Вразнос.
На Итэвоне…
Что-то шевельнулось в голове, на самом дне памяти. Я обернулась к девушке… Эти волосы! Морковно-рыжие спиральки мелких кудряшек.
Я вздрогнула, вцепляясь руками в стойку, чтоб не упасть.
ЭТОГО БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!
Прошлое поплыло в голове, словно диафильм.
…Женский туалет. Грязные плиты пола. Клочья туалетной бумаги, на которых оставили отпечатки сотни грязных подошв. И эти ярко-рыжие волосы – нереальная вспышка цвета. А под ними, еще более яркая, бордово-красная кровь…
– Ты! – произнесла она, одними губами и эффектным жестом захлопнула телефон. – Ты, с-с-сука дешевая!.. Из-за тебя он в тюрьме!
Я слетела со стула. Охранник, каким-то первобытным звериным чутьем уловив опасность, преградил ей путь.
– Никаких драк в помещении! – проревел он, радуясь возможности покомандовать. – Разошлись!
Она попятилась оскалив рот в безумной гримасе. Не сводя с меня глаз, словно гоголевская Паночка к своему гробу, отступила к выходу из бара. Туда где грохотала танцевальная музыка и собрались за одним столиком все «экспортеры».
Теперь я знала, что Дима хотел сказать.
«Паночка и нечисть».
Я нагнала девчонку у столика. Ситуация сразу перестала мне нравиться. Она яростно, словно чайка верещала что-то в ухо толстому Агазару, хозяину «Агавы».
Я знала, что за человек Агазар.
Если от Димы по коже бежали мурашки, то от этого типа внутренности слипались в ледяной ком. Макс плевался сквозь зубы, рассказывая про веселые ментовские мальчишники и даже Дима, говоря об «Агаве», слегка менялся в лице. Агазара уже много раз пытались привлечь за торговлю живым товаром, но всякий раз ему удавалось выбраться сухим из воды.
Я вдохнула и выдохнула.
…Голова болит и кружится от выпитого пива. В мутном зеркале я вижу летящую на меня берсерку с ярко-красными волосами. Толчок в спину. Белая вспышка – боль. А потом багровая пелена. Клокочущая униженная злость.
Я сжимаю бутылку за горлышко, как гранату, вскидываю руку и коротко, сильно бью…
Я вытерла о штаны вспотевшие руки и подошла к столу.
Разговор стих. Агазар уставился на меня и все повернулись следом. Словно нечисть готовая по приказу Вия броситься на Фому. «Паночка» выпрямилась, вызывающе улыбаясь. Дима яростно закатил глаза и стиснул оскаленные зубы.
– Ты в курсе, – голос Агазара настолько не вязался с толстым массивным лицом и носом, что я не сразу догадалась, что это заговорил он. Его высокий, как у евнуха голос, заглушил музыку, – ты в курсе, что я был в убытке из-за тебя?
– Вы не были бы в убытке, если бы научили эту вашу… – я задумалась, – девушку не драться с теми, кто больше ее.
Рыжая взвыла.
– Ты, сука, пробила мне бутылкой висок. Ты напала. Не слушай ее Агазар! Она на меня напала! Что ты вообще ее слушаешь?!!
Агазар переводил взгляд с меня на истицу. Остальные слушали молча, только Дима едва заметно закусил изнутри щеку. Я видела его боковым зрением, но помощи не ждала. Он же велел мне не нарываться. Что ж, пусть будет так. Кровь кипела внутри, хотелось еще больше крови.
Я уперлась в бока и нависла над Рыжей, которая изо всех сил вытянулась наверх. Тщетно: между нами было сантиметров так двадцать.
– Пошли-ка, выйдем. Ты знаешь, где он сидит?
– А ну, прекратить! – ударил по столу Агазар. Стаканы подпрыгнули. – Ты знаешь, кто я такой?!
– Знаю, – не отрываясь от Рыжей, сказала я. – Поставщик вяленого мяса ментам и американским военным.
Кто-то заржал, но под взглядом Агазара умолк.
Дима широко раздул ноздри и слегка подался вперед.
– Она со мной в «Аполло-13» работала!.. – визжала Рыжая, капая слюной. – Она на меня в туалете набросилась, потому что у меня всегда были лучшие гости!
– Какое «Аполло»? Я в этих быдло-барах не промышляла. Чистые клубы и секс-андэ.
Дима молчал, но боковым зрением я видела его взгляд. Убийственный и холодный. Он же сказал! Он же сказал мне не нарываться!.. Я отвернулась, сделав вид, что мы незнакомы.
– Все, хватит, – оборвал Агазар, который сидел перед Каном и не мог видеть его.
Рыжая по-шакальи расхохоталась, и кивнула, скрестив руки на животе. Агазар окинул меня нехорошим взглядом и искривил тонкий рот, мысленно прикидывая мне цену. Глядя в его тусклые, как покрытый пылью деготь, глаза, я некстати вспомнила про «мальчишники».
– Ты от кого ездишь?
– Э-э?.. Что, простите?
Мысль позвонить Максу уже не казалась мне унизительной. Или Сереже? Макса жаль, если вдруг убьют…
– Кто тот пидор, который тебя в Корею послал? – взвизгнул Агазар, ударив кулаком по столу.
Я дрогнула и против воли посмотрела на Диму. Еще никто никогда не называл его пидором. Даже за глаза. И теперь эти глаза расширились, сверкнули и сузились. Он не двинулся с места. Не дернулся, даже позы не изменил, но за столиком отчего-то изменилась вся атмосфера. Агазар застыл, сложив два и два.
Чистые клубы и «секс андэ»…
– Погоди-ка, это – твоя писательница?
Дима улыбнулся своей холодной людоедской улыбкой. Сначала правый уголок рта, затем левый. Зубы влажно сверкнули в неоновом свете, когда он немного откинул голову и сказал:
– А-ага.
«Супчик».
– Дима? – Богданова прислонилась плечом к стене. – Он что-то курнул не то? Зачем ему суп?
Я пожала в ответ плечами, продолжая мелко крошить картофель. До сегодняшнего дня я тоже была уверена, что Дима не ест, а только пьет кровь.
– Куда ты?
– На хер отсюда! – втянув живот, она застегнула джинсы и плюхнувшись задом на коврик, сунула ногу в сапог.
Язычки молнии давно были ею сорваны и обычно Богдане требовалась вилка, чтобы их застегнуть, но сейчас она управилась без нее.
– КАК трезвый и адекватный человек может додуматься его к себе пригласить? Тебе что, Кроткого мало?
Я и сама не до конца понимала, как это произошло.
После работы забежала в аптеку и там его встретила. Дима стоял у витрины с лекарствами. То ли взглядом стекло пытался расплавить, то ли раздумывал – чем ему заболеть. Без черного в пол пальто, в пуховике и серых спортивных брюках, он сам был на себя не похож. Я даже задумалась: не орудует ли в городе фабрика, по производству китайских копий Киану Ривза.
Увы, это был все тот же злой корейский двойник. Он взглянул на меня, поморщился и схватился за бок. Видимо, от радости у него прихватило сердце.
