– Максим! – пищала испуганная жертва, пока Макс героически удерживал ту, что к нему явилась.
Прощальная сцена, обычно, была короткой…
Удостоверившись, что дверь подъезда захлопнулась, а девушка на самом деле, ушла. Макс осторожно отогнул занавеску и выглянул из окна. Полуголый, в темно-синих пижамных штанах, он был хорош, как Арес. Сухой, мускулистый, смуглый… Стоя спиной ко мне, он смотрел в окно, не подозревая, что его вид творит со мной.
Обычно, он просил о таких одолжениях Ирку, но сегодня та уехала раньше, чем Макс проснулся. А то, с чем он проснулся, требовалось немедленно удалить. Из памяти и кровати.
И он попросил меня.
– Вот это я вчера нахуярился, – Макс повернулся, скрестив на животе руки и его грудные мускулы упруго вздулись, словно шерстяные мячи. Я спешно опустила взор долу. Похоже, он не испытывал затруднений, демонстрируя оголодавшим женщинам свое красивое тело.
– Мама дорогая, – закончил Кроткий, явно успев уловить мой взгляд.
– Я знаю, как выглядит похмелье, – буркнула я. – Ты не был пьян!
Макс улыбнулся, неотразимой улыбкой бабника.
– Что ж, ладно! Я не был пьян… Страшные бабы в постели стараются за двоих. Понимаешь, о чем я?
– Согласно научным исследованиям, – сказала я, не до конца уловив, что именно он имеет в виду, – когда мужчина держит девушку за своего пацана, у нее смазывается пол. Она становится абсолютно непривлекательна. Для всех мужчин. Не только для одного конкретного. И ей просто не для кого стараться в постели. Понимаешь, о чем я?
Он оперся ладонями о подоконник сзади и неприветливо посмотрел на меня.
– Мне тебя трахнуть или извиниться?!
Я уставилась на его живот с хорошо прочерченными косыми, его мощные волосатые сиськи и машинально ответила:
– Трахнуть.
– Хэ-э? – выдохнул Макс.
В детстве, совсем еще маленькой девочкой, я видела как собака с лаем летящая через пустырь к своему хозяину, проглотила пчелу, так же стремительно летевшую ей навстречу. Примерно такие же глаза сделал Макс, тяжело осев на задние лапы. Едва не свалившись с подоконника, он сильно ударился локтем и выругался так, что цветы на обоях увяли. Потирая локоть, он злобно посмотрел на меня. На лицо возвращались краски.
Стало ясно: этот кобель багровый, обойдется без ветврача.
– Ты, блядь, дошутишься! – рявкнул он. – Я тебя, сука, так выебу, ты ходить не сможешь!
Кино закончилось; звуковая дорожка оборвалась, словно по граммофонной пластинке на всем ходу провели иглой. Я отошла от шока и отвернулась. Проклиная бандитский произвол и не обращая внимания на стонущего Макса (вчера ночью, мы слышали, он может и громче!), я вздернула подбородок и молча пошла к двери.
Эффектный уход, по техническим причинам, сорвался.
Чертов замок всегда заедал и именно сейчас его заклинило намертво! Утратив остатки самоиронии, я принялась яростно дергать дверь.
– Прекрати! – простонали сзади. – Сломаешь!..
Хорошее воспитание взяло верх. Джентльмен не станет ругаться с леди, которая собирается уходить. Джентльмен поможет леди с заевшей дверью. Макс встал за моей спиной, надавил ладонью на дверь, каким-то особенным, одному ему лишь ведомым способом, провернул ключ. Язычок замка мягко щелкнул, «сезам» открылся. Все еще стоя в кольце его рук, я потянула дверь на себя, но Макс еще крепче уперся в нее ладонью.
Замок защелкнулся вновь.
Ощущая спиной горячую мощь обнаженного торса, я дрогнула, расслабляясь. Макс медлил, неровно дыша мне в спину. Я медленно развернулась, спросить, как долго он будет в меня сопеть, но он наклонил ко мне голову и коснулся лбом лба. Время замерло. Мы вдыхали запах друг друга, как незнакомые лошади. Его губы подрагивали.
– Была когда-нибудь на Утесе?
Я медленно кивнула. Макс тоже кивнул.
– Тогда, пора бы посетить мою койку…
Я подняла к нему лицо и поцеловала.
«Мой самый-самый первый секс»
Ангелина ЗЛОБИНА
«Плохого секса не бывает по определению – плохо, когда его нет.
Недаром же человечество ставит секс превыше других удовольствий, как то: хорошо поесть или выпить. Во всяком случае, я сотни раз слышала: «Ура, у меня в первый раз был секс!», но ни разу не сталкивалась с радостными воплями: «Круто! Я в первый раз был на шикарном банкете».
Про первый раз я заговорила не просто так.
Вот уже неделю один мой знакомый, «невинный юноша осьмнадцати годов», терзает всех знакомых и не очень откровениями на тему того, чтобы его поздравили – он уже не мальчик. Ну, что ж тут сказать? Я тоже не мальчик, но меня с этим за всю жизнь никто ни разу не поздравил, – и ничего, не жужжу. А этот просто усидеть не может – всем и каждому пытается рассказать, в подробностях.
Был бы честным, рассказал бы что-то искренне – как у него ручонки потели и коленочки дрожали. И как он боялся раньше времени из игры выйти – и не вышел ли, кстати? А рассказывать, как он соблазнил взрослую девушку, довел ее до вершины страсти и был таким героем, что Казанова теперь от зависти вертится в гробу, как вентилятор, – это уж, простите, для Интернет-порталов, где юные сказочники выдают свои эротические фантазии за реальный опыт.
Маленький болтливый говнюк. Мало того, что какая-то несчастная из жалости этому недоделку дала, так он еще и расструбил об этом на «ФайвЗеро». И не только, еще на сайте «СКА-Энергии»… И на «СКА-Нефтяннике», кажется тоже.
И я подумала: насколько далеко мы, женщины, способны зайти в своей доброте?..»
– Хм, – сказал Шеф.
Кое-что поправив и вычеркнув последние строки, он вписал собственный вариант финала.
– Вот так все же лучше. Пиши в своем стиле, а не в духе плакальщицы. Этот Артемий действительно существует?
– Еще как! Весь Гест засрал.
– Ладно. Ты точно не хочешь написать про корейца? Что Тимур рассказал? По-моему, весело.
– Может быть, – промурлыкала я. Настроение было такое радужное, что даже Шеф не мог мне его испортить. – Когда Кан уедет из города… Мне именно сегодня, знаете, до одури захотелось жить.
Шеф помолчал, пытливо вглядываясь в меня.
– Ты как-то сегодня выглядишь… Красиво. Прическа новая?
– Ага. А что, заметно?
– Очень! – ответил он. – Особенно на затылке.
Я ласково улыбнулась и глубоко вздохнула в ответ.
«После секса».
Мой первый мужчина притворился, что был слишком пьяным, чтобы сопротивляться. Второй сел в тюрьму, чтоб мне не звонить… Третий переплюнул этих двух неудачников. Он вообще ничего мне не предложил. Даже остаться соседями.
