29 декабря 2016 года, 17.45
На этот раз Соболев не стал доставать смартфон с точкой на карте: с этого места он уже не раз ходил к колодцу и при свете дня, и в темноте. Ему казалось, что дорогу он запомнил, поэтому предпочел вытащить пистолет и держать покрепче его, прислушиваясь и присматриваясь к происходящему вокруг, чтобы не пропустить возможную опасность. Было темно, но глаза постепенно привыкали, а выдавать себя светом фонаря Соболеву не хотелось.
До него постоянно доносились какие-то звуки: шорохи, шаги, хруст. Казалось, что кто-то то ли бегает по близости, то ли ходит кругами, то ли крадется следом. Но сколько бы Соболев ни оглядывался, он так и не смог никого увидеть.
Наконец ему показалось, что колодец подозрительно давно не появляется. Пришлось остановиться и все-таки достать смартфон, чтобы свериться с картой.
– Черт побери, как так вышло? – удивленно выдохнул он, когда приложение показало, что он давно прошел мимо колодца.
Как он мог его не заметить? Или он каким-то образом сделал крюк?
Соболев развернулся, сверился с направлением и снова пошел к колодцу, на этот раз все же держа смартфон в левой руке, чтобы не сбиться с пути еще раз, но по-прежнему уделяя больше внимания происходящему вокруг.
Поэтому он не успел заметить, когда картинка на экране перевернулась, и вновь оказалось, что он идет не к колодцу, а от него, но уже в другом направлении.
Выругавшись сквозь зубы уже более цветасто, Соболев попробовал добраться до колодца в третий раз, теперь уже неотрывно глядя на экран. Но тот в какой-то момент просто погас, а когда загорелся снова, точка, обозначавшая Соболева, вновь оказалась совсем в другом месте, а колодец – у него за спиной.
«Как будто леший водит», – промелькнула в голове непрошеная мысль, и Соболев мгновенно разозлился на себя.
Какой, к чертям, леший?! У него в руках смартфон с GPS, его местоположение отслеживают спутники, отмечают его на карте местности, на которой стоит вполне конкретная точка с конкретными координатами! Каким образом леший может на все это влиять?!
И все же факт оставался фактом: он брел по лесу, в который последние несколько дней наведывался с пугающей регулярностью, но совершенно не узнавал его. Да и сколько бы он ни шел, картинка не менялась, словно Соболев просто ходил по кругу. Даже голова закружилась, а перед глазами все поплыло.
Когда Соболев понял, что это не просто ощущение, что ему действительно с каждым шагом становится все труднее сфокусировать взгляд на экране смартфона, равно как и держать равновесие, он привалился плечом к ближайшему стволу дерева, прикрыл глаза и надавил пальцами на глазные яблоки. Однако мир от этого не перестал вращаться.
К горлу подкатила тошнота, и Соболев торопливо затыкал в экран смартфона пальцем, вызывая из памяти номер Петра Григорьевича. Стоило как можно скорее вызвать подкрепление, потому что, если он сейчас вырубится по неизвестной причине, им всем крышка. Разве что Федоров, не дождавшись его возвращения, сам вызовет полицию. Или спецназ, если уж на то пошло, но время будет упущено.
Когда номер был найден в списке и вызов пошел, Соболев приложил смартфон к уху. Он то открывал глаза, то закрывал их, но лучше не становилось: его штормило все сильнее.
Долгожданные гудки в динамике так и не раздались, вместо этого уши Соболева наполнились шипением, шепотом, невнятным бормотанием, от которых стало еще хуже: колени подогнулись, перед глазами все окончательно расплылось, пальцы перестали слушаться, и смартфон выпал из рук, плюхнулся в неглубокий снег.
Соболев из последних сил держался за ствол дерева и за сознание. Рядом вновь послышались чьи-то шаги, и он повернул на звук голову.
«Если это монстр из колодца, – подумалось ему, – будет нелепо и смешно».
Но к нему приближался не монстр, а человек в черном бесформенном балахоне. И почему-то Соболеву показалось, что это не Татьяна. Однако он не успел сформулировать, почему так решил: сознание погасло, и он упал в снег рядом со смартфоном. Пальцы правой руки продолжали цепляться за рукоять пистолета.
* * *
Где-то на краю сознания билась мысль, что все это подозрительно похоже на ее кошмары в последние дни, и, возможно, ей просто нужно еще раз проснуться. Однако проснуться не получалось, кошмар не желал заканчиваться, поэтому Юле оставалось только бежать. Бежать, толком не разбирая дороги, стараясь не споткнуться, не зацепиться ногой за какую-нибудь корягу или поваленное деревцо. Не упасть, не дать себя догнать…
Она не знала, преследует ли ее Татьяна: в темноте сквозь деревья человека в черном балахоне трудно рассмотреть, а за собственным тяжелым дыханием и шумным сердцебиением Юля ничего не слышала.
Ей казалось, что, поначалу бросившись бежать в противоположную сторону, со временем она смогла повернуть и направиться к дороге, но то ли где-то сбилась, то ли вообще изначально переоценила свою способность ориентироваться в темном лесу, но тот все не кончался. Влад больше не звал ее, что тоже заставляло тревожиться, а главное – не давало сориентироваться. Приходилось бежать наугад.
Наконец Юле показалось, что деревья впереди редеют, но обрадоваться она толком не успела, через пару мгновений выскочив все на ту же поляну, посреди которой стоял колодец.
– Да быть такого не может! – сипло выдохнула Юля, обессиленно упираясь руками в колени. Занятия танцами пока не успели по-настоящему укрепить ее мышцы и дыхательную систему.
Она была уверена, что все это время как минимум бежала в противоположном направлении. Возможно, не в сторону дороги, но точно не к колодцу! Впрочем, Юля знала, что в лесу люди часто ходят кругами, пребывая в уверенности, что идут прямо.
Или это Татьяна наслала на нее еще какое-то наваждение, заставившее вернуться сюда? Но где тогда сама ведьма?
Юля оглянулась по сторонам, но никого не обнаружила. Сердце бешено колотилось в груди, она жадно хватала ртом холодный воздух, отчего в горле пересохло, ноги ныли после непривычной нагрузки в не самой подходящей для бега по пересеченной местности обуви. Бежать больше не было сил, а потому в голову непроизвольно полезли депрессивные мысли о том, что ей суждено оказаться этой ночью на поляне у колодца. Сейчас, как в кошмаре, из него вылезет отвратительный урод и набросится на нее, а она не сможет убежать, и Татьяне не придется убивать ее собственноручно…
Если только…
Юля снова вспомнила рассказ Соболева. Может быть, все же попробовать и заглянуть в колодец? Вдруг сработает? И лес ее отпустит?
Юля не представляла, как это может работать, но какой выбор у нее был? Бегать по лесу, возвращаясь сюда снова и снова, пока окончательно не выбьется из сил? Оказаться в какой-то момент между двух огней – монстром и психопаткой? А вдруг, заглянув в колодец, она тоже поймет, что монстра на самом деле не существует, а все, что они видели, слышали и осязали, – всего лишь еще одно наваждение от мастера по этой части?
