Вероятно, в другой ситуации он не пошел бы на такие меры, но, чувствуя угрозу собственной жизни, готов был рискнуть.
И вот теперь, присев на корточки рядом с дверью кабинета в пустынном коридоре, Соболев изучал замок, прикидывая, как его вскрыть.
– Так, вроде ничего сложного, моей квалификации должно хватить, – резюмировал он, поднимаясь и звеня какими-то железками.
– Мне всегда было интересно: вас этому сразу учат или вскрытие замков – это программа отдельного курса повышения квалификации? – невинно поинтересовался стоящий рядом Влад.
– Много будешь знать, состариться не дадут, – вместо ответа буркнул Соболев и велел: – Ты лучше встань так, чтобы прикрывать меня собой от чужих глаз, а то там вроде бы кто-то идет.
Кто-то совершенно определенно поднимался по лестнице, Влад слышал шаги, но помочь Соболеву никак не мог: он очень примерно представлял себе пространство, в котором находился. Нет, попытку он все-таки сделал, сместив корпус наугад, но Соболев только недовольно уточнил:
– Ты издеваешься? Меня же все равно видно!
– Это ты издеваешься. Мне это откуда знать? – спокойно парировал Влад и язвительно добавил: – Я вот тебя не вижу, например. Я никогда не упоминал, что слеп?
– Ох ты, горе мое, горе, – проворчал Соболев, беспардонно передвигая Влада как предмет интерьера и «устанавливая» его так, чтобы он служил надежным щитом от любопытства случайного прохожего. – Вот так стой. Чего ты вообще со мной поперся?
– Если не хочешь, чтобы я тебе помогал, могу пойти домой и заняться своими делами, – фыркнул Влад.
– Ага, так я тебе и поверил. Меня бы ты еще мог кинуть, но твоя подружка тоже вляпалась, так что, подозреваю, ты будешь землю носом рыть, чтобы ей помочь. Ты хоть с ней спишь? Или она тебя во френд-зону поместила? Или ты ее во френд-зону поместил и спишь с нашим предполагаемым маньяком? Никак не могу разобраться в вашем треугольнике.
– А зачем тебе это? – холодно уточнил Влад. – Знай я тебя чуть хуже, решил бы, что ты меня ревнуешь.
У Соболева вырвался возмущенный рык, но вместе с ним щелкнул замок, а дверь слегка скрипнула петлями, открываясь, и вместо ответа полицейский втащил Влада в кабинет, грубовато дернув за локоть.
– Стой здесь и не мешай мне, – велел он, закрывая за ними дверь.
Влад слышал, как Соболев отошел и принялся рыться в ящиках стола, а сам действительно остался стоять на месте.
Они сами не знали, что ищут. Просто предположили, что раз Аглая, в принципе, знает легенду, она может знать и какие-то ее подробности, в том числе ответы на интересующие их вопросы: кто живет в колодце и как его остановить.
– Или, на худой конец, у нее хранится какая-нибудь энциклопедия типа «Сто верных способов избавиться от преследования сверхъестественной сущности», – нервно предположила Юля, пытаясь пошутить.
Влада к тому же крайне интересовал вопрос, почему третья ночь.
– Если тот, кто живет в колодце, способен проникнуть в спальню своей жертвы уже в первую, то почему не убивает сразу? – задался он вопросом еще во время обсуждения на своей кухне. – Чего тянуть?
– Законы жанра? – предположила Кристина. – Мне кажется, в таких историях жертве всегда дается какое-то время… то ли осознать происходящее, то ли попытаться спастись.
– Да, но почему? – не унимался Влад. – Должна же быть причина… И причина эта может стать ответом на вопрос: «Что делать?»
– Да, вот в «Звонке», например, девочка Самара, сброшенная в колодец, умирала там семь дней, поэтому всем, кто посмотрел кассету, давалось столько же времени. За эти семь дней нужно было догадаться скопировать кассету и показать ее другому, – припомнила Юля. – Тогда Самара тебя не тронет.
– Жаль, нам нечего скопировать, – хмыкнул Соболев. – И, очевидно, вариант «приведи другого, чтобы он тоже бросил камень» не работает, иначе к Юле эта дрянь не пришла бы, ведь я бросил камень после нее. Но третьи сутки могут и совсем ничего не значить. У нас в сказках всегда тройки фигурируют.
– Это верно, – согласился Влад. – Но почему?
– По кочану и по кочерыжке, – философски изрек в ответ на это Соболев.
Сошлись на том, что нужно как-то найти подробности легенды, а они могут храниться где-то у Аглаи. Вот Соболев их теперь и искал, не зная, как это будет выглядеть, и надеясь, что чертова ведьма хотя бы записала историю сама, если просто где-то услышала или прочитала в Интернете, но надежда на это была слабенькой. Они просто хватались за соломинку, не зная, что еще делать.
Пока Соболев шуршал, проводя свой «предварительный обыск», Влад разложил трость и немного прошел вглубь просторного кабинета, покрутился вокруг собственной оси, стараясь не думать о том, как это выглядит со стороны.
«Ну же, – мысленно обратился он к неизвестному призраку – или просто сгустку энергии, показавшему ему в лесу дорогу к Юле, – помоги мне еще раз. Подскажи, где искать…»
Влад надеялся, что в темноте снова появится неясный силуэт, но ничего такого не произошло, лишь с громким стуком что-то упало, заставив Соболева нервно выругаться.
– Что это было? – напряженно поинтересовался Влад, поворачиваясь на звук. – Что упало?
– Рамка с фотографией, судя по всему, – отозвался Соболев, затихая еще на несколько мгновений.
– Какая там фотография? Что на ней изображено?
– Тебе вот это зачем? – раздраженно спросил Соболев. – Скучно стало? Иди погуляй!
– Это может быть важно, – терпеливо пояснил Влад. – Просто поверь мне.
Соболев снова затих. Какие эмоции сейчас отражались на его лице, Влад не знал, но после недолгого сосредоточенного сопения оперативник все же пересек кабинет и поднял упавшую рамку, чтобы взглянуть на снимок.
– Тут Татьяна с сестрой.
– С сестрой? – удивленно переспросил Влад, чувствуя, как сердце в волнении пропускает удар. – У нее есть сестра?
– Была. Погибла года три назад.
Теперь сердце забилось быстро-быстро, а самого Влада бросило в жар.
– Три года, – глухо повторил он больше для себя, чем для Соболева, но тот, по всей видимости, воспринял его слова как уточнение.
– Ну, уже чуть больше. А что?
Влад мотнул головой, не желая делиться возникшими у него подозрениями, и заговорил о другом:
– Сестра тоже была ведьмой?
– Почему она должна была быть ведьмой?
– Таня упоминала, что дар у нее наследственный.
– Поди, от прабабки Аглаи достался? – хмыкнул Соболев, ставя фотографию на место. – У которой она имя позаимствовала в качестве… рабочего псевдонима.
Влад только пожал плечами: такие подробности Татьяна не упоминала.
– Если сестра чем-то таким и занималась, то особо не афишировала, как Татьяна. Все, что мы о ней знаем, – это жила в Москве, была замужем, развелась, но фамилию мужа оставила, работала офис-менеджером, погибла во время отпуска в результате несчастного случая.
