– Ты что-нибудь понимаешь? – Лена дрожащими пальцами достаёт сигарету из пачки.
– Откуда? Что? Как тут что-то понять? – вываливаются из меня несвязные слова.
– Что это за мужик был? Тот, что со свёртком? – Лена нервно затягивается.
– Не знаю. Они все как-то связаны друг с другом. И Серж, и Вася, и мужик этот. Может, это какие-то разборки мафиозные? Но какие-то странные. Дал ему свёрток с пистолетом, а тот пошёл и застрелился. Бред какой-то, – я тоже закуриваю.
– Может, может они сектанты или террористы, или всё вместе, вообще чёрт знает что такое? – Лена тушит остатки сигареты и хватается за голову.
– Пойдём к машине, нужно быстрее свалить отсюда, пока ещё что-нибудь не произошло, – я озираюсь по сторонам, пытаясь сориентироваться, где мы находимся, и как нам найти Вику.
– Вот, кажется туда, – Лена показывает на виднеющийся за поворотом салон красоты, поблизости от которого мы припарковались.
Безучастное течение жизни в этом застывшем пространстве то ли сна, то ли реальности давит на голову. Всё видится и звучит, будто на заднем плане, и волнообразно накатывает отдельными звуками: от проезжающей машины, от хлопающей двери. Потом снова прострация и разфокусировка: слышно дыхание и стук сердца, а вокруг – мутная пелена.
– Вон наша машина, – Лена чуть ускоряет шаг.
На подходе я замечаю, что дверь водительского сиденья приоткрыта, а внутри никого нет.
– Где Вика? – Лена недоумевающим взглядом смотрит на меня.
Я ничего не отвечаю, подбегаю к машине и заглядываю внутрь. Ключи в замке зажигания, пачка сигарет на приборной доске, больше ничего.
– Может в туалет отошла? – предполагаю я.
– Набери номер её.
Я достаю телефон и звоню. Длинные гудки и ничего. Звоню ещё раз – тоже самое.
– Ничего, – говорю я Лене, – не берёт трубку.
– Твою мать! – выкрикивает она. – Только этого нам не хватало!
– Успокойся, я попробую ещё, – снова звоню, – абонент не доступен.
– Что делать будем? – растерянно спрашивает Лена.
– Подождём немного. Ключи здесь, не ушла же она просто так? – рассуждаю я.
– Костя, мне страшно и не по себе совсем от всего этого, – Лена озирается по сторонам.
– Мне тоже, но выбора у нас нет.
– Выбор всегда есть, даже когда его нет.
– Давай подождём.
Минуты тянутся как часы. Я смотрю на телефон, а он всё молчит и молчит. Лена смотрит в окно, нервно курит и никак не может успокоиться. В надежде упорядочить мысли и принять какое-то решение я то выхожу из машины, то сажусь в неё снова. Не помогает. Иду наугад по округе. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Ни в магазине рядом, ни в салоне красоты чуть дальше по улице. Случайные прохожие тем более не в курсе о куда-то девшейся из машины девушке. Через сорок минут ожидания раздаётся звонок. Я хватаю телефон. Номер Вики.
– Алло, алло, ты где?!! – кричу в трубку я, в ответ – молчание.
– Что там? – Лена нетерпеливо смотрит на меня.
– Ничего, – отвечаю, – тишина, и трубку повесили.
– Это уже совсем не хорошо, – Лена сглатывает слюну и смотрит на меня.
Я выдыхаю, не зная, что и думать. Телефон снова звякает. СМС. «Мне пришлось срочно уехать по семейным делам. Какое-то время меня не будет. Простите, что не смогла помочь. Рада была знакомству, поезжайте домой».
Глава 58
Невозможно сделать что-то важное на «чуть-чуть». Ты или влезаешь в это «по полной» или бросаешь навсегда. Слова перестают значить, когда они становятся просто словами. Зачастую все наши действия никуда не ведут, они – лишь фантазия иллюзорного мира, того, что мы сами придумываем и в котором живём. Поступки, может, и сильнее слов, но кто сказал, что они куда-то ведут? Решения принимаются спонтанно, а бесповоротные решения ещё и безрассудно. Кто мы такие, когда кто-то решает за нас? Кто мы такие, когда думаем, что сами принимаем решение? Может, мы – ищущие пути изгои, не достаточно приспособившиеся к жизни странники? Один хрен, не достаточно просто дышать, ходить, и не делать ничего, мешающего другим. Нужно почему-то всегда как-то спешить, от чего-то или куда-то бежать. Видимо, потому что движение – жизнь, и ты всегда или догоняешь, или убегаешь. А как понять догоняешь ты или убегаешь? Ведь то, за чем ты гонишься, само преследует тебя. Становится тем, о чём ты не можешь не думать, тем, без чего тебе уже никак. И вот получается, что не известно, кто за кем охотится.
Я завожу машину и аккуратно выезжаю на проезжую часть. Волнения нет совершенно, хотя я и не сидел почти за рулём с тех пор как получил права. Лена молчит, я смотрю на дорогу. Мы уезжаем. Мы наигрались во всё это. Уже чересчур. Мы к этому не готовы и не способны. Шпионские страсти нам не по зубам, да и не по душам вовсе. Мы хотим спокойствия и бури только чувственной и прекрасной. Мы перегорели, мы попросту заигрались в наши эмоции, в наши мысли. Мир рухнул, тот самый придуманный. И под его обломками, под его летящими кирпичами мы не смогли выстоять. Не смогли, потому что не захотели, не захотели, потому что испугались, а испугались из-за того, что не поняли. Не поняли ничего и плюнули, чтобы начать с нуля, начать заново. Все эти исчезновения, таинственные послания пусть идут нахрен. Самоубийства, дела, разборки, секты и прочее это всё пусть валит туда, откуда пришло.
– Так и уедем? – Лена прерывает молчание последнего часа.
– Мне не хочется участвовать в каком-то абсурде, – отвечаю я, смотря на дорогу в свете фар.
– Мне кажется они в опасности.
– Кто? Тамара, Серж, Вика, Вася? Ещё кто-то? Хочешь рискнуть жизнью, добыть разгадки?
– Зачем ты так? Я просто не знаю, что думать… Я устала, за последние полгода, мне кажется, я постарела лет на десять.
– Не нужно было никуда ехать, искать непонятных приключений с малознакомыми людьми. Теперь я это понимаю. Я хочу лишь сохранить то, что у нас осталось, так как того, что было уже не вернуть.
– Мы были счастливы, – Лена прислоняется к окну, подперев рукой подбородок, голова её чуть потрясывается от вибраций едущего автомобиля.
– Были и будем. Вспомни, с чего всё начиналось, мы были легки и беззаботны, мы изучали жизнь, ставили эксперименты, были свободны. А теперь мы озадачены, напряжены и, кроме того, подвержены опасности. Не нужно нам играть в героев. Давай снова станем свободными. От всей этой чуши недосказанности, междустрочия, от этой череды предательств.
– Не по себе как-то, – Лена отстраняется от окна.
– Всё это время мы переживали, нервно реагировали, додумывали, переосмысливали. А ведь всё просто. Тамара исчезла. Мы писали, звонили, искали и что? Да ничего, как бы там у неё чего не произошло в её миропонимании и жизнеустройстве, сказать-то она могла нам, как-то объясниться. Мы же не меняли ни адресов, ни телефонов, найти нас проще простого, но нет, тишина.
