– Кстати, об этом… – чуть тише пробормотал Влад и шагнул к ней, протягивая руку, чтобы коснуться. – Мы не договорили ночью, но обязательно это сделаем, как только все успокоится, хорошо?
Юля улыбнулась. И несмотря ни на что, у нее сейчас это не было гримасой или маской. Она перехватила руку Влада и крепко сжала, уже привычно заменяя этим жестом взгляд, который не могла ему послать.
– Конечно.
Он на несколько секунд задержал ее руку в своей, как будто размышлял, не должен ли сделать или сказать что-то еще, но в итоге лишь разжал пальцы и тихо велел на прощание:
– Отдыхай. И будь осторожна.
Глава 19
29 декабря 2016 года, 15.30
Соболев всегда знал, что если день не заладился с самого утра, то ничего хорошего ждать от него не стоит. Сработало это правило и в этот раз.
Когда утром сестра Федорова принялась разорять аптечку в поисках таблеток от мигрени, упаковка нитразепама выпала одной из первых, но Соболев не сразу ее заметил. А когда заметил, его словно ледяной водой окатило.
«У меня никогда не было проблем со сном», – сказала ему Татьяна Гусарова, когда он спросил о сообщнике. Явный намек на то, что ей не могли выписать нитразепам, а значит, он не мог оказаться у нее случайно. То есть снотворное ей дали специально, чтобы она накачала им вторую жертву. Дал тот, у кого нитразепам был.
Федоров? Соболеву не хотелось в это верить, но снотворное в его аптечке – не абы какое, а именно то, которое фигурирует в их расследовании и которое продают строго по рецепту, – говорило не в пользу слепого парня.
Смущал еще один момент. Он пообещал Татьяне, что тот, кто дергает ее за ниточки, не узнает о показаниях против себя, пока не будет слишком поздно, а та ответила, что Соболев ничего не понимает. Намек, что он, сам того не зная, подпустил убийцу слишком близко к себе и не смог бы скрыть от него новое знание?
Все вновь упиралось в слепоту Федорова и алиби на первое убийство, да и Соболев считал, что неплохо разбирается в людях, и Федоров, по его мнению, совсем не походил на убийцу. Мог ли тот так виртуозно водить его за нос все это время? В это хотелось верить еще меньше.
Соболев намеревался днем додавить Татьяну во время обысков, но тут случилась первая осечка: ведьмы дома не оказалось, хотя ночью ее довели до подъезда, а после она – по утверждениям следивших за ней коллег – никуда не выходила. И тем не менее в квартире ее не оказалось. Поскольку в чудеса Соболев все-таки не верил, скорее всего, Татьяне удалось обмануть слежку, как-то ускользнуть.
В офисе ее тоже не было, равно как и в деревенском доме, телефонный номер сообщал, что аппарат абонента не доступен, поэтому пришлось вскрывать и квартиру, и офис, и дом, проводя обыски без Татьяны в присутствии одних только понятых.
И тогда пришло время для второй осечки: нигде не удалось найти ничего подозрительного. Ни нитразепама, ни каких-либо записей, связанных с убийствами. Ни дома, ни в офисе, ни в деревне не прятался какой-нибудь жертвенный алтарь или ритуальные предметы. Несколько черных свечей в офисе, колоды карт для гадания, какие-то травы и справочники по астрологии – вот и все, что удалось найти. Были еще книги, даже несколько старинных, на колдовскую тематику, их изъяли, но Соболев сомневался, что в них найдут описания ритуалов. Все это было в неприметной тетрадочке, которую он несколько минут держал в руках. Держал – да не удержал…
Когда он вернулся в отделение, там его ждал ответ на запрос по происшествию в гостинице, в которой погибла сестра Татьяны, и это стало третьей осечкой. Ничего примечательного в присланной информации не значилось. Женщина просто оказалось не в том месте не в то время: в старом здании загорелась проводка, вспыхнул пожар, все постояльцы, находившиеся в гостинице, погибли.
Провал по всем фронтам. И новая порция сомнений в парне, которого совсем не хотелось подозревать в столь изощренных убийствах.
Начальство велело Соболеву идти домой пораньше, учтя его активность в последние дни, а он не стал отказываться. Если Федоров и его девицы все же решат ехать к колодцу, ему пригодится свободный вечер. Заодно появится дополнительная возможность понаблюдать за поведением слепого с учетом новых обстоятельств. Может быть, удастся прийти к какому-то выводу.
Соболев уже собирался набрать номер Федорова, когда в дверь вдруг позвонили. Он никого не ждал и меньше всего – сестру Федорова, но на пороге стояла именно Кристина.
Выглядела она еще хуже, чем утром: взгляд совсем потух, под глазами залегли тени, длинные светлые волосы были неаккуратно стянуты в хвост на затылке.
– Так и будешь на меня таращиться или дашь войти? – резковато поинтересовалась Кристина, помогая Соболеву сбросить с себя ступор.
Он молча посторонился, пропуская ее в тесную прихожую, и, лишь когда она прошла мимо, смог сформулировать хотя бы один вопрос из роящихся в голове:
– Как ты узнала, где я живу?
– У ваших, – пожала плечами она и скинула ему на руки меховую куртку. – У того забавного толстяка с оттопыренными ушами. Сказала, что у меня для тебя очень важная информация и это не телефонный разговор.
– А на самом деле зачем пришла? – продолжил допытываться Соболев, так и держа куртку в руках и настороженно наблюдая за тем, как Кристина расстегивает и стаскивает с себя сапоги на высоком каблуке.
– У тебя выпить есть?
Соболев не смог бы внятно сформулировать, что именно ожидал услышать, но точно не такой вопрос.
Кристина истолковала его растерянное молчание по-своему и тут же добавила, вытаскивая из сумки плоскую бутылку коньяка:
– Ладно, не парься, у меня с собой. Мне просто нужна компания.
Она повернулась к нему, откручивая крышечку, и сделала уверенный глоток, неотрывно глядя в глаза, после чего протянула бутылку ему.
– Будешь?
Руки Соболева по-прежнему были заняты ее одеждой, и он только сейчас сообразил, что стоит повесить ее в шкаф.
– Нет, мне сегодня еще за руль.
Кристина, казалось, совсем не расстроилась: видимо, компания ей требовалась чисто номинальная. Если вообще требовалась.
Снова пожав плечами, она приложилась к горлышку еще раз, проходя вглубь квартиры и беспардонно разглядывая обстановку.
– А у тебя чище, чем я ожидала, – заметила незваная гостья, успев заглянуть на кухню, но в итоге пройдя в единственную комнату. – Я думала, холостяки зарастают пылью и грязью, а одежду раскидывают по комнате.
Соболев остановился на пороге комнаты и, привалившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди, наблюдал, как она прошлась из одного конца комнаты в другой и в итоге уселась на диване, с вызовом глядя на него.
Он не стал повторять вопрос, но его взгляд говорил красноречивее всяких слов, поэтому Кристина все-таки соизволила уточнить:
