Соболев задумался, покусывая нижнюю губу. Лезть с «неофициальным обыском» в деревенский дом, где, вероятно, придется перевернуть все вверх дном, чтобы что-то найти, да еще в темное время суток, когда соседи могут заметить в окнах пустующего дома луч фонаря, он, вероятно, не рискнул бы. Особенно зная, что всего несколько часов спустя туда можно будет прийти вполне легально. Но именно эти несколько часов его и смущали.
Когда там официально дадут добро? Сколько после этого у него останется времени, пока за ним не придет Тот, кто живет в колодце? Не умудрятся ли Татьяна с сообщником вновь обдурить их и все равно убить ночью свою жертву? Что, если колодец в целом – обманка, отвлекающий маневр?
Соболев не знал, что такого можно найти, чтобы узнать правду, но отказаться от возможности, когда ему ее вот так предлагали, не мог. Он все еще не знал, действительно ли верит в странный прорицательский дар Федорова, но сейчас готов был работать с любыми зацепками.
– Андрей? – нетерпеливо позвал в трубке голос Федорова.
– Не, старик, в этот раз я поеду один. Эта деревня вполне себе обитаема, там надо будет действовать быстро и аккуратно, у меня не будет времени тебя за руку водить.
В трубке ненадолго повисла тишина, заставившая Соболева задуматься, не слишком ли грубо прозвучали его слова, но прийти к какому-либо выводу он не успел.
– Хорошо, – сдержанно ответил Федоров. – Тогда просто заскочи ко мне по дороге и забери рисунок. Кристина решила развлечь себя походом в магазин, мне самому будет сложно сфотографировать рисунок.
– Не вопрос, – согласился Соболев.
В Шелково все находилось достаточно близко, поэтому заехать к Федорову не составило труда.
– Так просто? – удивился Соболев несколько минут спустя, стоя в его прихожей и разглядывая протянутый рисунок.
На нем была изображена комната, заставленная коробками и старой мебелью, среди которой особенно выделялся массивный буфет. Один из его ящиков был заметно выдвинут.
– Вот прям там искать, в этом ящике?
– По крайней мере, я бы посоветовал тебе начать с него. Буду рад, если искомое действительно окажется там.
– Еще бы нарисовал поточнее, что я ищу.
– Я что, всю работу должен за тебя делать? Думаю, там не так много будет лежать, ты быстро сориентируешься. Едешь совсем один?
– Не тот случай, когда имеет смысл тащить с собой огромную компанию, – кивнул Соболев, забывая, что собеседник этого не видит.
– Хоть предупредил кого-нибудь, куда едешь? Вдруг что-нибудь случится…
– Да что там может случиться? За Гусаровой наши следят, обо всех ее подозрительных перемещениях мне сразу сообщат.
– Но у нее же может быть сообщник.
– Ты за меня волнуешься? Как мило, – усмехнулся Соболев, но губы Федорова даже не дрогнули.
– Просто скажи, где тебя искать в случае чего.
– Пришлешь кавалерию?
– Думаешь, не смогу?
В том, что Федоров в случае необходимости найдет способ прислать ему на помощь спецназ, Соболев почему-то не сомневался. Прежде чем лишиться зрения, в «Векторе» он наверняка был каким-нибудь очень эффективным менеджером.
– Уверен, что сможешь. Но не нужно. То, что я собираюсь сделать, незаконно. И при других обстоятельствах я бы этого делать не стал. Тут уже в случае чего не отбрешешься, мол, искал вас, госпожа Гусарова, дверь была открыта, вот я и вошел проверить, не случилось ли чего. Но раз уж обстоятельства вынуждают меня это сделать, если что-то пойдет не так, выпутываться буду сам. А уж тебе точно не стоит туда лезть, если со мной что-то случится. Ты ведь все еще без телохранителя, так?
Федоров кивнул и лишь посоветовал в ответ быть осторожным. Соболев в свою очередь пообещал, что самое позднее через час позвонит и расскажет, что было в ящике.
28 декабря 2016 года, 17.00
До места он добрался быстро. Оставив машину на безопасном расстоянии, к нужному дому подобрался, скрытый полутьмой весьма скупого освещения, ведь на улице к тому моменту окончательно стемнело, а вот фонари пока не зажглись. Старый замок на двери тоже не стал для Соболева серьезной преградой.
Внутри дома пахло забвением. Все пространство в ближайшей к входной двери комнате было захламлено старой мебелью и коробками с вещами, которые, видимо, когда-то собрали, да так и не вывезли. В доме определенно никто не жил и никто за ним не ухаживал, но зато даже в темноте, разгоняемой только осторожным светом фонарика, Соболев смог оценить, насколько точно Федоров изобразил и саму комнату, и высившийся у дальней стены громоздкий буфет.
– Вот же… шаман прям, – процедил он, убирая рисунок в карман и пересекая комнату.
Выдвинув нужный ящик, Соболев принялся рыться в нем, внимательно пересматривая каждую бумажку, но ни одна не походила на искомое, чем бы это искомое ни было.
В ящике лежала старая, давно пожелтевшая газета, в которой Соболев просмотрел все заметки, но ничего, кроме позитивных «вестей с полей», не нашел. Несколько открыток, пара фотографий и стопка писем тоже не несли в себе ничего мрачного, подозрительного или хотя бы отдаленно связанного с колодцем. Прочий мусор – старые батарейки, монетки, какие-то сломанные фигурки и несколько чеков из магазинов – тем более не вселяли оптимизма.
Соболев сложил все на место и задумался. Снова достал рисунок и убедился, что выдвинул правильный ящик, но на всякий случай изучил и содержимое соседних. Ничего внятного. Или он не видит того, что ему нужно, или его тут нет.
Он снова поочередно выдвинул три ящика: указанный на рисунке и два соседних. Прищурился. На что Соболев никогда не жаловался, так это на глазомер, но для верности сейчас использовал собственные пальцы, чтобы убедиться: глубина ящика, выдвинутого на рисунке Федорова, отличалась от двух других. Она была меньше.
– Двойное дно? Серьезно?
Вытащив ящик полностью и высыпав все его содержимое на пол, он покрутил его, ища способ добраться до тайника, и наконец добрался.
Внутри обнаружилась старая тетрадь. От времени и частого использования ее листья тоже пожелтели и распухли, плотная обложка поистрепалась. Почти все страницы внутри оказались исписаны мелким аккуратным почерком, но, если бы Соболев нашел эту тетрадь при обычном обыске среди прочих вещей, он даже не обратил бы на нее внимания. Решил бы, что это просто сборник рецептов, потому что именно так и выглядели первые записи: как рецепты. Лишь вчитавшись в ингредиенты, он понял, что это не домашняя поваренная книга.
Скорее, книга домашней магии с рецептами то ли зелий, то ли очень замороченных ядов. Через несколько страниц и вовсе шли описания мелких ритуалов, часто сопровождающиеся схемами и разными набросками, чем-то напоминающими стиль рисования Федорова.
Соболев листал тетрадь, затаив дыхание и позабыв обо всем на свете. Наконец на одной из страниц появился карандашный набросок усадьбы Грибово. Заголовок наверху страницы гласил: «1. Усадьба». Дальше шел пересказ уже знакомой ему легенды о Настасье, дополненный непонятными пассажами об энергетических потоках. О чем-то таком же, если верить Федорову, не раз размышляла Татьяна.
