– А ничего, что мы не знаем, как его зовут? И убить его могли несколько веков назад?
– Не знаю. Но попробовать же надо, так? Не зря же мы сюда приперлись!
Юля кивнула и глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь, от которой пламя свечи нервно плясало. Согласовав текст призыва, они обе уставились в зеркало и тихо, но уверенно произнесли:
– Дух человека, убитого здесь, явись нам и ответь на наши вопросы…
Конечно, ничего не произошло. В отражении никто не появился, поляна осталась пустой и тихой.
– Давай еще раз, громче и увереннее, – скомандовала Галка.
Они повторили призыв и снова напряженно вгляделись в зеркальное отражение, Галка даже немного подвигала зеркалом, чтобы захватить больше пространства.
– Ночного Смотрителя нужно звать три раза, – припомнила Юля. – Кстати, опять три. Прав капитан Соболев: это просто традиция.
– Это не просто традиция, – возразила Галка. – Просто тройка – очень мощная цифра. Давай еще раз…
Они позвали дух снова, и на этот раз Юля почувствовал что-то еще до того, как их голоса стихли. Пламя свечи дрогнуло от внезапно дохнувшего в лицо холода, заметного даже зимой. По спине побежали мурашки, а затылок неприятно заломило.
Юля непроизвольно задышала чаще и глубже, словно ей не хватало воздуха, а Галка и вовсе тихо выругалась, когда в отражении между досками, накрывающими колодец, и грибком крыши темнота сгустилась и зашевелилась, словно в пустом пространстве поднялась какая-то тень. Юля до боли вглядывалась в нее, пытаясь понять, действительно ли видит то, что видит, или темнота и страх играют с ней злую шутку. Но изображение лишь становилось все менее и менее четким: у Галки, державшей зеркало, самой задрожали руки.
– Пришел, – выдохнула она. – Черт меня подери, он пришел.
– Не подавай черту идею, – шикнула на нее Юля. И, удивив саму себя, громко спросила: – Кто ты? Назови себя!
Тень шевельнулась, соскальзывая с досок и опускаясь на снег рядом с колодцем. Юля могла поклясться, что услышала, как скрипнул под чьим-то весом снег. Но разве у призраков бывает вес?
– Ты тот, кого убили здесь? – снова спросила она, удивляясь тому, что голос звучит ясно и непривычно твердо, словно она только и делала, что разговаривала с мертвецами.
Тень качнулась, приблизившись еще немного, и снова отчетливо послышался хруст снега, а следом и приглушенное рычание.
– Твою мать, твою мать, твою мать… – шептала рядом обалдевшая Галка, словно это словосочетание могло послужить ей оберегом.
– Почему ты молчишь? Отвечай, когда тебя спрашивают! – выкрикнула Юля скорее от страха, чем в надежде убедить призрак.
Но приближение тени неожиданно остановилось, хруст снега стих, хриплое рычание тоже исчезло. Появившийся было ветер замер, на несколько секунд вокруг установилась такая тишина, словно звуки просто отключили или у Юли вдруг заложило уши. И в этой удручающий тишине она отчетливо услышала свистящий шепот:
– Страх порождает зло, зло порождает страх…
Если верить отражению в зеркале, бесформенная тень замерла на почтительном расстоянии, но слова прозвучали так, словно кто-то прошептал их Юле прямо на ухо. Даже показалось, что кожи коснулось чужое смрадное дыхание. Юля не выдержала и резко обернулась, буквально отпрыгивая назад. Ей показалось, что она успела увидеть, как темный сгусток растворяется в менее плотной темноте, разлетаясь в стороны мелкими клочьями.
– Нет, ты это видела?! – выдохнула Галка, тоже оборачиваясь. – Видела, да?
– А ты слышала?
– Что слышала?
– Шепот, – пояснила Юля, недоверчиво косясь на подругу. – Что-то про зло и страх…
– Нет, я ничего…
Галка не договорила, испуганно ойкнув, когда внезапный порыв ветра все-таки задул свечу, которую Юля продолжала сжимать в руке. Сразу стало темно и неуютно, поэтому обе девушки, не сговариваясь, полезли за смартфонами, чтобы включить фонарики.
– Смотри-смотри! – взволнованно потребовала Галка, стоило лучу ее фонаря упасть на снег между ними и колодцем. – Следы!
Юля испуганно закусила губу. Действительно, среди следов от ее зимних сапог и ботинок Галки на снежном покрове, до их прихода остававшемся нетронутым, виднелись отпечатки босых ступней. Небольших. Они шли от колодца и останавливались прямо на границе соляного круга. Обратно не возвращались.
– Это все по-настоящему, понимаешь? – завороженно глядя на следы, пробормотала Галка. – Мы действительно вызвали призрак.
– Разве призраки оставляют следы? – усомнилась Юля.
– Ну, Настасья в усадьбе отпечатки мокрых ног, если верить легендам, оставляла, – напомнила Галка. – Чем снег хуже? Надо это сфоткать…
Она бросила зеркало на лежащий у их ног пакет с упаковками из-под соли, чтобы не мешало, и принялась увлеченно фотографировать, пытаясь добиться идеального результата, а Юля снова настороженно прислушалась: ей почудился новый звук. И исходил он из колодца. Она подняла свет своего фонаря на него и испуганно пробормотала:
– А доски куда делись? Он же закрыт был, правда? Ты же тоже это видела?
– Чего? – не поняла слишком увлеченная своим занятием Галка.
– Доски, говорю… Колодец снова открыт.
Вот теперь до Галки дошло, и она тоже настороженно посветила на колодец, который как ни в чем не бывало зиял открытой черной дырой провала. С их места невозможно было заглянуть внутрь, но Юля не сомневалась, что снова слышит эти звуки: шорохи и скрежет, с каким неведомое существо лезет по внутренним стенкам колодца, поднимаясь все выше и собираясь вырваться наружу.
Галка вцепилась в Юлин рукав и отшатнулась назад, но тут же остановила себя.
– Мы в защитном круге. Что бы там ни было, оно нас не тронет…
– Уверена?
– Не особо…
– Надо валить…
– Догонит же… А так вдруг круг все-таки защитит?
– И что? Будем в нем до рассвета стоять? Замерзнем… Вся ночь еще впереди!
Галка не успела выдвинуть свой очередной аргумент: в свете их фонарей на край колодца легла бледная костлявая рука с длинными темными когтями, за ней появилась вторая, и дожидаться развития событий девушки не стали: завизжав во всю силу легких, повернулись и бросились бежать через лес обратно к дороге, стараясь не потеряться и не сбиться с пути. Придавленный зеркалом пакет и погасшая свеча остались лежать в соляном круге.
Они бежали что было сил, не обращая внимания на протестующие мышцы, не слишком привычные к такой нагрузке, на цепляющие одежду и бьющие по лицу ветки деревьев, на горящие от нехватки воздуха легкие. В голове каждой билась только одна мысль: бежать, бежать, бежать! Прочь от чудовища, прочь из этого леса, главное – не дать себя схватить.
