– Создавала себе алиби? – предположил Петр Григорьевич. – Мол, будь я убийцей или его сообщницей, зачем бы стала рассказывать про нитразепам… А так, если он ей прописан, мы могли и сами об этом узнать, это выглядело бы подозрительно.
– Кстати, а мы узнали: он действительно ей прописан? – поинтересовался Велесов, глядя на Соболева.
Тот неловко пожал плечами: ни тогда, ни сейчас он не видел смысла Татьяне врать об этом, а потому не проверял. Если у нее нет рецепта и она достала нитразепам как-то нелегально, она действительно могла просто ничего не говорить.
– Мы проверим, – пообещал Петр Григорьевич.
– Давно нужно было проверить, – буркнул Велесов, но без особого нажима: прекрасно знал, что и сам накосячил.
– Парней в лагере, конечно, транквилизаторами накачал убийца, – продолжил Соболев собственную мысль. – Чтобы они не бегали и не отбивались. Но важно не это, а то, что каждый раз в итоге маньяк убивал сам. Лил воду в глотку девчонке, душил одного парня, резал другого. А этому вдруг дал просто упасть с балкона? Почему? В чем его кайф?
– Не все маньяки убивают ради кайфа, – возразил Петр Григорьевич. – Этот, похоже, работает над каким-то масштабным оккультным ритуалом. И Николаев – его четвертая жертва, сто процентов. Слишком по многим параметрам этот труп вписывается в схему, чтобы не быть жертвой маньяка.
– А я и не говорю, что он не жертва нашего маньяка, – заметил Соболев. – Но он может быть отвлекающим маневром, понимаете? И настоящая жертва будет убита этой ночью. У колодца.
– Почему у колодца? – удивился Велесов.
– Потому что убийства всегда связаны не только с легендой, но и с местом, – повторил Соболев мысль, высказанную Федоровым. – Мы же сняли наблюдение с колодца, как только решили, что убийство уже произошло, так? Вот этого, вероятно, убийца и добивался, подсовывая нам Николаева. Чтобы мы решили, что очередной ход сделан, и сосредоточились на новом трупе, а не на месте.
– Значит, как минимум наблюдение нужно вернуть, – тут же решил Велесов. – Раз есть такая вероятность.
– И надо бы нагрянуть к Татьяне с обыском, – быстро добавил Соболев, почувствовав поддержку следователя. – Дома или в кабинете мы вряд ли что найдем, но у нее есть деревенский дом, в наследство от прабабки достался.
Ему не составило труда найти настоящую Аглаю – прабабку Татьяны Гусаровой. Та действительно жила в граничащей с Шелково деревне и, что особенно интересно, совсем недалеко от пресловутого колодца. Когда Соболев нашел нужный адрес на карте, на мгновение даже задумался, не та ли это деревня, в которую якобы ездили за водой жители той, что так неожиданно лишились собственного источника.
Но потом он напомнил себе, что вся рассказанная Татьяной легенда может быть ложью от первого до последнего слова. Если задуматься, то в ней действительно кое-что не клеилось. И если Федоров прицепился к трем ночам и тому, что существо из колодца убивает не по месту собственной прописки, то самого Соболева гораздо больше смущало то, что колодец выглядит не так уж плохо, а вокруг него нет и намека на когда-то существовавшую деревню. Только лес. Вероятно, за какое-то время природа действительно способна полностью стереть следы пребывания человека, но не похоже, что колодец стоит так давно. Скорее уж его вырыли именно в лесу, но кто и зачем – непонятно.
– И что именно ты хочешь там найти? – нахмурился Велесов.
– Не знаю… Транквилизаторы? Галлюциноген? Подробный дневник маньяка? Описание ритуалов, к которым все сводится? Что-нибудь, что свяжет Татьяну с жертвами крепче, чем случайные пересечения в городе!
– А на каком основании ты предлагаешь провести у нее обыски? На основании того, что она рассказала жертве страшилку?
Соболев поморщился: так и думал, что легко не будет.
– Она была знакома с убитым, была у него дома, а значит, имела возможность отравить сигареты или подкинуть отравленные. Есть связи с первой и второй жертвами. Кроме того, она явно увлечена оккультной темой, а стало быть, вполне вписывается в профиль маньяка.
– Вторую жертву однозначно задушил мужчина или женщина гораздо крупнее Татьяны, – возразил Димыч.
– И последние два дня она отсутствовала в городе, а кто-то изменил положение тела сразу после падения, – добавил Велесов.
– Никто не запрещает ей иметь сообщника, – развел руками Соболев. – Главное – прижать ее, а второго она нам сама сдаст.
Велесов на пару мгновений задумался и кивнул.
– Да, пожалуй, попробовать можно.
– И сделать это надо быстро, – добавил Соболев. – Сегодня.
– Едва ли получится, – мотнул головой Велесов. – Завтра с утра будут все необходимые бумаги.
– Завтра с утра может быть уже поздно!
– Слушай, не дави на меня! – неожиданно огрызнулся Велесов. – От меня начальство вообще требует закрыть это дело как несчастный случай или суицид и не пополнять зря список жертв маньяка! Сегодня будем следить и за Татьяной, и за колодцем. Если ты прав, есть шансы взять и ее, и сообщника с поличным, тогда оснований для обыска у нас будет предостаточно. Если она попытается избавиться от каких-то улик, тоже хорошо: возьмем ее на этом. А если ничего не случится, значит, утром найдем все то же самое, что можем найти этим вечером. Ясно?
– Предельно, – процедил Соболев.
– Есть еще что-то по этому делу?
Велесов обвел всех вопросительным взглядом, но и оперативники, и эксперт только мотнули головами.
Соболев не стал упоминать, что отправил запрос на уточнение обстоятельств гибели сестры Татьяны Гусаровой. Он пока не знал, может ли то происшествие быть связано с происходящим в Шелково, ему просто показалась странной реакция Федорова. Тот явно знал больше, чем говорил. И если он что-то скрывал, то Соболев хотел знать, что именно.
– Тогда все свободны. Работайте, – распорядился Велесов. – Про нитразепам лучше уточните.
– Вот прям сейчас пойду и уточню, – проворчал Соболев, первым выходя из кабинета и хлопая дверью чуть сильнее, чем следовало.
28 декабря 2016 года, 16.20
Звонок Федорова застал его буквально в шаге от двери кабинета, и Соболев не стал заходить в него, чтобы Петр Григорьевич, передвигающийся более неспешно, не нагрянул в какой-нибудь неподходящий момент беседы. Вместо этого он прошел до конца коридора, к мутному окну, выходящему на неказистый задний двор.
– Ты нашел дом прабабки? – без лишних расшаркиваний поинтересовался Федоров.
– Да. Ты был прав: она действительно жила тут поблизости, в деревне, а теперь этот дом перешел по наследству к Татьяне.
– Отлично! Тогда я, возможно, знаю, где искать то, что нам нужно.
– Откуда? – удивился Соболев.
– От верблюда, – хмыкнул Федоров. – Я тут кое-что нарисовал, пока ты адрес искал. Судя по описанию Кристины, это может быть подсказкой. Если заберешь меня, я готов поехать с тобой туда прямо сейчас.
