ну или, по крайней мере, они очень редки. Так произошло и у нас. Помню, созванивались пару раз, но так состыковаться по времени и не получилось. А потом и созваниваться перестали. Нормальная ситуация. Встретились мы года через два, когда уже совсем забыли о нашем случайном знакомстве, случайно, на какой-то вечеринке. А потом понеслось сотворение нашего робкого нежно-возрастного мира, казавшегося таким вечным неразрушимым, счастливым и свободным от всяческих предрассудков, напастей и проблем.
