– Димусик! – обрадовалась моя новая лучшая подруга.
Названный господин обернулся и подхватил скакнувшую на него Сонечку. Макс – суровым кивком, подозвал меня и за локоть привлек к себе. Я раздраженно уклонилась от поцелуя. Макс не настаивал. Молча распахнул предо мною заднюю дверь авто.
Андрюша и Тим, догадавшись, что они – лишние, беззвучно растаяли позади.
– Куда теперь? – спросил Дима, подтолкнув Сонечку под упругий задик, пока я карабкалась в кабину сама.
Он легко прыгнул на пассажирское кресло и захлопнул дверцу.
– В «Великано», – сказала Сонечка, обняв его кресло.
– Может быть, ко мне? – спросил Кан, склонив голову и подставил подбородок под ее губы.
Я дрогнула, задохнувшись от ревности. Отодвинулась глубже, чтобы Дима не видел в зеркало моего лица… и совсем забыла про Макса. Тот тихо выругался, выразительно посмотрев на меня и захлопнув дверь, тоже залез в машину.
– Мы с Леночкой хотим еще танцевать! – проворковала Соня.
Дима как-то странно глянул на Макса и обернулся к нам.
– Вы вместе?
Его бровь была так сильно изогнута, что еще чуть выше и выпал бы глаз. Я покраснела, но Сонечка его вопроса не поняла и принялась рассказывать, как я уделала двух ушлепков, окончательно ее покорив.
Я смотрела на Макса. Макс молчал, спокойный, как дохлый лев. Возможно, в самом деле был не при чем.
– Да, ебаный Тузик! – не к месту завелся Дима. – Ты понимаешь, что могла отхватить?! Почему ты вечно лезешь в драку на пустом месте? Вот на хера?! Такое чувство, ты в самом деле, ебнутая!..
– Лена – не ебнутая, а храбрая, – сказала Соня.
– В случае Лены, – едко ответил Кан, – это одно и то же!
– Спасибо! – вставила я. – Ты специально приехал, мне об этом сказать? Теперь долг выполнен, иди спать.
Он улыбнулся мне; почти что прежней своей, такой хорошей улыбкой:
– Я не усну без тебя. Если не доверяешь, можешь подружку взять.
Я сморщила нос, дав понять, что его идиотские шутки, бывали смешнее. Но Сонечка как-то странно мне улыбнулась и ободряюще кивнула: мол, соглашайся. Я посмотрела в упор. Она кивнула снова. Словно спрашивала: так что? Решив, что они с Каном так дурака валяют, я вопросительно посмотрела на Кроткого.
Он сделал вид, что не видит. Молча завел машину и, глядя на дорогу перед собой, тронулся с места. К счастью, путь был недолгим. Мы съехали вниз, проехали блок домов, поднялись наверх и… остановились у «Великано».
– Дашь мне денежку, Димочка? – Сонечка протянула руку и тот, притворно скривившись, полез в карман.
Я знала, как он кривится, когда его плющит на самом деле. Сейчас он лишь притворялся строгим. В глубине души ему явно нравилось баловать свою модельную куколку. Макс бы никогда до такого не опустился и, не желая опускаться перед теми двумя, я решила сделать, как Элвис: покинуть здание.
Сонечка, как назло, перегораживала правую дверцу но я решила, что выйти через левую – со стороны дороги, не такая уж плохая идея. Все лучше, чем дожидаться вопросительных взглядов, почему Макс мне денежку не дает. Разумеется, я была слишком взвинчена, чтобы смотреть на дорогу и дверцу чуть не снес какой-то, в дупель пьяный кретин, на полной скорости летевший с пригорка.
От матов, которыми в мой адрес тотчас разразился Макс, у меня слегка обмякли ушные хрящики. Он вылетел из кабины – искать несуществующие царапины. Словно не понимал, что на такой скорости, чувак снес бы дверцу.
– Да ничего не случилось с твоей машиной!
– Если бы случилось, я бы тебе башку оторвал, идиотка проклятая!
Я замерла с открытым ртом. Слезы брызнули мне на щеки. Лучше бы он ударил. Я почти что чувствовала немые взгляды: и Димин, и Сонечкин. Танцевать расхотелось. Я молча разулась, подхватила одной рукой сумочку, другой туфли и стрелой припустила через дворы.
Сердце гудело в висках. Унижение не поддавалось измерению в баллах. Хотелось умереть. Любым, даже самым жестоким, способом. Но, разумеется, именно в эту ночь все маньяки, отморозки, насильники и братки-гастролеры, проводили время в каких-то других местах.
«Грудной имплантат раздора».
Наутро, я позвонила Сонечке и вежливо, но коротко извинилась. Она деликатно и кажется, от души, посочувствовала. Во-всяком случае, злорадства я в ее тоне не уловила.
– Я понимаю, – сказала она. – Я бы тоже убежала…
И никаких тебе «Да я бы его!» и «Со мной бы он не посмел!»
– Хочешь, кофе выпьем в обед? У меня репетиция рядом с твоей конторой. Просто так. Мы не будем говорить о ребятах, – предложила она.
Я растрогалась:
– Я не могу, Соня.
– Почему?
– Потому что я тебе все это время завидовала и терпеть не могла, пока мы не познакомились вчера ночью. Я была не права, признаю, но… я не могу это все стереть. Ты не должна быть со мной такой доброй!
Я задохнулась и даже всплакнула от облегчения, что все позади. Теперь она обидится и расхочет со мной дружить.
– Эм… Э… – Сонечка раскашлялась, попыталась что-то сказать, но так в итоге и не решилась. Тем более, что на этом моменте, нам к сожалению, пришлось попрощаться. Макс вошел в мою комнату, и отобрал трубку.
– Она вам непременно перезвонит, – рыкнул он и положил трубку на рычаг.
Я вытерла слезы, искренне злая и, как никогда уверенная в себе. Макс был багровый, видимо боролся с собой.
– Прости меня за вчерашнее, – сказал он сдержанно, но тут же взорвался. – Ты! Сука драная, мать твою! Совсем уже нюх потеряла?!
Я приоткрыла в восхищении рот. Поэт! Какая женщина останется равнодушной? Ну, как такие прекрасные извинения не принять?
– Прощаю.
– Вообще, супер, блядь! Мало того, что поперлась в «Инфинити», когда я запретил. Мало того, что ты с каким-то быдлом сцепляешься из-за гомиков, ты еще и с Сонькой теперь тусишь! За-ши-бись! Один я узнаю последним.
– Мы расстались вчера, ты помнишь? Я – помню. Знаешь, что это значит в моем понимании? Твои запреты меня уже не касались.
Макс вскинул голову, немного замялся, потоптался на месте. Он явно подготовился к более продолжительной сцене и теперь не знал, что делать с остатками «эфирного» времени. Я решила немного ему помочь.
– Мы решили грудь увеличить. Вместе. Соня и я.
– Зачем тебе?! – предсказуемо взвился Макс.
– Чтоб были, – сказала я.
Макс посмотрел на мои «небыли», словно видел их в первый раз. Разразился претензиями по списку:
– Зачем тебе резина под кожей?!
– Потом шрамы останутся…
