– А вы имеете право рассказывать? Это не тайна следствия?
– В данном случае – нет. Он упал с балкона, чем-то очень напуганный. И, по его словам, две ночи до этого его навещало нечто невидимое и страшное. Совсем как в вашей наспех слепленной страшилке.
– Надо же… Значит, он все-таки перетрусил. А внешне держался молодцом.
Соболев несколько секунд посверлил ее взглядом, но Татьяна спокойно выдержала его, поэтому он только тихо уточнил:
– Больше по этому поводу вам сказать нечего?
– А что еще я могу сказать?
– За последнее время в Шелково произошло уже четыре убийства, каждое из которых перекликалось с сюжетом какой-то городской легенды. И практически каждый раз вы оказывались связаны с жертвой. Как вы можете это объяснить?
Она невозмутимо пожала плечами.
– Это маленький город, а я предоставляю уникальные услуги. Вы же не хотите обвинить меня в том, что я пробуждаю к жизни сверхъестественных монстров и натравливаю их на случайных горожан? Или… хотите?
И снова наглый, вызывающий взгляд, расслабленная поза. Татьяна не произносила этого вслух, но язык ее тела и глаза кричали: «Не поймаешь, не поймаешь! Нет в твоем УК такой статьи». Чертова ведьма…
– Я хочу, чтобы вы сегодня зашли к нам: зафиксируем ваши показания, – процедил Соболев. – И до конца следствия по этому делу потрудитесь больше не покидать город.
– Как скажете, товарищ капитан. Я пока больше никуда и не собираюсь.
– Чудесно.
Он уже повернулся, чтобы шагнуть к выходу из кабинета, а Татьяна неожиданно переключила внимание на Федорова:
– А ты? Соскучился по мне или просто с ним за компанию зашел?
– У меня к тебе тоже один небольшой вопрос: ты владеешь гипнозом?
– Гипнозом? – удивилась Татьяна. И на этот раз Соболеву показалась, что удивилась вполне искренне. – С чего вдруг такой вопрос?
– Ну, психотерапевт, к которому я ходил на сеансы, убит, – пояснил Федоров, – а цель моя не достигнута. Я подумал, может, ты сможешь мне помочь?
– Если бы могла, я бы тебе сразу свою помощь предложила. Это ведь я сказала тебе про гипноз, – напомнила Татьяна. – Увы. Я гадаю на картах, могу сотворить приворот или отворот, а еще наслать наваждение. Если интересует что-то из перечисленного, буду рада помочь, но гипноз – это не по моей части.
– Жаль, – улыбнулся Федоров. – Буду искать другого специалиста.
– Удачи тебе.
– Спасибо.
28 декабря 2016 года, 14.50
– Нет, ты это видел? Она просто смеется над нами! – в сердцах воскликнул Соболев, едва они оставили кабинет Татьяны за изгибом коридора. Кулак его раздраженно стукнул по стене, напугав женщину, как раз выходившую из маленького магазинчика с одеждой.
Федоров в ответ промолчал, Соболев покосился на него и почувствовал укол совести.
– Ну, в смысле… – пробормотал он, не зная, как поделикатнее переформулировать свой вопрос.
– Да я понял, – отмахнулся Федоров. – Не надо быть зрячим, чтобы заметить, как она куражилась.
И снова замолчал, погружаясь в какие-то раздумья.
Они оба застыли посреди пустынного коридора между двумя скучающими без посетителей магазинов. И раз молчаливый ступор Федорова не был вызван неосторожным вопросом, стало быть, тот о чем-то крепко задумался.
– Есть какие-то идеи? – поинтересовался Соболев.
– М?
– Думаешь о чем, спрашиваю!
– О прабабке, которую ты упомянул. Настоящей Аглае.
Соболеву почему-то показалось, что Федоров солгал. Или сказал не всю правду, но допытываться он не стал, лишь уточнил:
– И что с ней?
– Ты знаешь, где она жила?
– Нет, а зачем мне это?
– Да вот я подумал… Сама Татьяна из-под Питера, сюда переехала с год назад. Спрашивается, почему именно сюда?
– Это она тебе сказала, что переехала сюда из-под Питера?
– Нет, я наводил справки.
Соболев удивленно посмотрел на него, но уточнять, где, как и почему Федоров этим занимался, не стал. У того могли быть как личные причины, так и основания подозревать Татьяну в чем-то задолго до него. А уж возможностей у людей с такими деньгами хватает.
– Она могла переехать по какой угодно причине, – заметил Соболев. – Ты мне сам-то что сказал, когда я спросил, какого черта тебя принесло в Шелково? Мол, захотел сменить обстановку, а тут квартира подходящая подвернулась…
– Но ты же понимаешь, что я тебе тогда солгал? – хмыкнул Федоров. – У меня была причина, просто тогда было не время рассказывать тебе о пророческих рисунках. Ты бы решил, что я псих.
– Я и сейчас так думаю, – невозмутимо парировал Соболев.
Впрочем, совершенно беззлобно, и Федоров на это только улыбнулся.
– Я думаю, у Татьяны тоже была причина приехать именно сюда. Очень уж хорошо она осведомлена о местах силы и связанных с ними легендах. Возможно, ее прабабка жила где-то здесь. Вполне вероятно, Татьяна с сестрой приезжали к ней сюда на лето, слушали ее сказки.
– И что? – продолжил недоумевать Соболев. – Что нам это…
Он вдруг осекся, наконец догоняя мысль Федорова.
– Думаешь, про колодец Татьяна тоже могла слышать от прабабки Аглаи?
– Почему нет? На той фотографии, которая упала… Она могла быть сделана, скажем, где-то в деревне? Например, во дворе дома?
Соболев задумался, воскрешая в памяти снимок.
– Да, пожалуй. Теперь мне даже кажется, что я видел кусочек дома на фоне.
– Значит, то, что мы ищем, находится там.
– Серьезно? – Соболев искренне попытался прожечь его взглядом, но с незрячим этот фокус, как оперативник уже успел заметить, не срабатывал. Поэтому он поинтересовался вслух: – Это что, еще какие-то твои экстрасенсорные штучки?
Федоров снова улыбнулся.
– Возможно. Или я пытаюсь находить знаки там, где их на самом деле нет. Но если окажется, что прабабка Аглая действительно жила где-то здесь, если это где-то – в деревне, а дом по-прежнему стоит, то почему бы не посмотреть там? Где бы ты стал держать компрометирующие тебя материалы? Особенно понимая, что попал под подозрение? Она ведь совсем не испугалась, увидев нас в кабинете, так? Значит, там ничего нет. И едва ли есть дома, потому что она прекрасно понимает, что рано или поздно с обыском могут прийти и туда, но при этом совершенно спокойна. Вывод?
– Если и есть что-то такое, что может указать на нее, то оно там, где нам не придет в голову искать.
– Именно.
– Хорошо, я попытаюсь выяснить, кто ее прабабка и где она жила. Надеюсь, ты не поедешь со мной?
